Часть 6 (2/2)

— Что это ещё за выходки?

— Молчи, она может услышать, — прошипел блондин, не глядя на Киришиму. Ивасе-чан вернулась буквально через минуту со сложенным халатом в руках и простым прозрачным бейджиком. Она протянула их «Кавагучи», и тот с неуверенностью их взял.

Бакуго не стал больше ничего говорить, схватил Киришиму под локоть и потащил куда-то в коридор.

Бакуго завёл его в кабинет и только после этого, казалось, выдохнул.

Эйджиро тут же выдернул руку из его пальцев.

— Зачем ты её обманул?

— Тебе нельзя здесь находиться. Тут никто не лежит из твоей родни, тебя бы не пустили, — Бакуго сжал пальцами переносицу.

— Обязательно было тащить меня в больницу? А вдруг меня кто-то о чём-то спросит? Я же ничего не знаю! — всё больше сердился Киришима.

— Ты же хотел учиться, а я не смогу в другое время, так что не действуй мне на нервы, — огрызнулся Бакуго и плюхнулся в кресло.

Киришима сейчас походил на очень злого ежа. Как можно быть таким безответственным, так ещё и лгать в глаза людям?

— Мало того, что ты наврал этой милой девушке, так ещё и меня в это втянул! Так же нельзя!

— Оставь свои нравоучения на воскресенье, святоша, у меня была тяжёлая неделя, — Бакуго, казалось, сейчас уснёт прямо так, сидя в кресле.

Всё еще сердитый, Киришима опустился на стул. Очень мягкий и удобный, кстати говоря. Вот и что ему теперь делать?

— Сколько я должен платить тебе за уроки? — спросил он, потому что просто молчать не хотелось. Если сейчас Бакуго заломит какую-то непомерную цену, то можно будет поругаться ещё, выпустить пар. А потом гордо уйти и никого больше не обманывать.

— Нисколько, я же не репетитор, — Катсуки достал из кармана халата электронную сигарету и закурил.

Вот ведь облом. Теперь даже нельзя будет заявить, что Катсуки не только нахал и врун, но и спекулянт.

— Ладно уж. Давай попробуем. Но если мне не понравится, я больше не приду, — вся злость куда-то испарилась. Киришима достал из рюкзака тетрадку со своими записями.

Бакуго достал из футляра очки в тонкой металлической оправе и нацепил на нос, чем очень сильно удивил Киришиму. Теперь блондин действительно походил на доктора.

Катсуки взял в руки тетрадь и открыл на чистой странице.

— Для начала повторим структуру языка. Правила построения предложений.

— А разве надо не с алфавита начинать? — не понял Эйджиро.

— Слушайся меня, — строго сказал блондин, — у нас нет времени на препирательства. Хотя, ну-ка скажи мне, как ты произнесёшь слово тайник?

— Э-э-э… это, вроде бы ратентемус?

— Ты что, до сих пор не научился говорить букву л? — поджал губы Бакуго, как строгий преподаватель на экзамене.

— А это разве обязательно? — потупился Эйджиро. Ну не получалось у него выговорить эту проклятую букву!

— Мы тут с тобой что, шутки шутить пришли? Ты священник или где? Если уж согласился учиться у меня, будь добр делать всё, как следует.

Киришима тяжело вздохнул. Он уже успел десять раз пожалеть, что вообще на это согласился.

— Ладно, я попробую. Р-р-р-р-р.

— Хватит. Ты неправильно ставишь язык. Ты упираешь его в нёбо, а надо — в передние зубы. Л-л-л-л. Чувствуешь разницу?

Если честно, Киришима слабо представлял, что делать. Он постарался сделать так, как сказал Катсуки, но вышло какое-то невнятное мычание. Бакуго закатил глаза так, словно хотел посмотреть на обратную сторону своего черепа. Он явно бы наговорил кучу насмешек, но тут дверь отворилась. На пороге стоял мужчина в летах, с острой бородкой и аккуратными усами.

— Я невовремя? — спросил он.

— Нет, что Вы, Незу-сенсей, — слишком вежливо ответил Катсуки. Видно, этот дядька заведующий отделением или вообще главный врач.

— Ты не представишь нас, Катсуки-кун? — хитро улыбнулся мужчина.

— Конечно, Незу-сенсей, это Кавагучи Мацумото, пришёл на практику. Я ему объясняю, в чём будет заключаться его работа. Кавагучи-кун, это Незу-сенсей, заведующий отделением.

— Здравствуйте, — Киришима, казалось, сейчас сгорит со стыда. Столько вранья крутилось вокруг сейчас.

— Лишние руки нам всегда пригодятся, — кивнул заведующий, — Катсуки-кун, я уеду сейчас на конференцию, так что тебе придётся сделать обход пациентов. Прости, что взваливаю на тебя дополнительную работу, — он сокрушённо покачал головой.

— Всё хорошо, я как раз собирался показать Кавагучи-куну отделение.

— Что ж, тогда до свидания, Катсуки-кун, Кавагучи-кун, — Незу-сенсей кивнул и вышел из кабинета.

— Почему сенсей? — спросил Эйджиро.

