Глава 39 (1/2)

Дженна не грустила долго по поводу Лили, заняв себя игрой на гитаре. Она вспомнила песни маглов и пыталась отвлечь себя от всех навязчивых мыслей, переписывая мелодии, чтобы их можно было играть в стиле, который мог бы подойти Эми, если уж она соберётся играть что-то на сцене. Когда же она не была занята ничем, в голову забрались страшные идеи, которые Дженна настойчива отвергала.

Но песен, к её счастью, было много. И занять она себя могла.

Одной из таких песен была «Waterloo». Под неё Дженна не могла перестать танцевать. По ночам она грустила, смотря в потолок. А днём наносила чары на комнату и кричала текст этой песни «ABBA», пусть он и не подходил под состояние Дженны совсем.

Делала она то же и сегодня. Волшебница прыгала на кровати в длинной и широкой футболке, которую ей отдала Эми (а она в свою очередь украла её), и срывала свой голос, что могло показаться странным любому, кто зашёл бы в комнату. Ведь не было ни музыки, ни других людей. Дженна просто развлекала сама себя.

Только её весёлое утро оборвали: кто-то дёргал ручкой, видимо, пытаясь войти. Это была последняя неделя августа, и Дженна была уверена, что пришли именно её родители. Кто ещё мог без приглашения пытаться зайти в гости?

Она быстро натянула на себя первые попавшиеся штаны для приличия и побежала к двери. Только перед ней Дженна остановилась. Предположительные гости всё ещё дёргали за ручку и, наверняка, стучали в дверь, но из-за чар, наложенных на комнату, нельзя было сказать точно.

Не хотелось видеть их сейчас. Но при этом у Дженны не было выбора. Не впустить их сегодня — придут завтра.

Отбросив сомнения на секунду, она открыла дверь, взмахнув палочкой, которой её и заперла.

Флимонт и Юфимия стояли перед дверью. На них были мокрые от дождя плащи, а значит, они заходили куда-то ещё до «Дырявого котла». Разумеется, Дженне было интересно, где пропадали её родители. У них не было с собой ничего, что сразу отклоняло идею покупок. Скорее всего, они заходили к кому-то в гости, только непонятно, к кому. Что-то подсказывало: ответ её не очень понравится.

— Мы уже думали использовать «Алохомора», — посмеялся Флимонт.

Дженна закатила глаза и отошла, пропуская их в свою маленькую комнату. Она не сказала им ни слова, не желая давать ложных надежд на примирение. А они, казалось, ожидали другой реакции. Их поникшие лица говорили сами за себя. Только с чего им надеяться на резкие перемены в поведении Дженны?

Они неловко ходили по комнате, пока их дочь ни кивнула им на одинокое кресло возле камина, где уже давно никто не разводил огонь. И страшие Поттеры тут же начали спорить, кому следует сесть, а кому стоять. И бессмысленный спор бы продолжался долго, если бы не перебившая их Дженна, которой порядком надоело их поведение.

— Один может просто сесть на кровать.

Юфимия кивнула и двинулась к кровати, оставляя своего мужа сидеть на не очень уютном кресле. Взрослые волшебники опустили глаза и сложили руки перед собой в замок, только Флимонт иногда бросал взгляды на Юфимию. Они явно не договорились, кто начнёт неприятный разговор.

Дженна была раздражена, но на этот раз не заговорила о своих эмоциях по поводу всего происходящего. Она опиралась спиной о стену, скрестив руки перед собой. Она выглядела злой и уверенной. Наверняка, так в представлении гриффиндорцев и выглядели классические слизеринцы. Что же, теперь у них были причины верить в стереотипы по поводу факультета. Только именно их действия сделали Дженну такой.

Она и не заметила, как мягкость и доброта покидали её, и она становилась всё более непокорной и сильной. Может, она оставалась доброй, но на фоне других качеств многим могло показаться наоборот.

— Возвращайся домой, — прошептала Юфимия.

После долгой тишины, воцарившейся в комнате, слова матери звучали слишком громко. Как гром среди ясного небо. Так бы описал это любой классик. И Дженна могла поклясться, что она слегка вздрогнула. Как будто её просят переехать за океан, а не обратно в Уэльс, к её родному брату.

— Хватит страдать здесь в одиночестве.

Волшебница не подняла глаз на родителей. На то были причины: страх, недоверие и слёзы, готовые вот-вот скатиться по щекам. Родной голос матери просил её вернуться. Они всё же пришли к ней и не хотели, чтобы она продолжала мучатся. Дженна была готова поверить, что нужна им. И что они её простили.

Как давно она не думала об этом месте, как о доме. Уэльс. Поттер-мэнор. Воспоминания из детства заполнили голову Дженны. Она представила, каково сейчас будет взлететь на метле с Джеймсом или каково будет провожать закат там, сидя на крыльце с тарелкой сладостей. Много приятного, если забыть про последние годы, произошло в стенах этого дома. И вернуться туда было мечтой. Дженна была готова сказать да.

