part 16. (1/2)

Арсений водит карандашом по бумаге. Рисунок мягко ложится на лист, оставляя отпечаток замысла автора. Сам не осознаёт, что делает, просто позволяет рукам творить то, что вздумается.

Сегодня был насыщенный день. Мужчина полностью погрузился в работу и доделал несколько проектов, отправил эскизы заказчикам, успел провести с графическими дизайнерами совещание, а так же отсидел несколько собеседований. Компания расширяется, так что ему нужно больше сотрудников. Строгий отбор Попова пройти очень сложно, так что в итоге он предварительно одобрил лишь два человека, которых ждала стажировка в течение двух недель, а затем окончательное утверждение, либо же отказ от Матвиенко. Обычно именно Серёжа занимался отбором сотрудников, у него это получалось успешнее, поскольку он не докапывался до мелочей и верил в то, что перспективным работникам нужно давать шансы. Но партнёр запропастился куда-то на целый день, поэтому Арсению приходится решать все вопросы самому. А он и не против.

Ему хочется занять себя работой, чтобы отвлечься. Он чувствует, как его жизнь неумолимо меняется, и это его невероятно пугает. Некоторые проблемы Арсений предпочитает игнорировать, а не решать. Но только в том случае, когда решение его не устраивает и ужасает. Как решить эту проблему, он совсем не знает.

Эта проблема — одна единственная — Антон Шастун. Долговязый писатель с зелёными глазами, который вот так просто ворвался в его жизнь и, кажется, остался здесь очень надолго, потому что их дружба с Кьярой только укрепляется, а он, Арсений, не знает, как это остановить. Совсем не знает.

— Привет, брат! — дверь кабинета распахивается. Матвиенко с папкой под мышкой беззаботно врывается в пространство друга.

— Для начала можно и стучаться, — бурчит Попов. — Привет. Где пропадал?

— Да так… Спасал нашу компанию… Ого! Что это? — он плюхается на край стола и с интересом переворачивает к себе лист бумаги. — Это что, твой писатель что ли?

На рисунке тёмным карандашом виднеется силуэт высокого и худощавого мужчины, который держит за руку маленькую девочку, что внимательно смотрит на него снизу вверх. Движения карандаша неряшливы и размашисты, как будто художник рисовал с закрытыми глазами.

— Я рисовал Кьяру и себя, — хмурится брюнет.

— А нарисовал Кьяру и Шастуна, — парирует в ответ Серёжа и смеётся.

— Отдай сюда! — вырывает из его рук лист бумаги, комкает его и кидает в урну. — Какая вообще разница?

— Вы помирились?

— Ну так.

— Что значит «ну так»?

— Не твоё дело.

— Последний раз ты мне так хамил лет пятнадцать назад, когда влюбился в Алёну и не хотел, чтобы я знал об этом, — задумчиво произносит Матвиенко. Он знает, что ходит по тонкому льду, но ещё знает, что друг его обожает, так что простит ему многое.

— Где ты пропадал?

«Меняет тему. Интересно», — Серёжа изучает Арсения, задумчиво щуря глаза. Он прекрасно знает эти ситуации, когда Попов прекращает извергать из себя агрессию и просто убегает от вопросов. Он выучил его слишком хорошо. Не нужно торопить события.

— Держи. И не благодари, — кидает на стол друга папку. Мужчина берет её, листает страницы, разглядывая содержимое.

— Что это?

— Проект Шастуна. Предложил Позову продать нам проект, всё равно он отправился бы в мусорку. Но так достался нам.

— Позов? Продал нам проект? — брюнет удивлённо таращится на друга, не понимая ровным счётом ничего. Он лишь мельком слышал что-то про менеджера Антона, но уже этой информации хватило, чтобы понять, что тот на такое не способен.

— Да. Сказал, чтобы деньги перевели Антону на счёт. Думаешь, он бы забрал их себе? — мужчина усмехается. — Он слишком честен для этого. Поэтому тебе нужно подписать эту бумагу, — пальцами пододвигает к Арсению лист.

— Твои попытки подмазаться к менеджеру Шастуна переходят уже все границы. Антон будет недоволен.

— А тебе-то что? — беспечно интересуется Сергей. — Переживаешь из-за него? — незаметно наклоняется к урне, чтобы стащить из неё клочок бумаги.

— Дай сюда, — вырывает из рук друга лист и хмурится.

Делать ему нечего. Переживать из-за какого-то писателя.

* * *</p>

Антон идёт по гостиной. Пальцы скользят по корешкам книг его домашней библиотеки, а глаза отрешённо смотрят вперёд.

В его голове ещё мелькают отрывки их разговора с Поповым. Но самое главное… на его коже ещё, кажется, сохранились отголоски прикосновений мужчины. Вот он хватает его за запястье, заглядывает пытливыми голубыми глазами в его глаза, не хочет отпускать, пытается задержать. Что-то тогда в нём, в Арсении, изменилось раз и навсегда. Рычаг был включён, шпалы железной дороги были повёрнуты в другую сторону, и поезд изменил свой курс.