— Он был моим преподавателем в университете. Потрясающий специалист. Ладно, раз уж так вышло, пошли делать обход, — Катсуки встал из-за стола и взял в руки планшет с какими-то бумагами.

— А как же урок?

— Если уж я буду учить тебя бесплатно, то с тебя причитается помощь, — с ухмылкой ответил Катсуки.

— Да это же эксплуатация! — возмутился Киришима.

— Ну тогда пять тысяч йен в час за частные уроки латыни, — улыбка Бакуго стала ещё шире.

— Да ты… ты… — Эйджиро даже слов не нашёл.

— Надевай халат и пошли, пациенты не ждут, — Бакуго уже пошёл к двери.

Всё ещё злой Киришима тяжело вздохнул и засопел, но халат всё-таки надел. Если уж больным нужна помощь, Эйджиро обязательно сделает всё, что в его силах.

Они вышли в просторный светлый коридор и подошли к первой палате. В ней Киришима увидел детишек, которые лежали под капельницами и смотрели какой-то мультфильм.

— Это что, детская больница?

— Что тебя удивляет? — Бакуго скосил на него взгляд.

— Чем они болеют?

— У них у всех рак.

— Но… они же не лысые

— Киришима, ты что, кроме своей церкви ничего в жизни не видишь? — Бакуго закатил глаза и вошёл в палату.

Киришима поджал губы. Бакуго задирает нос, только потому что он врач. Вечно он всем недоволен, ходит с надменным выражением лица, как будто весь мир ему чем-то обязан. Киришиме совсем не нравилось подобное поведение.

Через окошко в двери было видно, как Катсуки переходил от койки к койке, разговаривал с маленькими пациентами, записывал что-то в планшете. Он был так сосредоточен на этом и очень органично вписывался в эту обстановку, что было очень удивительно, ведь Катсуки так же органично смотрелся на своём байке. Если бы Киришима не знал о его хобби, то никогда бы не подумал, что такой аккуратный человек может заниматься мотофристайлом.

Обход, в общей сложности, занял почти два часа. Некоторые дети действительно были лысыми и какими-то странно вялыми. Они старались лишний раз не двигаться, не вертеть головой, словно им было больно даже просто существовать. Присутствие здесь угнетало, даже несмотря на яркие рисунки на стенах в общих палатах. Здесь пахло чистящими средствами и лекарствами, и никто бы не смог сказать, что тут возможна радостная атмосфера.

Когда они снова вошли в кабинет Катсуки, Киришима чувствовал себя выжатым как лимон, хотя он, по сути, ничего и не сделал. Просто ходил с Бакуго и иногда задавал вопросы. Судя по тому, что блондин на каждый закатывал глаза, вопросы были не самыми удачными.

Бакуго сел в своё кресло, отложил планшет. Он опустил голову на сцепленные кисти рук и, казалось, о чём-то глубоко задумался.

Эйджиро пару минут помолчал. Впервые у него была возможность как следует рассмотреть Катсуки. И только сейчас до черноволосого дошло, что Катсуки не выглядит как гей. Точнее, как те геи, которых иногда показывали по телевизору. Никакого макияжа, ярких ногтей, вульгарной одежды и длинных волос. Бакуго выглядел совершенно обычно. Может, в тот разговор Катсуки просто подшутил над Киришимой, чтобы позлить его? Вполне в его духе, как казалось самому Киришиме.

Раздумье Катсуки подозрительно затягивалось. Он всё продолжал смотреть в одну точку, не меняя позы.

— Может, продолжим урок? — не выдержал наконец он.

Катсуки никак не отреагировал.

— Эй, Бакуго-кун, ты слышишь? — попытался Киришима ещё раз, а потом услышал очень тихое сопение. Катсуки уснул прямо так, с открытыми глазами, как только сел за стол. Насколько же сильной должна быть усталость у человека, чтобы отрубаться за считанные секунды?

Что же теперь делать самому Киришиме? Просто вот так уйти? Но это будет не очень хорошо, наверное. Но просто сидеть и ждать, Когда Бакуго проснётся, тоже не вариант.

Всё-таки, лучше уйти. Эйджиро взял свою тетрадь и хотел положить обратно в рюкзак, но тут взгляд зацепился за его бенто. Точно, он же взял с собой поесть на всякий случай. Интересно, а Бакуго вообще успел поесть сегодня?

Киришима ещё чуть-чуть посомневался, но всё же достал из рюкзака бенто и термос со всё ещё теплым чаем и тихонько поставил на стол. Обед, конечно, не как мама в школу собирала, совсем простенький, но ведь вкусно и сытно, а это главное.

Он вырвал небольшой кусочек из последнего листика в тетради, быстренько написал, что Катсуки может вернуть ему посуду, когда получится. Снял с себя халат и тихо пошёл к двери. В углу он увидел урну, доверху забитую банками из-под энергетиков и пустыми упаковками онигири и сэндвичей, и недовольно покачал головой. Так ведь и желудок посадить можно. Врач, а как будто не понимает. Но это не его, Киришимы, дело. Бакуго должен сам со всем этим разбираться.

На выходе из больницы он отдал халат и бейджик Ивасе-чан, коротко попрощался и поспешил домой.

Сегодня был очень выматывающий день.