Часть 59. Мередит ненавидела (2/2)
— В конце концов, нам всего лишь восемнадцать лет, — продолжала Мер. — Мир меняется, и это ведь нормально, что…
Внезапно жесткий, даже яростный взгляд Бена заставил её замолчать, пригвоздил к месту. Она никогда не видела такой ледяной ярости в его глазах.
Что-то в нем вспыхнуло, и он расплылся в широкой ухмылке. Веселья в ней не было ни грамма.
— Люди приходят и уходят, да?
Как бы сильно не хотелось Мередит возразить, это была правда. Жестокая, болезненная, но правда.
Только почему-то от осознания этой правды легче не стало. Становилось все горше и горше, будто по горлу растекся целый бутыль Костероста.
— Да.
Бен растерянно моргнул, но в следующую секунду собрался, выражение его лица стало каменным, непробиваемым.
— Значит, мы расстаемся, — заключил он низким голосом.
Девушка кивнула, сжав кулаки. К горлу подступил ком от наступающих слез. Она посмотрела ему в глаза, стараясь мысленно показать, как ей жаль, но все импульсы разбивались о стены, которые он вновь выстроил вокруг себя. Темные глаза в подступающих сумерках казались бесконечно глубокими, и в них не было ничего, кроме холодного равнодушия.
Долгие минуты, наполненные молчанием. Наверное, самые ужасные минуты в её жизни.
Сердце больно билось о ребра.
— Останься, останься, останься! — кричало оно.
Так будет лучше для всех.
Боль пройдет, чувства угаснут, семья будет в безопасности, а она будет строить карьеру в любимой сфере. Это к лучшему, потому что Мередит не сможет по-другому. Не сможет жить здесь, постоянно опасаясь за свою жизнь и жизни родных. Не сможет жить здесь, зная, что где-то там, на юге, все ещё теплится её мечта. Её собственное море.
— Прости меня, Бен.
Никто из них не осмеливался подняться и уйти, нарушить это хрупкое нечто, что пока еще держало их рядом. И её некрепкий голос заставил его вздрогнуть.
Он выпрямился и… рассмеялся. От этого смеха Мередит стало неприятно, словно её окатили колючим песком. Звук был неискренний, сухой, как пустыня.
— Ничего, Мер, можешь не извиняться. Это я — дурак. Почему-то думал, что заслуживал хотя бы немного уважения и доверия с твоей стороны, но нет, так нет.
Злые слезы все-таки брызнули из глаз. Помутневшим взглядом она наблюдала, как он встает со скамейки, вытирает руки о джинсы и поворачивается к ней, полностью расслабленный и спокойный, будто ничего и не случилось.
Его равнодушие должно было облегчить ей задачу, но на деле сделало только хуже. Девушка не знала, куда деть растущий комок вины и разочарования, пульсирующий в груди.
— Ну, что ж, — он развел руками. — Желаю удачи в твоей карьере.
— Бен, подожди, я не хотела так…
— Adieu, мисс Блэк! Или как там у вас во Франции говорят при прощании…
И, не оборачиваясь, он ушел. Просто ушел, скрылся за поворотом как раз в тот момент, когда в темном парке зажглись фонари. Мередит осталась одна в темном парке.
Обняв себя за плечи, она оглянулась, подняла глаза к небу и упрямо поджала губы. Мысль, что «adieu» говорят, когда прощаются навсегда, была отброшена подальше.
Что ж, это все. В Англии её больше ничего не держит. Утерев слезы тыльной стороной ладони, она отправилась домой.
***</p>
Родная улица встретила привычной тишиной, разрываемой редким пением цикад. Камни на обочине мягко шуршали под ногами, заскрипели чужие ворота и хлопнула чья-то дверь — самые непоседливые дети наконец вернулись домой, им всем давно пора ложиться спать.
Высокий фонарь у дома приветливо подмигнул Мередит, когда она открыла невысокую калитку и вошла во двор. Уличные лампы в саду тут же загорелись слабым светом, заслышав чужие шаги, сонные цветы затрепетали лепестками, а лестница, ведущая на террасу, радостно заскрипела ступенями, встречая хозяйку дома.
На террасе загорелся свет. Мередит прошла к плетеному столику, где в беспорядке лежали спортивные журналы, цветастые комиксы с супергероями, пустая коробка от карандашей и ещё не остывшая чашка с чаем. Девушка сразу же узнала запах: ягоды и корица — любимый чай Дариона и их матери. Она подобрала его флисовую кофту со стула и вошла внутрь, сразу же возвестив о своем присутствии включенным светом в коридоре.