— Ты же понимаешь, что больше мы не можем позволить тебе быть здесь. Поползли слухи о том, что мы выгнали тебя из семьи, — продолжил Флимонт, за что Юфимия шикнула на него, но было поздно.

Смягчившаяся Дженна, полная желания снова попытать счастье, охладела в секунду. И слёзы исчезли с глаз, словно этот холод уничтожил их. И как она могла надеяться на их искреннюю заботу и верные побуждения?

Слова человека, которого она должна считать своим отцом, звучали, как предательство. И так же болезненно били точными ударами по уязвимому сердцу.

— Так это всё из-за слухов? Снова порчу идеальную репутацию семьи?!

Она сама не ожидала, что так быстро взорвётся.

— Дженна, я не договорил, — попытался унять её Флимонт. — Я совсем не это имел в виду.

— Молчи! — приказала ему Дженна. — Если не хочешь, чтобы я сделала то, чего ты так боишься, заткнись.

Кровь в Дженне бурлила. Она не помнила, когда была настолько злой. Никогда, наверное. Ничто до этого не могло так подействовать га неё. Глаза закрыла пелена, а голова кружилась от неописуемых и крайне неприятных эмоций. Она свирепела на глазах, и куда больше походила на злого и раненого животного, чем на человека. Была ли она на грани того, чтобы достать палочку и ткнуть её в шею отца? Определённо.

Флимонт хотел объясниться. По нему было видно, что он хотел сказать нечто другое. Дженна потом поймёт это. А сейчас она мечтала вышвырнуть родителей из своей комнаты и не видеть их ближайшие несколько недель. Как и было раньше. Без друг друга Поттеры жили лучше, чем вместе. Может, им не было суждено ужиться вместе никогда?

— Монти, не стоит, — остановила мужа Юфимия.

Дженна собиралась уйти из комнаты, дав родителям время исчезнуть до того, как она вернётся. И ей было абсолютно всё равно на дождь на улице и ледяной северный ветер. Она даже потянулась к ручке, но Юфимия остановила её раньше, положив морщинистую руку на плечо и чуть сжав его пальцами. Дженна медленно обернулась и проверила, задев пальцами карман, что палочка на месте, и она сможет воспользоваться её в крайнем случае. Может, они и не собираются насильно унести её домой, но кто знает, на что они способы.

И с каких пор у Дженны проблемы с доверием?

— Поговори лучше со мной, Дженна. Ты знаешь, что твой отец не умеет правильно начинать речи.

Флимонт при его упоминании начал ёрзать на кресле, пытаясь устроиться поудобнее, чтобы узнать, что скажет Юфимия. Он всегда так дёргался, когда был расстроен или зол. Только расстроенной, уставшей и злой из всех присутствующих должна была быть Дженна.

— Ага, а твоя заранее подготовлена? — спросила она с издёвкой.

Сейчас Дженна была скептически настроена. Но кто может её винить за это? После всего, что произошло за последние два года, она имеет право никому не доверять, особенно тем, кого считала долгое время самыми близкими людьми после Джеймса. И все они растоптали её доверие несколько раз.

— Нет, я не думала, что нам придётся просить тебя вернуться домой, честно.

Юфимия надеялась, что её слова успокоят Дженну, убедят её выслушать старшую волшебницу, но они задели куда больше.

— Как же, — болезненно усмехнулась Дженна. — Думали, что побегу обнимать вас, как только вы переступите порог? Или что я настолько устала от полной свободы, что сразу захочу домой, где меня запрут в комнате, и я не смогу написать даже друзьям? Я уверена, что ещё бы месяц в той комнате, я бы перерезала себе глотку.

Дженна хотела сказать больше и могла бы, но её последние слова остановили её саму. Она помнила, как её душило нахождение дома, как стены смыкались, а тишина давила так, что голова шла кругом. Она не выходила даже поесть тогда. Но никто не знал, насколько ей плохо было. Когда она пришла к Эвану, она отшучивалась и вела себя так, будто ей было нестрашно. Но с тех пор тёмная комната, где она одна, стала её главным страхом. И Дженна выбрала бы смерть, если бы ей сказали снова оказаться там. Больше месяца взаперти. Она была удивлена, что не сошла с ума.

Таково было её наказание, но за что? За то, что она не такая, как другая часть её семьи? Такими темпами Поттеры вполне могут подружиться с мадам Блэк и обсуждать, как их разочаровали собственные дети, и как их можно мучать, пытаясь поменять местами.

Юфимия явно не была готова к нападкам Дженны. Чего ещё она ожидала? Что Дженна будет спокойна и сдержанна? Помимо её бурного темперамента, она ещё и была подростком, провела много времени без родителей, «не в той компании» и пережила больше, чем большинство могут себе представить. Если пересказать последние два года, что она скажет? «У меня много проблем: от ссор с родителями до надвигающейся войны, от проблем с гневом, курением и, возможно, алкоголем до бесплодия». Это даже звучит смешно и совершенно нереалистично.

Только это была её маленькая жизнь.

— Мы понимаем, что совершили много ошибок, — попыталась унять её мать.

— Мягко сказано.

Дженна еле сдержалась, чтобы, по привычке, не потянутся за сигаретой.