Глава 64 (2/2)

— Никогда бы не подумала, что дождусь от тебя романтического сюрприза, Джи, — заметила Марлин, подходя ближе к Дженне.

Они обе стали рассматривать пергаменты на столе, хотя Марлин куда больше следила за реакцией Дженны. А слизеринка была очарована каждой линией, которую видела. Она никогда не подозревала, что Марлин умеет рисовать, но теперь обе не отрываясь любовалась портретами или фигурами людей, лишь иногда видя нечто ещё.

Дженна узнавала разных учеников, она даже нашла некоторых слизеринцев, но никак не саму себя. И от этого становилось слегка обидно, но Дженна просто продолжила перебирать пергаменты.

— Это великолепно, Марлс, — прошептала Дженна с неподдельным восхищением.

— Ты же прекрасно знаешь, что мои руки способны творить волшебство.

Марлин говорила уверенно, с издёвкой, но Дженна, взглянув на девушку, заметила покрасневшие щёки. Вряд ли она привыкла слушать комплименты её работам.

— Их видела только ты. Многие знают, что я рисую, но я не хотела показывать их никому, ведь чаще это реальные люди, — объяснила Марлин.

Дженна почувствовала себя по-настоящему особенной. Было приятно осознавать, насколько она дорога Марлин, как высоко та оценивает их отношения.

Дженна потянулась к Марлин и оставила на её губах короткой поцелуй, и гриффиндорка потянулась ещё за одним, но Дженна

Дженна потянулась к Марлин и быстро поцеловала её, тут же отходя в сторону. Она стала ходить по комнате, ища что-нибудь, скрытое от глаз других людях. Марлин наблюдала за ней, покачивая головой. Наверняка, она ждала, что вечер закончится иначе. И один поцелуй не удовлетворял её совершенно.

— Ты невыносима, Поттер, — вздохнула Марлин и пошла к шкафу.

Дженна следила за тем, как блондинка достала холст, прикрытый черной тканью и спрятанный за мантиями. Марлин поставила его на мольберт, освободила от ненужной защиты и отошла, позволяя Дженне взглянуть.

Это был незаконченный портрет, в котором она узнала себя. Он был практически идеален, хоть было заметно, что Марлин предстояло долгая работа с деталями. Только Дженна заметила недовольную Марлин, которая ненавидела, насколько тёмной казалась картина.

— Раз уж ты тут, то будешь позировать, — решила Марлин. — садись на кровать и включи ещё один светильник, пожалуйста.

— А мне позировать в одежде или без нее? — спросила Дженна, отходя от мольберта.

Марлин быстро готовила всё необходимое: масляные краски, кисти, палитру. Она бегала по комнате, передвигала мольберт, пыталась найти подходящее место и правильное освещение.

— К сожалению, мне нужен хотя бы один портрет в одежде для начала, — отозвалась Марлин, убирая волосы со своего лица.

Дженна усмехнулась, поудобнее устраиваясь на кровати Марлин. Она сдерживала смех, прикрывая губы рукой, пока Марлин пыталась сосредоточится на картине, а не на соблазняющей её Дженне.

— Я так долго пыталась нарисовать тебя, — призналась Марлин, — но ты на картинах совершенно другая. Я не могу отобразить твои эмоции.

— Зачем ты вообще так стараешься нарисовать меня? — спросила Дженна.

Она не понимала, почему Марлин не бросила эту работу, а продолжала пытаться зацепиться за то, что способно было бы отобразить ту Дженну, какую она видела перед собой. У Дженны бы не хватило сил и терпения приводить часы, закрывая один неудавшийся рисунок другим.

— У тебя очень красивое лицо, — смущённо произнесла Марлин, сжимая руками кисть.

— Неужели кто-то начинает влюбляться? — дразнила Дженна, пытаясь игнорировать стук собственного сердца.

— Ты снилась мне, — призналась блондинка, пряча глаза.

Но Дженна успела заметить в них нотки грусти.

— О чем был сон?

— Ничего особенного. Ты стояла у окна, провожала закат, попивая вино, а потом посмотрела на меня и сказала, что хотела бы уехать со мной куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.

