Теннисоны (1/2)
В тот день Джерри ушла перед четвёртым уроком.
Они с Ли выпили по стакану чая, челкарь предлагал ей некоторые школьные изыски, но девушка упорно от всего отказывалась. После чего достала телефон и кому-то позвонила с просьбой забрать её со школы. Новый приятель уговаривал девушку сообщить об этом их классному руководителю, та лишь покачала головой.
-Достаточно того, что ты знаешь. Будь другом, передай, ладно? - перед уходом попросила его девушка. Ли ещё мялся, нервничал, кусал губы. Неправильно. Так неправильно. Нужно сделать всё правильно. Но Джерри ушла, он не смог её остановить.
Остаток учебного дня он просидел в одиночестве и лишь перед началом алгебры поймал на себе вопросительный взгляд хмурой тучи с последней парты. Ли лишь пожал плечами и больше не оборачивался назад.
Перед пятым уроком в школу ворвался разъярённый папочка Уэй. Кабинет директора грохотал на все этажи, заставляя школьников с любопытным опасением оборачиваться, а мальки от страха убегали в дальние углы коридора. И никто из учителей не осмеливался зайти и узнать, в чём дело. Но каждый из них отчётливо слышал гневные реплики отца: ”Лучшая школа в городе, ёб вашу мать! В первый же день разбили голову моей дочери! Язык прикусила?! Я жду объяснений!”. А спустя двадцать минут у школьных ворот появилась скорая. После визита родителя поднялось давление, до костей пробирала дрожь, а по морщинистым щекам градом лились слёзы - директрису отправили в больницу.
Пошёл слушок, что школа попала на кругленькую сумму за моральную компенсацию, как и несчастный Дейв и шальной Луис.
Остался горький осадок.
Похоже, этот день также стал плохим для многих.
Прошла вторая пасмурная неделя. Ветер усиливался и холодел день ото дня. Некогда хрустящие жёлтые листья превращались с скользкую, прилипающую к ботинкам кашу. Лужи расплывались по дорогам и тротуарам. На улице теперь не так часто встретишь гуляющих детей. Порой площадки пустовали по нескольким дням, ведь в беспощадный ливень особо не погуляешь. Сейчас бы вообще не покидать пределы дома, завернуться в одеяло, включить сериал или какой-нибудь захватывающий фильм, обставиться картонными коробками с едой и, попивая глинтвейн, забыть о ненастной погоде и хмурой реальности...
Но вместо этого снова сидишь на очередном скучном уроке, на этом жёстком стуле и дышишь книжной пылью он потрёпанный учебников на открытых стеллажах в конце класса. Через широкое окно с последней парты был хорошо виден школьный двор - всё как на ладони, - словно пластиковая миниатюра, заключённая в стеклянный шар. Сейчас потрясёшь его и внутри разгорится вихрь из жёлто-оранжевых листьев, и с упоением будешь наблюдать за их плавным падением. Но на деле наблюдаешь лишь вялое передвижение дворника, лениво подрезающего кусты.
На середине урока истории в кабинет постучал мистер Айзек. Он обменялся с историком парой кивков и немых жестов, после чего прошёл до последней парты первого ряда. Девушки покосились на мужчину, оценивая его новый прикид: физика редко кто видел в пиджаке и с галстуком, он предпочитал ходить в одной рубашке, но сегодняшний день стал одним из немногих исключений. Мужчина одевался так только по особым случаям. Интересно, что же? Может, деловой наряд в честь дня рождения? Или сегодня какой-то особенный день для школы? Матч, турнир? Нет, ещё рано. А может, после рабочего дня намечается свидание? С кем-то из учительниц? Или просто с девушкой? ... С парнем? Из-за того, что Айзек игнорировал флирт со стороны старшеклассниц, некоторые обиженные особы считали его геем.
Физик склонился над партой, упёршись о жёсткий деревянный край ладонями.
-Сегодня будет олимпиада по математике на третьем уроке, - проговорил он тихо. - В библиотеке. Сходишь?
-Чего?
