Падение (2/2)
Намджун не поверил в то, что Чимин в номере не один. И он не ушел.
Ждал за углом в конце коридора до тех пор, пока омега не забрал пакет. Потом заставил себя спуститься на парковку и уехать, когда инстинкты подсказывали выбить эту дверь к чертям и остаться там, куда тянулось сердце.
Нельзя.
Чимин прав. Этот мальчишка, совсем ребенок, такой чувствительный и потерянный, такой смелый и такой разбитый… Он прав. Он реалист. Он заботится о Намджуне. Наплевал на свои интересы ради чужих — Намджун бы так не смог.
Он и не смог.
А Чимин смог. Оттолкнул, когда хотелось притянуть, осадил, когда хотелось целовать…
Намджун не знает, чего это ему стоило. И не узнает, Чимин никому не расскажет и не покажет. Не расскажет, что не может есть, не попросит о помощи, потому что токсичен, а таким, как водится, помощь не нужна. Помощь нужна людям из-за таких, как Пак Чимин — общественный стереотип, грамотно составленный образ. Кому, как не Ким Намджуну, знать о силе образов и масок.
Ким Намджун заходит в кабинет отца, пока еще исполняющего обязанности руководителя SonSoung Group, но постепенно передающего дела старшему сыну.
— Ты был у него, — господин Ким-старший не спрашивает. Констатирует. — Ты опять был у него.
— Верно, — Намджун не видит смысла отрицать. Занимает стул напротив стола, откидывается на спинку. — В чем проблема?
— Ты должен это прекратить. Это возмутительно! — альфа резко опускает ладони плашмя на стол, хмурясь. — Ты нарушаешь все мыслимые правила и каноны, ты нарушаешь моральный кодекс, в конце концов!..
— Я проявляю заботу, — спокойно парирует младший. — Это не преступление.
— Хочешь сказать, что ограничиваешься этим?! — господин Ким срывается на крик. — Ты правда ограничиваешься этим, Намджун? Ни разу не перешел грань?
Намджун отводит взгляд. Сухо сглатывает, мотнув головой.
— Вот, — альфа ухмыляется. — Вот об этом я и говорю. Эта приблуда пудрит тебе мозги, как хочет, и ты готов забыть обо всем, чего наша семья, я, твой дед, добились с таким трудом!..
— Ничего не было, — выдавливает сын.
— Плевать, — снова крик, почти рык. — Людям плевать, прессе плевать, было или не было! Они все равно напишут, если будет нужно. Знай, Ким Намджун, я не прощу тебе связи с кем-либо из сыновей моего брата. Если такое случится, у тебя больше не будет имени. Я его у тебя отниму, клянусь, Ким Намджун. Я не возьму за тебя ответственность.
Намджун молчит. Сжимает зубы, глотает злые слова, которые обжигают язык, грозясь сорваться. Он сдерживается.
***
Когда щелкает замок входной двери, Тэхён натягивает плед на голову и отворачивается к спинке дивана. Хосок проходит в квартиру медленным, неровным шагом, так, словно ему приходится на что-то опираться и подволакивать ноги. Молча он проталкивает себя на кухню, откуда доносятся шум воды и громкие глотки. Тэхён убеждает себя в том, что не прислушивается. Это просто альфа все делает громко.
Тэхён притворяется спящим. На часах одиннадцать вечера.
Хосок ему не верит. Но у него нет ни сил, ни желания разговаривать. Он умывается холодной водой прямо над кухонной раковиной, смачивает лоб и волосы, мечется воспаленным взглядом по привычным предметам быта и ни на чем не может сосредоточиться. Бравада закончилась, она была только перед Ли, и теперь альфа остался один на один с собственным страхом. Не то, чтобы его впервые избивали… Просто Хосок знает, каким образом заканчиваются истории множества таких же ребят, как он сам. Он не тешит себя иллюзиями и пустыми надеждами — настолько огромный долг ему никогда не погасить. И плевать, что этих денег он в глаза не видел… Всем плевать, Хосоку — тем более. Его проблема не в деньгах и даже не а их отсутствии.
Его проблема в том, что он на крючке у ребят в темных костюмах, и они не убили его до сих пор только потому, что он сильно не рыпается и готов работать за бесплатно. Бесполезно обращаться в полицию, бесполезно заявлять об этом общественности. Миру не интересны чужие проблемы, мир устал от проблем в принципе. Миру интересны медийные личности и подробности то, с кем они спят, до какого-то пришибленного Чон Хосока, который, на минуточку, сам во все это влез, никому дела нет. А еще пришибленный Чон Хосок знает, что Нам Фуонг не побрезгует шантажировать семьей. А она у Хосока большая… И он ней Нам Фуонгу известно если не все, то многое.