Из гостиной доносились крики, выстрелы и чей-то плач, картинки в телевизоре менялись со скоростью света, а виновник бардака на террасе восседал на диване, одной рукой сжимая палочку, другой поедая попкорн из тарелки.
Мер досадливо поморщилась. Дарион не расставался с палочкой даже в доме.
— Что ты сможешь сделать с ней за пределами школы? — спросила она как-то. — Тебя же отчислят за использование магии вне Хогвартса.
— Уж лучше пусть меня отчислят, чем я буду беззащитен и погибну, когда на нас нападут в следующий раз, — сурово припечатал мальчик.
Широко раскрыв серые глаза, он уставился в телевизор, даже не заметив её в дверях. Девушка вспомнила, как в детстве он первый бежал встречать её, когда она приезжала на каникулы.
С тех пор многое изменилось. Особенно за этот год. Черты его лица заострились, как у отца, из облика исчезла присущая их матери мягкость, он стал реже смеяться и дурачиться за столом, и все больше уходил в себя и в учебу, а особенно, в боевые искусства.
Мередит радовалась, что от ребенка в нем осталось хотя бы то, что он целый день пропадал с соседскими мальчишками на улице, отвлекая местного пекаря от работы и валяясь в поле неподалеку от дома.
Ему всего тринадцать, но перед сном он уже проверял целостность защитных заклинаний вокруг дома, безопасность комнат в доме, и только потом засыпал, крепко сжимая палочку в руке. Пусть хотя бы дурачится на улице с мальчишками, которые и за десяток лет не переживут того, что пережил Дарион за последние два года.
— Ты ведь уберешь за собой тот бардак, да? — спросила она, плюхнувшись на диван рядом с братом.
Дарси почти не отреагировал. Всё его внимание привлек монстр на экране. Мередит скорчила брезгливую мину — отвратительная анимация!
— Эй, я с кем разговариваю?
— А? — мальчик нехотя оторвался от зрелища и повернулся к ней. Чумазый после улицы, с ошалевшим взглядом после игр день напролет, он даже не понял вопроса.
— На улице уберешь, говорю?
— Да-да, уберу, — отмахнулся он.
— Мама с папой дома?
— Что?
Мередит зарычала и вырубила ящик, швырнув пульт на соседнее кресло.
— Где мама с папой? — громче повторила она.
Тихо закрылась дверь в коридоре, послышались шаркающие шаги.
— Что за шум, а драки нет? — в гостиную вышел отец в растянутой футболке с надписью «Black sheep» на груди. Он потянулся, зевая. — О, Мер, ты вернулась. Как прошел ваш девичник?
— Хорошо, — выпалила Мер, позабыв о предлоге, под которым почти всё свободное время проводила у Андерсонов. — Пап, нам надо поговорить. Мама дома?
Сириус потер лицо и одним прыжком перемахнул через диван, чтобы приземлиться рядом с детьми.
— Мама спит, — он снова зевнул. — Уста-а-ала…
— Пап, когда мы переезжаем?
Лицо отца вытянулось в недоумении.
— Чего?
— Мы переезжаем? — переспросил Дарион.
— Впервые об этом слышу, — нахмурился Сириус. — С чего ты решила, что мы переезжаем?
Мередит напряглась.
— Подожди, — она сцепила руки в замок, пытаясь успокоить внутреннюю панику. — Но как же… я думала, как только я закончу школу, мы вернемся во Францию. Началась война и…
— И?
— Небезопасно оставаться здесь в такое время, — Мер нахмурилась, потому что уже знала это выражение на лице отца: он недоволен, и у него найдется тысяча и один аргумент против неё. — Для Дариона, Даф, да и для всех нас…
В гостиной воцарилась тишина. Мередит даже показалось, что она услышала, как в соседней комнате шевельнулась под одеялом спящая мама. Наверно даже хорошо, что она сейчас спит. При ней Мер всегда было труднее спорить с отцом.
— И ты думаешь, что нужно бежать из страны?
— Ну, это не совсем побег…
— Технически, это побег, — вмешался Дарион, но тут же затих, наткнувшись на убийственный взгляд сестры.
— Мы не станем сбегать, — отрезал Сириус.
— Я не понимаю, это же глупо. Подвергать себя опасности и ради чего?
— Предлагаешь оставить здесь всех? — выпалил он в ответ. — Поттеров, Лунатика, Реджи?
