Глава 19: Соловей (1/2)
Обратная дорога до Латерры была напряжённой.
Поначалу я думал, что всё дело в мёртвых. Подавляющее большинство моих людей до засады были очень далеки от воинов-ветеранов, несмотря на их посвящение в военную науку моего мира. В лучшем случае у меня была дюжина человек, побывавших в настоящем бою до того, как они были приставлены ко мне бароном, и ещё парочка с большим опытом охоты на опасных животных. Короче говоря, смерть остальных должна была начать сказываться на них, так как по ходу марш-броска до дома их кровь остывала. Чего я не видел на их лицах, так это знакомого чувства коллективной скорби, когда мы возвращались домой.
Теперь мне известна причина. Смерть царила повсюду в Тедасе. Голод, болезни, преступления, набеги и войны – всё это ходило бок о бок с их повседневной жизнью. Считалось странным, если вы не видели, как кто-то умирает, к восемнадцати годам. В моём мире, по крайней мере, в бо́льшей части моей страны, люди такого не испытывали. Места, где подобные вещи были обычным явлением, считаются аномалиями.
Где бы я не проходил мимо в колонне, повсюду за мной следовала странная смесь страха, восхищения и любопытства. Я видел это, когда мы грузили тела шевалье и мага, причём последнего я хотел, чтобы Армен опознал, когда он вернётся, чем бы, чёрт побери, этот эльф ни занимался. Люди гораздо охотнее уступали мне дорогу, когда я нёс человека, но, вопреки моим ожиданиям, это происходило не из-за трупа.
Спустя некоторое время я решил просто игнорировать эти взгляды. У меня не было настроения вступать с кем-либо в конфронтацию, да и вообще я не считал это чем-то разумным. Я также был слишком занят своими мыслями. Из-за того, что мы сделали: надвигались неприятности, и я не думал, что они будут исходить от великого герцога. Я надеялся найти какие-нибудь документы, записи о том, кто сколько заплатил, но знал, насколько маловероятно это. По сути, мы как бы ничего не давали Белой Маске, никто ему ничего не давал. Задачей этих сборщиков было просто собрать как можно больше людей и конфисковать имущество, если люди не могли или не хотели платить. В результате у меня на руках оставалась целая прорва денег, принадлежавших по праву многим другим, но я понятия не имел, сколько на самом деле должен каждый. Как ни посмотри, но очень легко можно было злоупотребить в такой ситуации, не говоря уже о том, что если бы я отдал хоть один медяк, это было бы открытым признанием в преступлении, которое, как я могу себе представить, каралось пыткам и смертной казнью.
И всё усложнялось тем, что человек, к которому я мог бы обратиться за советом по этим политическим вопросам, находился Бог знает где. Я и сегодня не знаю, чем он там занимался, но, независимо от этого, Армена с нами не было. Циара и Тэм не могли много знать, будучи долийкой и кунари, поэтому оставался только один человек.
Когда мы разбили лагерь в непаханом поле, потому как не торопились с возвращением домой, я подождал, пока все погрузятся в свои чашки, и тихонько подошёл к Джули. Она сидела на сундуке с золотом и рылась в другом, когда я подошёл, на её лице играла скромная улыбка.
— Чувствуешь себя богатой? — спросил я, подходя.
— Как никогда ещё, — ответила Джули, сжимая кулаке золотые монеты. — Знаешь, что мы можем с этим сделать?
Я усмехнулся, представив, как проживаю остаток своих дней в качестве жирного ублюдочного дворянина. Идея не была непривлекательной.
— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — сказал я. — Нет никаких записей, кому что принадлежит, и они захотят вернуть свои деньги, как только узнают, что они у нас. Это будет проблемой.
Я уже представлял себе, как бароны и шевалье появляются на пороге моего дома, чтобы потребовать больше денег, чем им пришлось заплатить.
— Это не проблема, — сказала Джули, роняя золото сквозь пальцы и наблюдая за этим. — Это возможность.
Мои брови сами собой изогнулись на её предложение. Забрать деньги себе. Одному Создателю известно, как они нам были нужны. Конечно, мой разум тут же переключился на то, что, как я думал, будет большим препятствием для этого.
— Разве тогда это не означает, что крестьяне на всех остальных землях будут голодать? — спросил я, присаживаясь на другой сундук рядом с ней. — Налоги ведь с них спросили, нет?
Джули откинула часть волос с глаз, когда они поднялись на меня, наконец-то оторвавшись от чистейшего богатства у её ног. В них пылал огонь, которого я раньше не видел. Я был ошарашен этим.