Альбедо неохотно вынул один наушник из уха и сонно посмотрел на физика. Какая ещё к чёрту олимпиада? Опять? Опять три листа сухих тестов и примитивных уравнений с задачами? Опять?!
-Сходи на олимпиаду, я тебя прошу, - повторил мужчина.
-Сам же знаешь ответ, - раздражённо выдохнул беловолосый, откинувшись на спинку стула.
-Круто, я твой должник, - Айзек воодушевлённо похлопал Альбедо по плечу и поспешил удалиться из класса. Его единственная надежда.
Выпускной класс проводил того взглядами, выражая немую благодарность. Историк, почему-то, всегда робел перед физиком, хоть и был того старше, и на какое-то время затыкался, нелепо поправлял очки или жилетку, дрожащими пальцами перебирал страницы учебника и периодически кашлял в кулак. Из-за такой реакции его тоже принимали за гея.
Олимпиада, значит? А день перестаёт быть унылым. Ну, как же! Олимпиада! По математике! Альбедо воодушевился. С появлением новенькой он даже позабыл о своём главном развлечении. Сухие губы растянулись в ухмылке, а кровавые глазки заблестели в предвкушения самой забавной части его пребывания в этой чёртовой школе.
Альбедо был уверен на миллион процентов, что из параллельного класса отправят на эту олимпиаду нескольких учеников, среди которых будет Гвен Теннисон. Да, да, та самая Гвен Теннисон, сестра Бенджамина Теннисона, величайшего героя вселенной, и по совместительству одна из лучших учениц школы. Если бы не гуманитарные предметы, то Альбедо был бы номером один - Гвен обошла его в английском, в литературе, истории и искусствоведении, но частично уступала ему в физике, алгебре с геометрией и химии. В школьных рейтингах они частенько бодались друг с другой, но в жизни ни разу не обмолвились словом...
Шизик присел на подоконник напротив библиотеке. Сердце бешено стучало, норовясь пробить грудную клетку, убежать и запрыгнуть Гвен на ручки. Альбедо не был влюблён в неё - ему просто до чёртиков нравилось её бесить. Нравилось лицезреть, как та хмурить тонкие брови, как смотрит исподлобья изумрудно-салатовыми глазами и как сжимает пухлые губки, как обижено отворачивается, откидывая огненно-рыжие пряди за спину. Нервничает, ёрзает на стуле от его пристального взгляда или как удивлённо распахивает глаза и приоткрывает рот от насмешливого воздушного поцелуя. И тогда Альбедо улыбался широко, запрокидывал голову и даже смеялся.
Правда, со временем Гвен научилась не так остро реагировать на подобные выходки со стороны школьного психа, но так и не смогла научиться полностью игнорировать его.
А вот и Гвен показалась в коридоре. В компании своих одноклассников. Похоже, их класс был единственным, кто исправно носил форму и учил уроки. Класс отличников и зубрил, хороших мальчиков и девочек, любимчиков учителей и гордость директора - их основные премии и бонусы. Элита.
В мозгу пролетела мысль, чертовски быстрая как пуля: ”Новенькая могла перевестись в этот класс, почему же выбрала отстойную параллель? Может из-за того, что в хорошем классе нужно быть хорошей и вести себя хорошо? Быть прилежной ученицей в юбочке и туфельках? Можно же ведь было выбрать роль волшебной бабочки, порхающей над ромашковым полем, но, похоже, она пожелала быть злой кошкой, ржущей помойных крыс, и раскидывать трупы грызунов по лужам. Так себе выбор. Будь это визуальная новелла, то такой выбор, определённо, свернул бы героя на тропинку плохого конца”.
