Глава 33 (1/2)

Люциус сдержал своё слово: до конца они так и не дошли. Сиятельный лорд ласкал юного партнёра языком и руками, изучая податливое тело под собой, находя на нём все чувствительные точки и наслаждаясь нескончаемым потоком страстных стонов, издаваемых Поттером.

Появление Гарри в мэноре не стало для Малфоя секретом, всё же он Глава Рода и напрямую связан с особняком. Люциус не стал спешить встречать гостя и остался в спальне, решив дождаться его дальнейших действий. Будучи от рождения весьма восприимчивым к чужой магии, мужчина ощущал перемены, произошедшие в Поттере после визита в Гринготтс: его магия потяжелела, приобрела горько-пряные нотки, свойственные всем Блэкам.

Для Люциуса магия никогда не делилась на «светлую» и «тёмную». Каждый раз, попадая под воздействие чужой силы, мужчина представлял множество оттенков, звуков и запахов. У некоторых даже был свой вкус! Волдеморт, например, в свои лучшие годы, напоминал бокал хорошего шампанского: его магия переливалась и искрилась, будоража кровь и слегка опьяняя. Только вот с годами — пролитой кровью и осуществлёнными пытками, — это шампанское стало неприятно горчить на языке, а после и вовсе приобрело тошнотворный привкус тлена.

У Гарри магия была свежей и почти невесомой, как весенний ветерок, с нотками скошенной травы и сочных яблок. И парень так щедро и бездумно делился ею, что Люциус с самого начала их знакомства не мог отказать себе в удовольствии насладиться этим вкусом, почему-то прочно ассоциирующемся у него со свободой.

Однако после принятия титула лорда Блэк магия Поттера заметно изменилась — Малфой ощутил это сразу же, как только Гарри вместе с Лордом вернулся в мэнор. Будучи знаком со многими урождёнными Блэками, Люциус спокойно реагировал на их магию: она была тяжёлой, приторно-сладкой, тягучей, как патока — не самое приятное сочетание, но вполне удобоваримое. У Нарциссы, как только она стала леди Малфой и вошла в Род, к стандартной терпкой сладости прибавилось немного остроты чилийского перца, позволившего Люциусу искренне наслаждаться компанией супруги и, несмотря на отсутствие романтического интереса с обеих сторон, создать и сохранить на протяжении многих лет тёплые, дружеские отношения. Ту же Беллу замужество не спасло — от приторности её магии, к которой примешивался лёгкий запах дыма от костра, свойственный Лестрейнджам, Люциусу порой хотелось блевать.

Гарри в этом плане оказался уникален. Став, по сути, Блэком, он умудрился каким-то образом видоизменить их магию, подстроить под себя, получив воистину необыкновенное сочетание: смесь корицы и кардамона, приправленные нотками луговых цветов и чего-то тёмного, дурманящего… Люциусу стоило огромных трудов сдержаться и не выдать Повелителю своей заинтересованности в его подопечном. А заинтересованность была, и ещё какая! Даже стоять было неудобно.

И вот теперь Гарри вновь вернулся в мэнор. Волдеморт, накачавшись изрядной порцией отменного виски, мирно спал в гостиной, а Северус успокаивал нервы в обществе своих обожаемых котлов — все драконы обезвредились сами собой, и путь к принцессе открыт. Осталось только договориться с ней самой.

Отдав домовику распоряжение ни в коем случае не нарушать его покой, Люциус разделся донага и лёг на постель, дожидаясь визита объекта своих грязных фантазий. Поттер не заставил себя долго ждать: сквозь полуприкрытые веки Малфой видел, как юноша с зажжённым на кончике волшебной палочки Люмосом приблизился к постели и замер каменным истуканом. Люциус и не думал его торопить, полностью сосредоточившись на своих ощущениях.

В Поттере, — а точнее уже лорде Блэке, — снова произошли изменения. Вернее, не в нём самом, а в его магии: вернулся сладковатый привкус яблок, теперь разбавленный пряными специями и лёгкой полынной горчинкой, а также добавился отчётливый запах моря и лесного мха. От этого сочетания несочетаемого у Люциуса буквально голова шла кругом. А тут ещё гриффиндорец, очевидно, решивший что-то для себя, осторожно провёл пальцами по предплечью Малфоя: его невинное прикосновение пустило по телу сиятельного лорда электрический разряд, и мужчина коротко застонал, выгибаясь навстречу ласке.

На секунду Люциус испугался, что своей откровенной заинтересованностью спугнёт мальчишку. Но куда там! Ободрённый его стоном, Поттер залез на постель и без тени смущения оседлал бёдра Малфоя, после чего последовал страстный поцелуй. Люциус посчитал это сигналом к действию: обхватив руками парня за плечи, он стремительно перевернул их, прижав Гарри к постели. После чего последовал короткий диалог и долгие часы сладостного безумия.

Достигнув пика удовольствия три раза подряд, Гарри благополучно заснул, уложив лохматую голову на плечо своего любовника. Люциус же продолжал лежать, рассеянно водя пальцами по спине мальчишки, погрузившись в свои невесёлые мысли.