Дженна медленно поднялась с кровати и тихо подошла к Марлин, встав позади неё и обернув руки вокруг её талии. Слизеринка не совсем понимала, почему так боится спросить, что было дальше, но Марлин не нужно было оборачиваться, чтобы понять желания Дженны. Она положила свои ладони поверх ладоней Дженны, поглаживая кончиками пальцев кожу, отчего Дженна слегка вздрогнула и только сильнее прижалась к Марлин, склоняя голову и практически касаясь губами её плеч.

— Я ответила согласием, — прошептала Марлин. — Я сказала, что мы уедем сначала во Францию магловским путём, где побываем во всех красивых местах, а оттуда — в Италию, где мы с тобой проведём лучший месяц нашей жизни.

— А что сказала я?

Марлин повернулась к Дженне, наконец взглянув ей в глаза.

— Ничего, ты просто поцеловала меня.

И Дженна сделала именно это. Она жадно впивалась в сладкие губы, не позволяя Марлин и успеть ответить ей. Она прижимала к себе тело девушки, не желая прекращать настойчивый и долгий поцелуй. Дышать становилось сложно, и всё тело молило о большем, им обеим становилось невыносимо жарко. И только когда Дженна поняла, что не сможет продолжать без желания стянуть с Марлин одежду, она сумела остановиться.

Только тогда Дженна заметила, как Марлин вцепилась в её руку ногтями. Коснувшись губами виска гриффиндорки, она высвободила свои ладони и сделала шаг назад, чуть дальше от горячего тела волшебницы.

— Дженна, я правда могу влюбиться в тебя.

— А это плохо?

Марлин подняла на неё затуманенные глаза и улыбнулась, увидев точно такое же покрасневшее лицо напротив и сияющие глаза.

— Нет, если ты готова сказать то же.

Дженна подсознательно понимала: она готова, она хочет сказать всю правду, но даже так это было сложно. Впервые она ощутила себя неспособной произнести слова, в которых она уверена.

— Я готова, Марлин, — сумела прошептать Дженна.

Гриффиндорка улыбнулась и кивнула на кровать, отчего у Дженны сразу же возникли не те мысли, но их быстро остановили.

— Пора закончить рисунок, — сказала Марлин, наслаждаясь разочарованием своей девушки.

— Серьёзно? Ты портишь наш идеальный романтический момент! — обиженно воскликнула Дженна.

Марлин сохранила серьёзное выражение лица, только край её губ дрогнул. Она указала кистью на кровать. Дженна только могла подчиниться, пока сама художница задумчиво провела рукой по холсту.

Когда Дженна села в удобную для неё позу, Марлин отозвалась от картины и тем же внимательным, изучающим взглядом осмотрела Дженну. И та почувствовала себя открытой, незащищённой, слабой. Она не сумела выдавить улыбки от неловкости.

Марлин заглядывала слишком глубоко, куда никого обычно не пускают, и Дженна очень хотела сказать нет, но её губы не подчинялись ей. Марлин смотрела на неё на протяжении полминуты, продолжая искать внутри Дженны нечто, достойное картины. А Дженна не верила, что в ней есть что-то особенное, кроме её красоты. Она незаметно сжалась, глаза начали слезиться, а пальцы чуть дрожать.

И тогда Марлин ободряюще улыбнулась и повернулась к холсту вновь.

— Ты превосходна, Дженна. Выглядишь, как Богиня, но имя Афина точно тебе не подходит. Я бы сказала, что ты просто желаешь видеть себя такой.

Дженна попыталась ответить. Теперь, когда Марлин не смотрит, говорить казалось куда проще. Но ей не позволили.

— Ничего не говори, пока я не закончу. Я никогда не видела тебя так ясно, как сейчас. Просто постарайся не двигаться и слушай меня.

Дженна хотела пошутить про её тон и желание командовать, но Марлин остановила её вновь.

— Не смей, Поттер. Ни слова, пока я не закончу!

И слизеринке пришлось повиноваться.