— Деньги, которые они взяли у других дворян, уже были украдены у крестьян, — твердо сказала Джули. — Нашим людям мы платим, дворяне берут часть урожая у своих. Крестьянам хватит, чтобы прокормить себя, едва-едва, но всё же хватит. Мы же можем использовать эти деньги, чтобы накормить и их. И сделать при помощи них много чего ещё.
Я нашёл это любопытным. Гуманитарная помощь была как раз по мне, а то, что касается «много чего ещё», меня заинтриговало. Джули умела так делать.
— Гаспар будет думать, что это дворяне Селины отобрали деньги, — объяснила Джули, — а дворяне Селины будут думать, что их деньги всё ещё у Гаспара, если мы скажем барону, что караван смылся.
Я ущипнул себя за переносицу, понимая, к чему она клонит. Она хотела вбить клин между дворянами, а по возможности и между Селиной и её сторонниками. Было очевидно, за этим последует война, по крайней мере, в Долах. И тогда мы вмешаемся и победим, потому что Джули непоколебимо верила в мои возможности и правость её дела. Деньги будут необходимы для этого.
— Джули, в моём мире есть поговорка... — сказал я медленно. — Революция пожирает собственных детей.
Девушка нахмурилась, недовольная тем, что я не выразил незамедлительного одобрения. По всей видимости, она рассчитывала на мою поддержку этой задумке. Она взяла монету между двумя пальцами.
— Сэм, мы забрали их деньги. С нами бунтующий маг. Мы притворяемся дворянами. Мы убили шевалье, — сказала Джули, держа в руках золото. — Ещё до всего этого мы знали, что они придут за нами.
Она повернулась, где стояла, порылась в сумке и достала книгу.
— Войны нельзя избежать, можно лишь оттянуть её – к выгоде противника, — продолжила Джули с полной убежденностью. — Это слова из твоего мира. Это мудрые слова.
Я громко вздохнул, когда она взяла в руки книгу Макиавелли «Государь», словно та была Библией или копией Песни Света. Несколько удивительно для такой идеалистки, как она, цитировать закоренелого прагматика, но к этому моменту она прочла всё страницы политологии и истории, которые я привёз с Земли. Она пришла к своим собственным выводам. Смесь окажется действительно мощной.
— Наверное, я просто обманывал себя, — сказал я, фактически уступив. — Не мне жаловаться, я был на войне ещё до прибытия сюда.
— И это будет война ради защиты нас от сборщиков налогов, — улыбнулась Джули, довольная тем, что добилась своего. — Я уверена, что твои ”отцы-основатели” гордились бы этим.
Я насмешливо хмыкнул. Насколько я знал, большинство из них не были в восторге от идеи войны.
— И я полагаю, если мы победим, люди будут писать о тебе как о ”матери-основательнице”, — ответил я. Наверное, это уместно для мира, где спасителем Божьим тоже была женщина. Конечно же, всё было не совсем так.
— Я смогу с этим жить, — призналась Джули. На самом деле она будет наслаждаться этим.
Какое-то время мы сидели в тишине, пока Джули ещё немного поигрывала монетами, возможно, мысленно пересчитывая содержимое сундука, как это мог сделать только человек с её уникальной памятью. Вскоре она ушла, оставив меня наедине с моими мыслями.
Мне не понравилось, куда эти мысли вели, когда я увидел, что Тэм стоит чуть поодаль с мрачным видом. Я махнул ей, чтобы она присела рядом. У меня был ещё один вопрос, на который мне нужно было получить ответ. Она медленно подошла, закрыла открытый сундук с золотом и села на него, как ранее Джули.
— Тебе не кажется, что атмосфера какая-то не та? — спросил я, завладев её вниманием. — Они всё ещё боятся меня?
Я кивнул головой в сторону костров, где грелись мужчины и женщины. Время от времени дул пронизывающий холодный ветер, поэтому они тесно прижимались друг к другу.
Тэм взглянула на меня странно.
— Да, — ответила Тэм. — По крайней мере, три группы спрашивали меня, знаю ли я что-нибудь, когда я проходила мимо.
Учитывая реакцию моей новой «семьи» на этот же феномен, я теплил надежду, что солдаты просто смирятся с этим.
— И что ты им сказала? — спросил я.
— Что никакая магия не может нанести тебе вреда, и что ты можешь нанести вред всему магическому, — ответила Тэм. — И что я не знаю, как ты обрёл эти способности.
Я и сам этого не понимал, хотя менее чем через день услышал теорию.
— По крайней мере, ты не сказала им, что я из другого мира, — рассмеялся я. — Они бы начали в панике метаться тут.
Это если ещё мягко выражаться.