— Нет, они поедут с нами…
— И бросят свой дом, работу, друзей? — отец, как всегда, не дал ей договорить. Он всегда перебивает, когда его переполняют эмоции. — Таков твой план?!
Дверь комнаты вновь раскрылась, и в гостиную вошла заспанная мама. Её длинные волосы растрепались после сна, а лицо выглядело помятым. Они с отцом редко ложились спать так рано, но сейчас и Алексия, и Сириус выглядели донельзя уставшими.
— Что случилось? — она собрала волосы в хвост, потрепала Дарси по голове и поцеловала дочь в макушку. — Я слышала про побег.
— Да вот, — отец откинулся на спинку дивана и указал на неё рукой. — Наша дочь предлагает позорно сбежать из Англии.
— Мам, хоть ты ему скажи, что оставаться в Англии в такое время совершенно небезопасно! — взвилась Мер.
— Сириус, Мередит, — предостерегающе протянула мама. — Давайте спокойно поговорим.
— Нам надо уехать!
— Никто из нас не покинет Англию! — вспылил Сириус, хлопнув ладонью по журнальному столику.
Дарион рядом с ней втянул голову в плечи и постарался слиться с окружающей обстановкой. Воздух вокруг них потяжелел. Мередит ненавидела, когда на неё кричали, особенно, если повод для крика был несправедливый.
— Это тупо! — разозлилась она. — Я не собираюсь умирать только потому, что вы решили сыграть в героев!
Мама нахмурилась, а отец, на чьем лице воцарились вселенское спокойствие и уверенность в своей правоте, встал и ушел на кухню. Вернулся он с толстой газетой в руке, бросил её Мер на колени и плюхнулся в кресло рядом с мамой.
— Что это?
— Смотри шестую страницу, — бросил он.
Девушка раскрыла газету на нужной странице и пробежалась глазами по неприметному заголовку:
«Вчера вечером группа миграционного контроля поймала несколько магглорожденных волшебников при попытке пересечь волшебную границу и покинуть Соединенное Королевство.
В их вещах нашли поддельные документы, несколько нелегально произведенных артефактов и порт-ключи. При дальнейшем исследовании стало ясно, что нарушители пытались скрыться в Европе. Их дальнейшая судьба нам неизвестна.
Однако глава контролирующей группы заявил, что впредь они не допустят подобных инцидентов и контроль за передвижениями волшебников постараются усилить, чтобы избежать утечки информации и обеспечить безопасность гражданам магической Британии.»
— И что? — девушка вскинула бровь.
— И что, — передразнил её отец. — Сама только что прочитала, теперь проверять будут всех пересекающих границу.
— Наверняка этими магглорожденными были какие-нибудь преступники, хорошо, что их поймали.
Отец с матерью обменялись встревоженными взглядами.
— Мер, ты не совсем поняла, — начала мама. — Это не просто группа миграционного контроля…
— Пожиратели Смерти, — прошептал Дарион, горящими глазами уставившись на мать. Она кивнула.
— Даже если бы мы хотели покинуть страну, вот эти ублюдки, — Сириус вновь указал на газету, — не дадут нам этого сделать.
— Но у нас же есть связи! У тебя, у Регулуса есть знакомые… Немного денег, угроз, и нас уже нет в Англии. О нас даже никто и не вспомнит, — Мередит горько усмехнулась. Человек, который мог бы вспоминать о ней, теперь её ненавидит.
Отец вскочил и принялся измерять гостиную шагами. Мер едва не метнулась за ним, чтобы сделать то же самое. Злость и непонимание кипели внутри, требуя выпустить их наружу.
— Да, мы можем, конечно, уехать. Только от этого ничего не изменится, — процедил Сириус, задержавшись взглядом на взволнованной жене. — Думаешь, в остальной Европе не так, как здесь? Думаешь, стоит тебе вернуться в Францию, и там не будет никакой войны?
— Да, Мередит, — мама привстала и коснулась её руки. — Во всей Европе бушуют такие же беспорядки, как здесь.
В глубине души, где-то там, куда Мередит не позволяла себе заглядывать, она знала это. Просто не хотела признавать, что возвращение во Францию могло затянуться, а свои собственные цели и планы на жизнь придется отложить из-за войны. Не говоря уже о том, что останься она здесь, ей придется каждый день сталкиваться с теми кошмарами, которые она навсегда хотела бы забыть. Здесь ей придется сражаться, бояться за свою жизнь и беспокоиться за родных. Она не хотела этого.