Гвен вышагивала модельно, ровно держала спину, не позволяла себе горбиться или опускать голову. Рыжие волосы в хвосте плавно покачивались из стороны в сторону при каждом шаге. В одной руке сжимала ручку чёрной сумки - уже как два года она отказалась от рюкзака, он казался ей похитителем женственности, - а в другой - толстую тетрадь с разноцветными закладками. Она вела свои конспекты по каждому предмету, записывала в тетрадь только самое важное и нередко это выручало её не только перед контрольными, но и перед обычными уроками. Злодеи ведь не подстраивались под её график и не планировали нападения на то время, когда у Гвен Теннисон закончится последний урок или когда она сделает домашку; не могли себе позволить кошмарить Беллвуд ночью, чтобы не мешать Гвен Теннисон отдыхать или ненароком не потревожить её сон. Смех и только. Но Гвен не могла себе позволить прийти на урок с невыполненной домашней работой, с несделанным проектом или в рваной грязной одежде, с неумытым лицом или сальными волосами - на смех бы, возможно, не подняли, но вопросов было бы миллион.
Перед началом олимпиады она хотела пробежаться ещё раз по страницам своего конспекта, дабы освежить в памяти несколько формул и алгоритмы решения некоторых уравнений с задачами - всё-таки отсутствие сна сказывалось на мозговой активности. Её класс частенько решал на уроках физики и математики университетский материал, но далеко не заходили. Гвен немного нервничала из-за этого. В прошлом году она завалила финальную часть олимпиады, очень надеялась, что сейчас не произойдёт подобного.
Ведь она подготовилась. Очень хорошо подготовилась.
Девушка только раскрыла толстую тетрадь на предпоследней закладке - остальное она успела повторить на прошлых переменах и сегодня утром, - как её взгляд зацепился за тёмный силуэт на подоконнике. Гвен ахнула от неожиданности и невольно вздрогнула - Альбедо уже вовсю пожирал её глазами, криво улыбаясь, словно злой доктор без анестезии снимал скальп со своей визжащей от страха жертвы. Девушка поёжилась, хмыкнула и отвернулась. Однако ещё разум уже стремительно обволакивали мысли вовсе не об олимпиаде... В очередной раз Гвен убеждалась, насколько сильно ”шизик” похож на её брата, словно две капли воды. Однако ничего общего, кроме черт лица и роста, их не связывало. Наверное...
Бен был румяным, с горящими жизнью зелёными глазами, с доброй искренней улыбкой - Альбедо больше смахивал на гниющий труп со впалыми щеками, с чернеющими от недосыпа веками и кривой трещиной рта вместо улыбки.
Бен между перерывами над спасением человечества и вселенной занимался спортом, ел свежую качественную еду и иногда посещал психолога - Альбедо же (”занимался хуйнёй”, простите, я обязана была это написать) ел что придётся, в основном дешёвую еду быстрого приготовления, с голодухи зачастую ловил галлюцинации и имел явные беды с головой.
Бен - оптимист, всегда верил в хорошее. Альбедо - депрессивный реалист, который не верил никому.
Бен - общительный парень с парочкой верных друзей и множеством приятелей. Альбедо - закрытый от внешнего мира асоциальный тип.
У Бена нет вредных привычек - Альбедо выкуривал по пачке сигарет в день.
Бен любил сок - Альбедо пил энергетики.
У Бена была большая семья - у Альбедо лишь ненавистный опекун и Айзек с Луисом и математичкой.
Их объединяло лишь лицо и тело, которое Альбедо ненамеренно доводил до истощение...
К Карлу было много вопросов, хотя он всё отрицал. Они часто ругались с Сандрой по этому поводу в последнее время. Гвен застала одну токую ссору месяцем ранее. Бен забрал её со школы и предложил пообедать у него дома - Бену повезло, что он не пошёл в высшую школу. Правда, их приход случился в неудачный момент: стены дрожали от громкой ругани, а пространство лопнуло от звонкой, будто сильный удар хлыстом, пощёчины. Карл ушёл, Сандра не могла сдержать слёз, а Гвен чувствовала себя лишней. Женщина увидела Альбедо в магазине. Воочию убедилась о существовании плохой копии своего сына. Плохого ”Бенджамина” видели все. И кто бы какие доказательства не приводил - Карл упорно всё отрицал.
Громкий звонок вытянул Гвен из пучины горьких воспоминаний. Она так и не повторила необходимый материал.
Альбедо не сдвинулся с места, пока рыжеволосая куколка не вошла в библиотеку.