В темноте (1/2)
Выходя, Намджун наталкивается на Чонгука, который выглядит растерянным и обеспокоенным. Впрочем, Намджун слишком занят мыслями о своём омеге, чтобы думать ещё и об этом.
— Забери Тэхёна, — даёт распоряжение, торопливо направляясь к выходу на парковку. — И скажи Юнги, чтобы отвёз его к этому… Боже, как там его…
— К Хосоку, — мрачно подсказывает Мин, выходя вслед за Чонгуком и прожигая его спину странным, нечитаемым взглядом. — Насколько это разумно, учитывая обстоятельства?
— Настолько, — Намджун показывает спрятанную в тёмный контейнер сим-карту. — Пусть они друг друга увидят.
— А потом? — понижает голос Юнги.
— Мы не звери, хён, — вклинивается в разговор Чонгук. — Не думаю, что господин Ким хочет навредить кому-то из этой парочки.
— Чон Чонгук, — цедит Юнги, выглядя при этом рассерженно. — Не пересекай черту.
— Что Вы, хён, — с изднвательской почтительностью. — Черта на месте. Никуда не исчезла, можете не переживать.
— Так, — Намджун очевидно нервничает. — Нет у меня на вас времени, дальше сами. Юнги, — потрясает в воздухе телефоном. — На связи.
— На связи, — соглашается Мин и понуро поворачивается в сторону помещения, где Тэхён медленно приходит в себя после всего пережитого стресса.
Чонгук импульсивно подрезает старшего и подходит к Тэхёну первым. Тот бледен, и губы дрожат, сжимаясь в тонкую полоску. Чону было бы его жалко, если бы он буквально спиной не чувствовал эмоции Юнги. Мин испытывает что-то среднее между обожанием и сожалением. Чонгук думает, что по отношению к нему такие чувства Юнги никогда не испытает.
Это раздражает. Вызывает зависть, почти ревность… Нет, в этом себе Чонгук не признается. Скорее он согласен на разочарование. Ему непонятно, что такого Юнги видит в этом «принце», всеобщем избалованном любимчике, в этой истеричной белоручке! Чонгук прошёл жёсткую школу, чтобы добиться признания, чтобы стать тем, кем является, с малых лет вкалывая и продолжая совершенствоваться. Он потом и кровью зарабатывал себе место среди этих людей. Зарабатывал репутацию специалиста, слишком юного для такой квалификации, но не менее ценного. А что делал принц ТэТэ? Пользовался тем, что заработал и создал отец при поддержке Ким Бона, а значит и всей этой преступной шайки-лейки, из-за которых теперь и происходит все это разбирательство. Тэхён ничего не добился и ни к чему не стремился. Предел его и его блудного брата, этого торчка Пак Чимина, в том, чтобы светить рожей на камеру и получать за это деньги. И чтобы потом выглаженные фото на всех рекламных стендах.
Тэхён может страдать, и его по-своему жаль, но нечто большее… Чонгук в это не верит и не готов этого понять. Но он должен выполнять приказ, поэтому, не скрывая своей злобы, провожает Тэхёна к машине, при этом абсолютно и полностью игнорируя Юнги.
Уже на парковке Мин не выдерживает.
— Постой, — придерживает Чона за плечо прежде, чем он успевает сесть в машину вслед за Тэхёном, и закрывает дверь, чтобы их разговор никто не услышал. — Поговорим.
— Я наговорился, Юнги-хён, — поджимает губы Чонгук и снова тянется к ручке. — Не хочу.
— Ты ведёшь себя нелогично. Разве я, — Юнги не скрывает волнения и выглядит совсем не как суровый телохранитель. — Давал повод?..
— Нет, конечно, — омега позволяет себе фыркнуть и складывает руки на груди. Вся его поза кричит о вызове. — Я ошибся, а теперь давай просто покончим с этим делом, чтобы я мог вернуться домой и как следует отдохнуть. Меня, в отличие от тебя, хён, бессонница не мучает.
— Нет, Гук-и, я бы хотел…
— Не называй меня так, — грубее, чем стоило бы. Глаза у Чонгука злые, губы искривлены и дрожат, и не ясно, хочет он выругаться или заплакать. — Лучше шкет, или Чонгук, или как-нибудь… Не так.
— Там ты сказал, что это бы ничего не значило, — холодно отмечает Юнги. — Значит, все же значит? Для тебя.
— Мне обидно, что вы мной пренебрегаете, только и всего, а сейчас, — все же распахивает дверь одним рывком и плюхается на сидение рядом с Тэхёном, которого больше всего сейчас хочет выбросить в окно. — Поедем уже. Всё это затянулось надолго.
Юнги не остаётся ничего другого, кроме как сесть за руль и отложить этот сложный разговор с младшим на потом.
***
Намджун бегом поднимается по лестнице, потому что лифт не работает, но расстояние до двери проходит словно по иголкам. Его колотит, руки дрожат, пока вводит код и отпирает дверь. В подъезде холодно, а в квартире ещё холоднее. И темно, темно, как в склепе. Шторы плотно задернуты, и Намджун вступает в эту черноту, которая ощущается густой и плотной, как масло или мазут.
— Чимин? — тихо спрашивает, и его рука зависает над выключателем. Он хочешь зажечь свет, но боится.
Боится увидеть что-то страшное.
Ему никто не отвечает. Кажется, что квартира пуста, но Намджун прислушивается не шевелясь около нескольких минут, и наконец различает в тишине хриплое сопение.
— Чимини, — повторяет, делая осторожный шаг вперёд. И замирает.
Глаза привыкают к темноте, и Намджун различает сквозь неё очертания омеги, который лежит на диване, свернувшись калачиком и спрятав лицо под декоративной подушкой. Со стороны кажется, что он просто спит. Намджун осторожно подходит, касается рукой напряжённой спины.
Не спит.