— Они всё равно бы мне не поверили, — сказала Тэм. — Давай просто вернёмся домой, ляжем в постель, а о том, как всё объяснить, мы будем думать уже потом.
Я просто кивнул, будучи более измотанным, чем следовало бы. Я с нетерпением ждал постели, а возможность абсолютно ничего не делать и заниматься абсолютно никакими проблемами продолжительное время очень соблазняла. Во всяком случае, после того, как будут зажжены погребальные костры и пропеты песни. Просто офигенный способ спровадить день рождения.
К несчастью, в Посольстве нас ждал Армен с ещё одной неприятностью.
_______________________</p>
Ветер не стихал и на следующий день, но, к счастью, обошлось без дождя или града. Учитывая, что до этого я провёл несколько месяцев в сухой угнетающей жаре сирийской пустыни, а затем во влажной духоте Долов, смена погоды всё равно была очень нежелательной. Это был первый день, когда я по-настоящему почувствовал, как ветра пробирают меня до костей. Я плотнее натянул меха вокруг себя, когда ехал на Беллоне во главе колонны, не очень-то желая видеть, как на меня пялятся, пока мы едем.
С медленным наступлением темноты, в районе пяти часов вечера, по моим часам, мы наконец-то добрались до дома по каменистой аллее. К оранжевым и жёлтым листьям добавилось пылающее алое небо. Я улучил момент, чтобы оценить эту картину, пока наши уставшие солдаты проходили через ворота и двигались в сторону арсенала, чтобы сдать оружие перед тем, как освободиться. Тэм и Джули сидели в сёдлах рядом со мной и тоже глядели на небо.
— Красиво, — сказала Тэм.
— Интересно, не предзнаменование ли это, — добавила Джули.
Из меня вышел стон, просто потому, что она сглазила.
— Ну вот обязательно было делать это? — проворчал я. — Не говори таких вещей, ты испытываешь судьбу.
Как бы в подтверждение моих слов из-за угла шато появилась Циара, одетая в свою охотничью одёжку, дополненную толстым шерстяным плащом. Она сразу же заметила нас и широко помахала нам. Обрадованный видеть её, я поскакал к ней.
— Вы наконец-то вернулись! — сказала эльфийка, когда мы подходили. — Где вы были? Никто нам ничего не говорил.
— Как и ты, — ответила Джули. — Никто здесь не знал, куда именно мы едем. Армен тоже здесь?
— Вместе с какой-то жутким шемом, которая приставила кинжал к моему горлу перед тем, как представиться, — сказала Циара, потирая шею. — Они ждут у него.
Беря во внимания, что кинжал не представлял для меня особой опасности, я вообще не считал нашего гостя угрозой. В конце концов, на мне был пуленепробиваемый, защищающий от ножевых ранений жилет. Наряду с несколькими видами оружия, гораздо более смертоносного, чем кинжал. Я взглянул на Джули и Тэм, желая посмотреть на их реакцию. Первая просто пожала плечами, и, не имея ничего толком сказать, мы все разошлись.
— О, кстати, чуть не забыла, — сказала Циара. — Только Хант. Та женщина хочет говорить только с тобой.
— А не охерела ли она часом, — возразил я. — Кем, блин, она себя возомнила?
— Поверь мне, ты не захочешь перечить ей, — сказала Циара, выглядя виноватой, что озвучила это требование. — Армен испугался, когда она подошла к нам, она опасна и, судя по тому, как она держит себя, она тоже из дворян. Когда мы были на севере, их разговор длился не один час, и он вышел из комнаты с таким видом, будто увидел демонов.
Я нахмурился, подумывая о том, чтобы просто зайти внутрь с остальными, невзирая на желания этой загадочной женщины, но тут мне на плечо мягко легла рука. Я повернул голову и увидел, что это была рука Джули.
— Иди, посмотри, кто там, — сказала она. — Вряд ли у неё получится навредить тебе.
Что, конечно, было грубой недооценкой человека, который нас ждал, но Джули не могла этого знать. Тэм слегка наклонила голову набок в явном сомнении, но промолчала. Она всегда могла похвастаться чуйкой на такие вещи. Как бы то ни было, я согласился на это требование, оставив Джули заниматься организацией скорбных похорон. Тэм просто исчезла, как только я согласился, что меня мало утешило. Я быстро приказал доставить тело мага туда, куда мы собирались, и последовал за Циарой.
Мы с Циарой обогнули шато, и эльфийка повела меня к южной части усадьбы, где у Армена были лаборатории. Они выглядели идентично всем остальным зданиям, которые мы построили за несколько недель после приезда. Стандартизация многое упрощала. Единственной причиной, по которой можно было поверить, что внутри скрываются великие и страшные тайны, была дверь – массивный кусок стали с замысловатым замком. Конечно, стены изнутри тоже были укреплены металлом, так что, чтобы пробить себе путь в это место, потребовалось бы недюжая сила. Армен ценил необходимость секретности в отношении знаний с Земли так же, как и я.
