Часть 143 (1/2)

Первый учебный день дался Гарри очень тяжело. У юноши возникло чувство дежавю: все эти перешёптывания, косые взгляды, переполненные страхом, и попытки держаться от него как можно дальше — через всё это гриффиндорец уже проходил на втором курсе, когда почти вся школа считала его наследником Слизерина. Впрочем, что тогда, что сейчас рядом с Поттером были друзья, незримой, но надёжной стеной защищающие его от остальных. Правда на этот раз к Рону с Гермионой присоединились близнецы и Джинни, а также неожиданно прибившийся к их компании Невилл Лонгботтом. Сразу после завтрака внук Железной Августы подошёл к Поттеру и, ничуть не смущаясь, во всеуслышание объявил, что не верит ни единому слуху, и что и он сам, и его бабушка полностью поддерживают Гарри.

После занятий Гарри к себе в кабинет пригласила профессор Макгонагалл. Однако, явившись к ней, юноша с удивлением обнаружил, что декан Гриффиндора была не одна: на трансфигурировнном диване сидели профессор Флитвик и профессор Стебль, а возле окна этакой готической статуей замер Снейп.

— Мистер Поттер, присаживайтесь, — Макгонагалл жестом указала на стул возле своего стола. Гарри покорно занял указанное место и вопросительно взглянул на своего декана. — Я пригласила вас для серьёзного разговора.

— Я вас внимательно слушаю, профессор.

— Дело в том, мистер Поттер, что за время вашего непродолжительного отсутствия произошли весьма неприятные события, — Макгонагалл говорила сухо и безэмоционально, однако её глаза были наполнены сдерживаемыми эмоциями, — и некоторые студенты отреагировали на них чересчур бурно.

— Минерва, хватит ходить вокруг да около, — перебил её Снейп, наградивший коллегу недовольным взглядом, после чего перевёл взгляд на сына: — Ваш декан, мистер Поттер, хочет сказать, что среди студентов всех факультетов произошло брожение умов, и некоторые особо одарённые уникумы вознамерились начать «охоту на ведьм». И «ведьмой» в этом сценарии будете вы и, возможно, ваши друзья.

Гарри растеряно моргнул. Данная информация для него новостью не была — сегодня утро им с Северусом обо всём этом уже рассказали близнецы. Так для чего весь этот спектакль?

— Северус, можно было и как-то поделикатнее! — возмутилась профессор Стебль. — Мальчику и так досталось, а ты ещё и такие новости вываливаешь на него без подготовки.

— Со мной всё в порядке, профессор, — заверил её Поттер, после чего повернулся к Макгонагалл, сидевшей за письменным столом. — Я читал «Ежедневный Пророк» и примерно представляю, какое мнение обо мне сложилось под его влиянием у других студентов.

— Хорошо, что понимаете, — кивнула Макгонагалл. — Потому что директор Дамблдор не намерен ничего по этому поводу предпринимать, несмотря на то, что и я, и профессор Флитвик, и профессор Стебль сообщили ему о волнениях среди студентов.

Подобное искреннее беспокойство со стороны деканов стало для Поттера неожиданностью. Прежде ему казалось, что преподавательскому составу Хогвартса вообще нет дела до студентов. Мол, прочитали лекции, провели экзамены, ночью подежурили в коридорах, и на этом их полномочия всё. До этого момента только Снейп проявлял хоть какую-то заинтересованность, да и то преимущественно по отношению к представителям своего факультета.

— Мы собрались здесь, мистер Поттер, чтобы заверить вас, что мы все находимся на вашей стороне, — подал голос Флитвик. — И если у вас возникнут проблемы с кем-то из студентов, вы всегда можете обратиться за помощью к любому из нас.

— Благодарю, профессор, — Гарри был тронут до глубины души подобным проявлением заботы. — Но я всё же надеюсь справиться своими силами.

— Мистер Поттер, мы все прекрасно осведомлены об этой вашей способности справляться с проблемами самому, — мрачно заметила Макгонагалл. — Все предыдущие годы обучения в Хогвартсе вы только этим и занимались с попустительства директора. Поэтому я и пригласила вас сегодня к себе. Чтобы напомнить, что, несмотря на новоприобретённый статус, вы всё ещё ребёнок. А дети, когда попадают в неприятности, обращаются за помощью к взрослым. И в этом нет ничего постыдного. Даже для студента Гриффиндора.