— Спроси у своей «подружки» из Франции, чьи родители чуть тебя не засудили, почему их семья переехала в Англию именно в год возрождения Волдеморта? Или у тех русских детишек, знают ли они, чем придется им заниматься после выпуска из школы? Видели ли они уже Черную Метку, которую им придется принять?
Мер вздрогнула. Нет, это не могло быть правдой.
— Они же просто дети! — возмутилась она.
— Они дети Пожирателей!
— Они просто дети! — повторила девушка, распалившись. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Они… они просто приехали учиться и работать, почему тебе всегда и во всем нужно искать двойное дно?!
— Потому, что оно есть, Мер! — крикнул Сириус. — Их семьи приехали не просто так, и ты это знаешь!
— Они приехали, а мы уедем, — Мер понизила тон, глядя на мать. С ней договориться всегда было легче. — Мы скроемся в Европе, России, где угодно! Это же просто для всех нас, даже для Римуса — он почти всегда путешествует.
— Детка, всё не так, как ты думаешь.
Мать снова кинула обеспокоенный взгляд на отца. Он помотал головой.
Они молча договорились о чем-то, и Мередит вновь ощутила, как в жилах закипает кровь.
— Тогда объясните мне, в чем причина! Я не понимаю! Не понимаю!
— Это никогда не закончится! — вспылил Сириус. — От этого не скрыться, Мер. Влияние Волдеморта распространилось на большую часть Европы, России, и Мордред знает, куда ещё! С ним надо покончить, а не бежать от него.
— Но почему мы? Почему именно наша семья должна жертвовать собой?!
От одной только мысли о том, чтобы вновь испытать тот ужас, когда вокруг идет битва, а ты сидишь рядом с раненым братом и ничем не можешь ему помочь, или, когда твои родные умирают у тебя на глазах, в животе скрутился тугой узел. Мередит не хотела этого, но, неужели её родные были готовы проходить через это каждый день?
— Потому, что мы уже знаем, с чем имеем дело, — серьезно сказала мама. — И мы знаем, как с этим покончить.
В этот момент она выглядела настолько суровой и собранной, что у Мередит даже не возникло сомнений в своей внезапной догадке: родители уже вовлечены во всё это. Они уже на войне, сражаются на стороне Ордена Феникса.
Возможно, война для них никогда и не заканчивалась.
— А вдруг, нет? А вдруг, не знаете? Волдеморт захватил тело моего однокурсника, раньше такое уже было? Нет? Ну, конечно! Мы должны уехать, как вы не понимаете?! — взвыла она. Девушка обернулась к брату за поддержкой, но он даже не смотрел на неё.
— Мередит…
— Оставь её, Алекс, — Сириус встал за креслом и положил руки на плечи жены. — Пусть уходит, если так хочет.
Алексия недоуменно вытянула голову, чтобы посмотреть на мужа. Мередит застыла.
— Пап, ну ты чего? — немного нервно поинтересовался Дарси. — Плохая какая-то шутка.
— Что ты, Мер, — отец обратился к ней и махнул рукой в сторону выхода. — Вперед, дверь открыта.
Девушка с испугом взглянула на маму, на брата, затем снова на отца.
— Ты сейчас правда прогоняешь меня из дома? — голос был ровный, не дрожал ни на йоту, и Мередит, сжав кулаки, порадовалась своей выдержке. — Предлагаешь уехать без вас?
— Ты же так этого хочешь, — он смерил её колючим взглядом.
— Сириус, не надо! — вскинулась мама, сбросив с себя его руки. — Подумай, что ты делаешь. Мередит… Я прошу тебя!
Но Мер помотала головой и встала со своего места, направляясь к входной двери. Обида, злость и отчаяние душили, не давали вдохнуть, и выход расплывался перед глазами. Она не могла поверить, что отец так легко отмахнулся от её желания защитить их, а мама и Дарси приняли его сторону. Более того, её отец — её родной человек — спокойно позволил ей уйти, покинуть семью так, будто они ничего для неё не значили. Так, будто она сама для них ничего не значила.
Девушка даже не обернулась, когда за ней раздались крики матери и брата, боялась, что, увидев их в последний раз, всё же расплачется прямо у них на глазах. Она всё ещё чувствовала на себе тяжелый взгляд отца и, возможно, поступала неразумно, уходя из дома в разгар ссоры, но Сириуса ей уже не переспорить — это был полный дипломатический проигрыш. А она ненавидела проигрывать.
Бросив последний взгляд на дом, девушка покинула двор и аппарировала в Лондон, оставив позади брата, который в самый последний момент выбежал за ней на улицу.