И Антону становится невыносимо тоскливо. Так, что хочется расцарапать себе лицо, так тяжело на душе, что хочется выть.

Он д о л ж е н умереть. Арсений должен умереть. Шастун выучил эту истину наизусть. Он повторяет её каждую ночь, будто какому-то Божеству сверху мало его страданий, и оно хочет кровью отпечатать это осознание в разбитом сердце Антона.

Каково это? Видеть рядом с собой человека, который совсем скоро умрёт? Это знание убивает его каждый день. Как будто он должен предупредить архитектора о надвигающейся опасности, которую видит только он, Антон. Это безумие. И он прекрасно понимает, что никогда не скажет ни слова. Давно усвоен этот урок — нельзя вырываться за рамки предсказаний. Они должны храниться в его черепной коробке и поедать изнутри. Такова его судьба.

Щёлкает входная дверь. Домой вернулся Дима. Они давно не виделись с ним. Шастун с грустью осознаёт, что они начинают отдаляться. Сближение с Поповым отталкивает его от Позова снова и снова. Но вот они с Арсением снова на разных полюсах, а Димка… Димка он снова рядом. Снова такой родной, небритый и со своей этой напускной серьёзностью.

— Привет.

Внимательно смотрит, как друг раздевается. Дима — как обычно. Эти очки на носу, кеды, джинсовые штаны и рубашка с короткими рукавами. Он не меняется. В нём как будто собрано всё то, что Антону всегда не хватало из-за отсутствия родителей.

В нём есть это бесконечное тепло, любовь, эта взрослая взрослость, щепотка занудства и сварливости, всё это заменяло ему буквально целую семью. Этот нудный невысокий старшеклассник, с которым его случайно свела жизнь-проказница, заменил ему семью.

Поэтому эти странные отношения его пугали. Он утешал себя, что секс по дружбе случается с людьми намного чаще, чем это принято говорить, а ещё, что всё это не так серьёзно, как может полагать кто-то. А именно… Дима? Пытливо разглядывая его, Антон всегда пытался понять, о чём же он думает, что же происходит в его умной математической голове, что же там творится?

— Привет.

Улыбка Позова меняет целый мир. Вращая Вселенную в нужном направлении и как можно скорее доставая заспанное солнце из-за горизонта. И уже не так важен обидевший его Арсений, непонятные отношения с Кьярой, прерванный контракт и всё остальное. Есть Димка, который его обожает и готов ради него на всё.

Он боится, что как побитая жизнью собачка бросается в первые же приласкавшие его руки, лишь бы почувствовать. Почувствовать хоть ч т о - т о. Лишь бы не оказаться брошенным и покинутый всеми, как тогда, двадцать пять лет назад в детском доме. Он был словно выброшен на улицу как ненужный никому котёнок, и совсем не знал, как с этим можно смириться и жить.

В отношениях ему всегда не везло. Ничего серьёзного, ничего толкового и ничего настоящего. Всё как будто было таким искусственным. А он закрылся. Закрылся в своём мире фантастики, только бы не прикасаться, только бы снова не обжигаться о реальный и такой не любящий его мир.

— Как ты? Прости… я как последний идиот не пришёл к ужину. Я виноват, — они обнимаются. Голова Димы прижимается к его груди, а пальцы крепко сцепляются на талии Шастуна.

— Всё хорошо, не парься.

А Антону так становится противно от самого себя. Какой же он всё-таки гадкий. Лицемерный и никчёмный. Как можно обнимать этого чудесного мужчину, удерживая чьё-то счастье в своих руках, даже не собираясь как-то позаботиться о нём. Он часто убеждал себя, что совсем не плохой человек, но сегодня ни одно убеждение не сработает.

— Как день?

— Хороший день. Всё хорошо. Рад, что увидел тебя, — отрывается от друга, смотрит снизу вверх и тепло улыбается. — Заработал тебе денег. Ты мой должник.

— Что это? — Антон с удивлением рассматривает квитанцию, которую протянул ему Дима. — Зачем Попов перечислил мне деньги? Что происходит?

— Серёжа предложил мне продать твой контракт ему. Я согласился. Только сказал перевести все деньги тебе. Вот. Ты же расстроился, что потратил время впустую. Не впустую. Сам бы не пришёл к нему. Решил, что тебе полегчает. Хоть какую-то выгоду с этого подонка получишь.

— Не надо так, — возражает мужчина. — Недавно я видел сон, как его отец в пять лет избил за то, что он подглядывал за мальчиками в детском саду, — они идут на кухню. Антон садится за стол, не выпуская из рук лист бумаги, а Дима открывает дверцу холодильника. — Он так сильно плакал тогда. Такой маленький и беззащитный.

— Антон, — резко выпрямляется и смотрит прямо в зелёные глаза, — не влюбляйся в него, пожалуйста. Не влюбляйся. Потом будет очень больно. Очень.

Мороз пробегает по телу Шастуна. Он сглатывает и ошарашено кивает. Ему нечего ответить.

Нечего ответить, потому что уже больно. И уже поздно.