Часть 2 (2/2)

В один из таких вечеров, спустя пару недель, Эйджиро не выдержал. Он подошёл к Бакуго, который снова ждал его у входа.

— Что тебе от меня нужно? Зачем ты постоянно сюда приходишь?

— Потому что хочу, — пожал плечами Катсуки.

— Хватит, ты меня пугаешь.

— Лучше ответь на вопрос. Ты девственник?

У Киришимы аж челюсть отвалилась.

— Ч-ч-что?! — он покраснел от смущения.

— Дело в том, Киришима, что мне нравятся невинные парни, да и внешность твоя в моём вкусе. Считай, что всё это время я за тобой ухаживал.

Эйджиро показалось, что его сейчас вырвет. Омерзительно.

— Так ты из этих?

— Называй вещи своими именами. Да, я гей.

— Какая гадость.

Бакуго недобро прищурился.

— Это порочно и грязно. Бог благословляет только союзы мужчины и женщины. Двое мужчин не могут быть вместе. Это отвратительно.

Слова тяжёлыми ядовитыми каплями слетали с языка. Он ещё никогда так открыто не говорил по этому поводу, и сейчас чувствовал себя очень странно. С одной стороны, он сказал, что думал, а с другой — говорить такие плохие слова нельзя. Надо будет сказать об этом Святому отцу.

— Ха? — Бакуго резко закрылся. Его взгляд стал холодным и колючим.

— То, что ты подумал что-то подобное про меня, ещё более ужасно, чем то, что тебе нравятся мужчины. Не подходи ко мне больше.

Он развернулся и хотел уйти, но Бакуго схватил его за руку и силой повернул к себе лицом.

— Думаешь, что ты лучше меня, да? Хороший же у тебя Бог, раз позволяет ненавидеть других.

— О чём ты?

— В вашей Библии сказано, что надо любить ближнего, как себя самого, подставлять вторую щёку и много чего ещё, да?

— Откуда ты знаешь? — удивился Эйджиро.

— Я её прочитал. Так и скажи мне теперь. Это нормально, что вам разрешено ненавидеть людей, при этом затирая о любви ко всем сирым и убогим?

— Но ведь там говорится о грешниках… — промямлил черноволосый.

— Вообще-то там сказано, что грешен каждый человек от рождения. Так что же, теперь всех ненавидеть?

Бакуго говорил спокойно, но Эйджиро нутром чуял, как тот злится.

— И всё равно это противоестественно!

Киришима вырвал руку из хватки и со всей дури побежал в сторону дома.

Проклятый Бакуго со своими проклятыми словами. Как он мог говорить такие богохульные вещи? Это же ужасно.

За такими мыслями прошла ночь. С тяжёлым сердцем Эйджиро ждал прихода Бакуго. Только вот тот не пришёл. Ни на следующий день, ни через день, и вообще не появился до конца недели. И в понедельник тоже не пришёл.

Киришима был рад, постоянно контактировать с кем-то из этих было выше его сил.

Наконец он решился и исповедался со Святым отцом, рассказал о тлетворных гневных мыслях, которые завладели его душой и разумом, мешали жить в мире и благодарно воздавать молитвы Небесному отцу. Падре отпустил ему грехи и разрешил уйти пораньше. Эйджиро был счастлив. К тому же ему пообещали ускорить рассмотрение вопроса о принятии им сана. Всё складывалось как нельзя лучше. Пока.