Магия Рода Малфой признала Поттера — это было очевидно и совершенно неожиданно. Соглашаясь на эту авантюру с пари и игрой в личного эльфа Гарри, Люциус и предположить не мог, что это всё затронет Род. Обычно родовая магия игнорирует подобные мелкие договорённости между двумя магами, даже если они Главы Родов. Почему же в этот раз всё по-другому? Ответ очевиден: это же Поттер. Как правильно заметил Северус: у Поттера всегда всё не как у людей. А ему, Люциусу, теперь разгребать последствия!

Впрочем, проблема с поддержкой парня собственной родовой магией сиятельного лорда волновали мало — это было временное явление, не сулившее доставить особых неприятностей. А вот отношения с несовершеннолетним гриффиндорцем — Главой Рода Блэк, сыном Северуса Снейпа и крестражем Волдеморта могли стать огромной проблемой. Или благом. Смотря с какой стороны на них посмотреть и как обставить.

Эта ночь явственно показала, что их с Поттером магии идеально подходят друг другу, сливаясь на самых тонких уровнях без каких-либо ритуалов — не воспользоваться подобным резонансом было бы глупо. Глупцом же Люциус никогда не был. Только вот как к подобному отнесётся Лорд? И Северус. Малфой, прекрасно знавший Снейпа, даже не сомневался, что тот, немного пострадав и посетовав на несправедливость судьбы, полностью сосредоточит внимание на внезапно обретённом сыне. И не приведи Мерлин кому-нибудь встать на пути его отцовского инстинкта! Раздавит, и даже не посмотрит.

Обречённо вздохнув, Малфой скосил глаза на чёрную макушку источника своих проблем: Поттер продолжал мирно спать, даже не догадываясь о моральных терзаниях своего любовника.

«Теперь точно придётся разводиться», — меланхолично подумал Люциус, любуясь безмятежным лицом парня. — «Это чудовище вряд ли согласится на роль любовника. Да и Лорд с Северусом мне голову оторвут, если я хотя бы подумаю о подобном. Придётся начинать полноценный ритуал ухаживания. И брак заключать. Равноправный. Но сначала поставить в известность Нарциссу и Драко — семья должна знать о предстоящих переменах».

***</p>

Предательский солнечный лучик, пробившийся сквозь шторы, коварно напал на Поттера, выдернув того из мягких лап сна. Прикрыв ладонью глаза, юноша недовольно поморщился и перевернулся на другой бок, уткнувшись носом во что-то мягкое, тёплое и, определённо, живое. Резко открыв глаза, Гарри с недоумением уставился на Люциуса, мирно продолжавшего спать, собственнически прижимая тощую тушку гриффиндорца к себе. События минувшей ночи тут же всплыли в памяти юноши, заставив его смущённо покраснеть.

«Какого чёрта я вообще бросился к Малфою в постель?» — думал парень, растерянно разглядывая белокожее поджарое тело, лежавшее рядом. — «Я сошёл с ума!»

— Жалеешь? — хриплый ото сна голос Люциуса заставил Поттера вздрогнуть. Подняв голову, Гарри встретился взглядом с внимательными серыми глазами своего визави.

— Пока не знаю, — Гарри предпочёл быть предельно откровенным. — Вот разберусь, с какого перепуга я вообще набросился на тебя, а потом решу, жалею я об этом или нет.

До этого безмятежное лицо Малфоя мгновенно заледенело. Освободив Поттера от своих объятий, Люциус поднялся с постели, и, даже не потрудившись чем-нибудь прикрыться, гордо удалился во вторую дверь, которая, судя по вскоре раздавшемуся звуку льющейся воды, вела в ванну. Чувствуя себя последней сволочью, Гарри посчитал необходимым хоть немного компенсировать жестокость собственных слов. Пару секунд поборовшись с природной скромностью, юноша натянул трусы и направился в ванну, составить Люциусу компанию.

Дверь, как ни странно, оказалась не заперта. Прикрыв её за собой, чтобы не запускать в комнату прохладный воздух, Гарри, пинками запихав смущение и сомнения на задворки сознания, решительно подошёл к Малфою, в этот момент стоявшему к нему спиной под струями душа.

— Люциус, — Гарри мягко коснулся рукой мускулистого плеча, привлекая к себе внимание. — Прости за то, что я сказал: это было очень грубо по отношению к тебе. Просто, пойми, вся эта ситуация для меня выглядит дико. Я, знаешь ли, не имею привычки посреди ночи вламываться в чужие спальни и предлагать себя в качестве сексуальной игрушки первому встречному!

— Ты пришёл ко мне сам, — в голосе Малфоя слышался металл, однако он не предпринял ни малейшей попытки сбросить со своего плеча руку парня. — Я не применял к тебе никаких чар или зелий.

— Я знаю, — поспешно заверил его Поттер. — Я не сомневаюсь в тебе: учитывая ситуацию, ты повёл себя крайне благородно. К тебе у меня нет никаких претензий! Я не понимаю себя. Свою реакцию на тебя…

Люциус повернул голову в сторону парня: