Глава 64 (1/2)
С Дженной никто не говорил о случившемся в вечер после того, как она поссорилась с братом. Она считала, что это было к лучшему: ей точно не хотелось слушать вопросы Сириуса или Эвана.
Хотя Элен хотела заговорить с ней о том, куда Дженна пропала тогда, желая снова провести беседу о влиянии алкоголя на молодой организм, даже её удалось убедить не делать этого. Скорее, потому что это была пустая трата времени, а не потому что кто-то подозревал, что есть о чём поговорить.
К тому же всеобщее внимание тогда было приковано к Теренсу, который подрался с Джеймсом Поттером. И без того напряжённые отношения факультетов вновь обострились. Профессор Слизнорт даже пытался поговорить со своими учениками, объяснить, что период их обучения в школе должен остаться мирным. Разумеется, никто тогда его не послушал.
Дженна предпочитала остаться в стороне от конфликта только ради её общения с Марлин и Сириусом. Вплоть до рождественских каникул она не поддерживала ни одну сторону, а в конце декабря в Хогвартсе остались немногие, а из всех слизеринцев — только Дженна.
Первые несколько дней Дженна наслаждалась одиночеством, пустой гостиной, играющей на полной громкости музыкой, ежедневной перепиской с друзьями и Марлин, ужинами с домашними эльфами на кухне, но со временем это наскучило. Дженне захотелось встретиться со всеми, отпраздновать Новый год вместе, а не одной. И что могло помешать ей увидеться с некоторыми?
Дженна поднялась с кровати, на которой лежала последние два часа, перечитывая письма о празднике, где кто собирался быть и прочие детали. На подушке лежала целая стопка писем Эвана: ему было скучно все эти дни. Вокруг был полный беспорядок, и найти в нём всё необходимое было практически невозможно. Домашние эльфы наверняка возненавидят её после.
Дженна подошла к столу, достала из-под груды писем чистый пергамент и кое-как нашла перо и чернила, перед этим схватив пачку сигарет и вытянув из неё одну. Она писала Эвану и Марлин, стараясь не уронить пепел на тонкий сроки и не испортить письма. Они не откажут ей во встрече, и ничто не помешает им найти время для неё. Довольная собой, волшебница отключила музыку и приготовилась к отправке писем, а затем побегу из Хогвартса на один день.
Первым делом Дженна направилась к Эвану, желая провести с ним хотя бы час после того, как он был заперт в доме с гостями отца. Она терпеливо ждала в саду, скрывшись от глаз тех, кто пожелает выглянуть в окно.
Дженна не любила находиться в одиночестве и в темноте. Недавно она поняла, что, если встретит боггарта, он заполонит всё вокруг темнотой, заперев её в этой маленькой тюрьме. Хотя раньше она была уверена, что её главным страхом была потеря близких.
И сейчас, когда тучи закрывают луну, она оказалась именно в той ситуации, которую ненавидела более всего.
К счастью, вскоре из дома выбежали две фигуры, в которых невозможно было не узнать Эвана и Феликса. Казалось, они бежали на перегонки, и старший брат, как и стоило ожидать, прибежал первым, подбегая к Дженне и обнимая её так крепко, будто прошла не неделя, а долгие месяцы с их последней встречи.
— Так и знал, что ты долго не выдержишь без меня, — подмигнув, сказал Эван.
Он бы ещё долго обнимал Дженну, если бы не Феликс, оттягивающий его за край рубашки. Шестилетний волшебник всё больше и больше напоминал ей его старшего брата своим поведением. Эвану просто пришлось отступить, чтобы наглец не порвал его одежду.
— Он очень хотел тебя повидать, — ревниво и слегка обиженно заметил Эван.
Дженна предпочла пропустить фразу друга мимо ушей и с радостью обняла ребёнка, для удобства встав на колени. Мальчишка повернулся к брату и показал ему язык, отчего теперь Эван начал оттягивать его от Дженны, отнимая у обоих шанс на долгожданные объятия.
— Как вы вообще? — спросила она, поднимаясь на ноги.
— Хорошо, Дженна, — ответил Феликс, поправляя только что растянутую Эваном одежду.
— Да, но могло быть лучше, — процедил Эван. — Вот если бы некоторые личности предпочитали оставаться в своих комнатах, а не следить за другими…
Дженна сжала губы, лишь бы не засмеяться с выражения лица Эвана. Феликс же совершенно не сдерживался.
— Несомненно могло быть лучше. Если бы кто-то научился сбегать из дома незаметно и не умолял младших братьев прикрыть их перед родителями за любую плату.
Дженна вмешалась, пока они оба не набросились друг на друга. Она не могла отрицать, что Феликс очень изменился. Он научился защищаться и отвечать на издёвки Эвана, который до сих пор не нашёл в себе сил ужиться с тем, кого считал виновником в смерти любимой матери. Но теперь они хотя бы могли уживаться в одном доме. Это, несомненно, радовало Дженну.
— Как там Реджи? — спросила волшебница и добавила: — Иногда наша информация не совпадает. Он пишет тебе больше.
— Лучше, чем обычно, — отметил Эван, чуть расслабившись. — Только Сириус вообще не появился дома в это Рождество. Думаю, ты знаешь.
Дженна грустно кивнула. Она понимала, что Сириус не останется дома этим летом, что было к лучшему для него, но не для Регулуса. Однако она не могла винить его за это. Он пострадал ради брата достаточно, чтобы получить долгожданное счастье и свободу.
Феликс был первым, кто решился прервать тишину и размышления старших магов:
— Дженна, а можно в следующий раз, когда Эван будет надоедать, я буду жаловаться тебе?
— Ну уж нет! Это моя лучшая подруга! — возмущённо фыркнул Эван.
— Подвинешься! — в том же тоне ответил Феликс.
Сказав это, он побежал подальше от Эвана, преследующего его. Не беспокоясь о гостях в доме с огромными окнами и домашних эльфах, способных увидеть их и доложить отцу, два брата бежали по двору, спотыкаясь на ходу. Феликс громко смеялся, раздражая Эвана ещё больше. Возможно, это нельзя было назвать идеальными семейными отношениями, но их споры и насмешки связывали их. Они проводили всё больше времени вместе и узнавали друг друга, учились понимать чувства друг друга.
В конце концов оба однажды осознают, что они семья.
И наблюдая за ними, Дженна вспомнила, что они с Джеймсом были точно такими же. Они дразнили друг друга так часто, что посторонние думали: они ненавидят друг друга. Безусловно, это было не так. Они были чуть более дружелюбны, чем Феликс и Эван, и это заставило Дженну винить себя вновь. Она была той, кто сказала, что Поттеры ей не семья, а Джеймс никогда не был ей братом, именно она ударила его и обвинила во всём тогда, назвав его трусом и предателем. Джеймс никогда не был ни тем, ни другим.
Он пытался поговорить с ней спокойно, а она предпочла послать его с первых фраз, так и не узнав, что он собирался ей предложить.
Пока она стояла, вспоминая последнюю ссору с братом, Эван и Феликс вернулись к ней, уставшие после прогулки, но продолжавшие кричать друг на друга.
— Не хуже твоего, Эви! — смеялся Феликс.
— Нет! Ты зашёл слишком далеко с именами!
— Эви, серьёзно? — усмехнулась Дженна. — Нам определённо стоит сменить твоё прозвище.
Она знала, что он не обижается на неё, иначе бы гримаса Эвана стала бы менее театральной.
— Афина, только не ты, — взмолился Эван, останавливаясь перед волшебницей.
— А почему у меня не может быть прозвища? — спросил Феликс.
— Да, почему у него не может быть прозвища? — с издёвкой произнесла Дженна.
— Потому что двух Розье быть не может.
Эван гордо поднял голову и обернул руку вокруг Дженны, победоносно улыбаясь. Ему точно понравилась последняя его фраза.
— Вот и отлично, ты вылетаешь, — ответил Феликс.
Дженна прыснула со смеха и подмигнула мальчишке, отчего Эван надулся и обиженно взглянул на подругу, не обращающую никакого внимания на его страдания.
— Так и знал, что ему нельзя было разрешать приходить сюда.
Дженна никогда бы не подумала, что окажется тем человеком, который забирается в комнату девушку через окно, но жизнь полна сюрпризов. Волшебница сидела на балконе и ждала, пока Марлин впустит её к себе в комнату.
Какая-то часть Дженны сожалела, что она не была той, кого Марлин могла пригласить домой, познакомить с родителями хотя бы как подругу. Марлин, должно быть, её сильнее жалела об этом. Она никогда ничего не скрывала от матери, а теперь у неё есть Дженна, способная разрулить её жизнь просто своим появлением в ней.
Дверь на балкон медленно открылась, и Марлин обворожительно улыбнулась, заметив Дженну.
— Прости, помогала матери уложить брата.
Её слова едва дошли до Дженны, ведь она взглянула на Марлин, и её сердце напомнило ей, как она скучала по очаровательной и весёлой блондинке. Под светом луны она выглядела сказочно. Дженна задержала дыхание и улыбнулась, пробегая взглядом по немного уставшему лицу Марлин, её неуложенным волосам, ярко-красной растянутой футболке и домашним потёртым штанам.
Некогда до этого Дженна не видела её такой... простой.
— Ничего, — ответила она. — Можно же уже зайти?
Марлин отступила назад, пропуская Дженну, и сразу же заперла дверь. В комнате было жарко и приоткрытое окно практически не помогало. Дженна сняла с себя тёплую зачарованную кофту и обувь, как только ступила ха порог. Она быстро осмотрелась, но не заметила в комнате ничего интересного, кроме картин, стоящих у шкафа и небольших зарисовок на пергаментах, висящих на столе.
Марлин следила за Дженной, которая не скрывая любопытства начала блуждать комнате. Никто из них не сказал ни слова, когда Дженна подошла к столу и заметила зарисовки не только над столом, но и на нём самом. Под ними она видела письма Лили и свои собственные, а также те, что принадлежали волшебникам, почерки которых Дженна не узнавала.