Гарри помрачнел. В памяти всплыли события первого курса, когда они с Гермионой и Роном отправились спасать философский камень. Правда перед этим подошли к профессору Макгонагалл и рассказали ей о своих подозрениях. Что же они услышали в ответ? Что «всё под контролем, и им не стоит лезть не в своё дело». После этого ни одному из них больше даже в голову не приходила мысль обращаться за помощью к взрослым. Ибо какой в этом смысл? Всё равно им никто не поверит.

Макгонагалл, даже не применяя легилименцию, легко догадалась, о чём сейчас думает её студент — сомнения были буквально написаны на его лице огромными буквами.

— Мне жаль, мистер Поттер, что своим поведением ранее я внушила вам недоверие, — с отчётливым раскаянием в голосе сказала декан Гриффиндора. — Я признаю, что тогда, четыре года назад, мне стоило более серьёзно отнестись к вашим словам относительно философского камня.

— Вам незачем извиняться, профессор, — Гарри почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом своего декана. — Нам было всего одиннадцать, нет ничего удивительного в том, что вы приняли наши слова за детскую выдумку.

— Нет, мистер Поттер, я поступила неправильно, — Минерва была категорична. — Однако я признаю свою ошибку и уверяю вас, что никогда её не повторю. Поэтому я ответственно заявляю: если вам потребуется помощь, вы всегда можете её попросить. Если не у меня, то у любого другого декана или преподавателя.

— Хорошо, профессор, — покорно согласился Гарри. — Если случится что-то серьёзное, я непременно вам сообщу.

— Надеюсь на ваше благоразумие, мистер Поттер.

На словах о благоразумии Снейп, не удержавшись, презрительно фыркнул: ему лучше всех было известно, что Гарри и благоразумие — вещи несовместимые.

— В любом случае, находиться в гриффиндорской башне вы больше не можете, — наградив коллегу строгим взглядом, но воздержавшись от замечаний, продолжила Макгонагалл, обращаясь к Поттеру. — Устав школы позволяет студентам в исключительных случаях иметь личные комнаты. Поскольку вы, мистер Поттер, с недавнего времени носите титул лорда Блэк, полагаю, это можно считать достаточным обоснованием, чтобы выделить вам отдельную комнату. Я уже договорилась с домовиками, и они прямо сейчас переносят туда ваши вещи.

Гарри поражённо уставился на своего декана.

— Профессор, зачем мне отдельная комната? — от обилия новостей Поттер окончательно растерялся. — Почему я не могу остаться в общей спальне?

— Потому что никто, в том числе и я, не может гарантировать, что ночью, пока все спят, кто-нибудь посторонний не проникнет в башню и не придушит вас подушкой, — с лёгким раздражением в голосе ответила Макгонагалл. — Тем более что прецеденты были, — это она, очевидно, намекала на Сириуса, в позапрошлом году сумевшего пробраться в самое сердце алознамённого факультета в поисках Питера Петтигрю и устроить там небольшой переполох. — Безопасность и неприкосновенность личной комнаты обеспечить намного проще: уверена, в хранилище Блэков найдутся нужные артефакты. В крайнем случае, можете обратиться за помощью к профессору Флитвику или профессору Снейпу — они оба мастера в защитных чарах.

— Буду рад вам помочь, мистер Поттер, — подтвердил полугоблин.

— И где же находится моя новая комната? — обречённо вздохнув, спросил Гарри. Он уже понял, что решение принято, и спорить бесполезно. Да и зачем? Идея с отдельной спальней была вполне разумной и значительно упрощала ему жизнь.

— Напротив моего кабинета, — вместо Макгонагалл ответил Флитвик.

«И недалеко от входа в когтевранскую башню, — подумал Гарри. — Не очень удачно», — вслух же сказал: — Хорошо.

— Значит, этот вопрос мы тоже решили, — подытожила Макгонагалл. — В таком случае, можете идти, мистер Поттер. И помните про своё обещание.

***</p>

Новая комната оказалась небольшой по размеру, но вполне уютной, оформленной в коричневых цветах. Помимо односпальной кровати под балдахином, здесь были платяной шкаф, небольшой стеллаж под книги, письменный стол и даже узкий диван с потёртой обивкой красного цвета.