День «очищения» (2/2)
Но он не обратил внимания.
В тот день мальчику подарили его первый кинжал. Он помнил его до чёрных точек перед глазами: каждую мелочь, чувство тяжести в ладони, холод и запах металла.
Крови. Он помнил выгравированные на нем гербы двух семей: ястреб обвитый золотой змеей.
Пол помнил отблеск взрыва далёкой планеты на его острие. Видел расходящиеся от взрыва «волны» в отражении и боялся поднять голову к небу. Тогда он убрал кинжал в ножны и медленно отправился в спальню. Он знал, что Арейсы, что «она» больше никогда не прилетят на Каладан.
Как только двери в покои за ним закрылись, Пол сорвал с себя военный камзол, отбросил его в сторону и направился к письменному столу. Он видел ее в своих снах, почти десять лет «она» приходила к нему: улыбалась, брала за руку и показывала Тландиту.
Как же он был слеп.
Будущий герцог открыл ящик, почти выдернул его, трясущимися руками достал стопку писем. Дань прошлому, детская игра, которая связывала Пола и… кого? Помнил ли он, как «ее» звали?
Бумажные мысли, отосланные за сотни и тысячи световых лет.
Младший Атрейдес разорвал ленту, и письма посыпались вниз, он поймал одно наугад.
Конверт был влажным, письмо отправленное на Каладан.
На Арракисе вся бумага, чернила и эта «лживая» влага казались чужаками. Пол провёл пальцами по первой строчке — «…мне казалось, что я видела тебя во сне…». Он чувствовал запах того времени. «…Во сне был ты и была девушка. У неё были глаза цвета неба над Каладаном. Голубые на голубом…»
Ноги его больше не держали, и он осел на пол:
— Этого не может быть.
А строчки неумолимо бежали дальше.
«…Отец сказал, что они хотят устроить наш брак — такая глупость. Я ответила резким отказом. Надеюсь, что ты поступишь схожим образом…»
Атрейдес выдохнул и отложил пергамент в сторону, окинув комнату затуманенным взглядом, ещё раз увидел «ее» последнее письмо.
Он был уверен, что забыл, хотел верить.
Но
Знал его наизусть, оно пришло после дня «очищения». Специально проверенное и отосланное по одобрению императора. Прямое напутствие его семье. Весточка из Дома, которого больше не существовало. В нем было всего пять слов. Пол начал смеяться, все встало на свои места.
Он начал смеяться громче. Он злился, он был взбешён, он ненавидел свою мать, он ненавидел пророчество.
Ему стало страшно.
В письме отосланном четыре года назад «она» написала: «Боль была не в коробке.»
Император не имел понятия, о чем шла речь. Принял это за страх, за трусость. Пол понимал.
Муад’Диб пришёл на Арракис четыре лета назад, и Муад’Диб был женщиной.