Леха, с другой стороны, эту мысль не разделяла и не знала, откуда всё это взялось, и прямо сейчас она стояла возле входа с хмурым лицом.
— Вы вернули мои деньги? — спросила гномка низким, угрожающим тоном. Она оттолкнулась от стены и встала во весь свой не угрожающе высокий рост, скрестив руки. Меня немного развеселил её вид, такой же жадный до денег, как и она сама.
— Твои деньги, наши деньги, — ответил я. — И многое другое. Иди, поговори с Джули, она расскажет тебе подробности.
Лицо Лехи сразу же расслабилось, было видно, насколько она была удивлена нашим полным успехом. О, как мало веры!
— Армен заперся там с какой-то бабой несколько часов назад, — сказала Леха, кидая большой палец себе за спину. — Упырёнок выглядел раздраженным, не давал мне сказать ей ни слова. Рассердился, когда я упомянула о тебе.
Не зная, что на это ответить, я пожал плечами.
— Наверное, остаётся только выяснить, в чём сыр-бор, — сказал я, чтобы затем сильно постучать в дверь.
Я расстегнул кобуру с ручного пушкой на бедре, когда услышал приближающиеся шаги. Дверь отъехала назад на своих колёсиках и скользнула в сторону. То, что я увидел, мягко говоря, шокировало.
Первое, что я заметил, был Армен. Его мантия была грязной от путешествия, забрызганной слякотью от колена и вниз. Учитывая, что он уехал в повозке, это само по себе было странно. Парень выглядел изнурённым и сильно раздраженным, его глаза были прищурены и слезящимися от усталости, а привычная улыбка куда-то испарилась. При нём также не было его посоха. Это сразу стало для меня тревожным звоночком, когда я перевёл взгляд ему за спину.
Сама лаборатория выглядела так же, как и всегда. Он занимался материальными исследованиями, поэтому везде стояло экспериментальное оборудование по химии и металлургии. Всё необходимое для того, что мы делали или планировали сделать в то время. В помещении главенствовала небольшая печь, а вдоль стен стояли столы со стеклянными колбами, пробирками и мензурками. Всё это мы сделали сами по схемам из книг по химии, но я отвлёкся. Ничего из этого не следовало показывать незнакомым людям, но, тем не менее, там была она.
На её ярко-рыжие волосы был накинут серый капюшон, обрамлявший красивое бледное лицо, на котором выделялись острые глаза с настороженным выражением. Одета она была в кожу и кольчугу, опять же серого цвета, с вышитым символом Церкви, который теперь был мне слишком хорошо знаком. Её руки в перчатках держали два кинжала, которые сопровождали длинный лук у неё за спиной. Судя по тому, как она держала клинки, было похоже, что она знает, как ими пользоваться. Она стояла прямо посреди комнаты, за пределами досягаемости меча. Это было бы разумной предосторожностью против любого нормального противника, но не против человека с огнестрельным оружием.
Для меня было очевидно, что эта женщина опаснее всех, кого я встречал до сих пор, за исключением, пожалуй, Железного Быка.
Я принял собственные меры предосторожности, вложив в руку ручную пушку и сняв его с предохранителя большим пальцем. Уверенный, что теперь у меня абсолютное преимущество, я зашёл внутрь и закрыл за собой дверь, от Лехи и Циары.
— Армен, что ты наделал? — спросил я, не сводя глаз с женщины в капюшоне.
Маг громко застонал. Чтобы не терять времени, он взял придвинутый к столу стул и притащил в центр комнаты, развернул его и сел на тот задом наперёд, откинувшись на спинку.
— На самом деле, именно то, что ты наделал, втянуло нас в этот бардак, — сказал Армен, чтобы потом указать на меня и повернуть голову к незнакомке. — Это он сжег ту тюрьму, не я. Спроси его, он не станет отрицать.
Женщина не сдвинулась с места, но обратилась ко мне на общем наречии с орлесианским акцентом.
— Это правда? — спросила она. — И если да, то зачем ты это сделал?
Вопрос «зачем» был необходим, учитывая, что я якобы был знатного происхождения. Она не была похожа на человека, который оценит лапшу на уши, и я также не был уверен, сколько Армен рассказал ей. Поэтому я решил не врать.
— Да, это был я, — сказал я. — Это произошло, когда я бежал, они кинули меня в тюрьму по ложному обвинению.