Хлопает дверца холодильника. Шаркающие шаги приближаются к дивану. Тэхён ворочается, подтягивает колени к животу. Чувствует на себе чужой взгляд. Но Хосок его не трогает. Молча забирает аптечку и ползет в спальню зализывать раны.
Тэхён выныривает из-под пледа, шумно дыша. В комнате темно, Хосок выключил оставленный омегой свет. Тэхён садится, складывая ноги в позе лотоса, и прикрывает глаза.
***
— Эй, детка!
Тэхён вздрогнул из-за резкого окрика, но продолжил идти, тихо надеясь, что обратились не к нему. Пустые утешения — в том переулке, куда он забрел, больше не было ни души.
Не останавливайся.
— Ты, долбоящер, я это тебе, — рявкнул кто-то позади. — Ну-ка, иди сюда, детка.
Тэхён отрешенно ощутил, как его схватили за плечо и навзничь повалили на землю. Драться не хотелось. Хотелось быть избитым. Заслужил. Прикрыв голову руками и свернувшись калачиком, он принимал удары, крепко зажмурившись. Нападавших было несколько, и только один из них без балаклавы. Он не бил, но нависал над омегой, широко улыбаясь. Его Тэхён узнал, это был один из верных людей их семьи. Смутная надежда на то, что ему позволят уйти невредимым, шлепнулась на влажный асфальт вместе с комком желчи, который он сплюнул, когда в живот пнули особенно сильно.
Удары прекратились намного позже того, как на Тэхёне не осталось ни одного живого места. В конце тот, без балаклавы, наклонился к омеге и, приподняв его за шкварник над землей, как котенка, вновь широко улыбнулся:
— Подарок тебе от папочки. За то, что так хорошо играешь в прятки.
— Спасибо передай, — сплюнул Тэхён, щеря влажные от крови зубы. — Мудила.
Они не добили. Оставили подыхать в луже собственной крови. В дыре, в которую никто по доброй воле не забредает. И никто не поможет. Ким Тэхёну уже вообще никто и ничто не поможет, он влез в дерьмо по уши. Все остальное — следствие.
Слабо пошевелив ногами, Тэхён дал себе несколько минут отдыха, а затем использовал все оставшиеся силы, чтобы подползти к стене и прислониться к ней спиной. Тело горело, душа горела. Рядом, среди множества окурков, валялся один слабо дымящий, и парень, решив, что ниже падать уже некуда, поднес его к губам и глубоко затянулся. И не выдохнул. Запер едкий дым в легких, словно он мог бы выжечь всю эту грязь, заполнить все раны, помочь.
Исцелить.
Выдыхал Тэхён уже с кровью. Горячая кровь покрыла кожу, но отчего-то было холодно. Очень холодно. Тэхён чувствовал, как немеют конечности. Вот так все и закончится? Вот так банально и тихо?..
Он фыркнул и еще раз затянулся. Дым больше не обжигал легкие, словно его телу было уже все равно. Прикрыв глаза и откинув голову назад, Тэхён медленно выдохнул и осознал, что проваливается в темноту.
Холодную и пустую.
***
Тэхён открывает глаза. Тянется к телефону, пролистывает несколько новых сообщений от Юнги.
«Будь осторожен»</p>
«Я серьезно, ТэТэ, он поднял новых людей. Это охота»</p>
«Позволь мне забрать тебя»</p>Тэхён нова прикрывает глаза, вспоминает их последнюю встречу. Как Юнги нашел его, избитого, в какой-то вшивой подворотне, отвез в больницу, и потом, когда омега пошел на поправку, выбил ему свидание с отцом.
Тэхён этот разговор, наверное, никогда не забудет…
***
— Меня подрала его свора, — холодный голос Тэхёна.
Холодные глаза отца.
— Мне жаль.
— Какой у тебя план? — Тэхён сидел в до боли ярко освещенной комнате и смотрел на отца, мрачного, с ввалившимися щеками и темными кругами под глазами.
— Мне нужна твоя помощь, ТэТэ, — у господина Кима двигались только губы. — Охранник тебе кое-что передаст…
— О, нет, нет! — Тэхён подавил первый порыв вскочить на ноги, поднял руки в защитном жесте. — Ты перепутал сыновей. Чимин не боится замараться, но я на такое не подписывался!
— Тш-ш, мой принц ТэТэ, — мягко, как в детстве, улыбнулся отец. — Просто сделай это. И спрячься. Просто… Просто исчезни, ТэТэ.
***
Юнги до сих пор не знает, что они сказали друг другу, вот только после того разговора принц ТэТэ действительно исчез.
Тэхён ему не расскажет. И забрать себя не позволит.
Не в этот раз.