part 14. (2/2)
Сегодня не получится.
Завтра или послезавтра.</p>
Сергей Матвиенко
Я позвоню вам завтра
Хорошего дня!
Дмитрий Позов
И вам.</p>
Внутри какое-то непонятное ощущение. Дима споласкивает тряпку, аккуратно вешает на кран и направляется к холодильнику, открывает его, присаживается на корточки, рассматривая полки с продуктами. Из головы не выходят сообщения от Матвиенко. Зачем им встречаться? О чём они вообще могут разговаривать?
Но он привык не задавать лишних вопросов. Узнает позже. А сейчас это просто нужно выкинуть из головы. Примерно так же, как и просроченные продукты из холодильника. Метафора проста.
* * *</p>
Антон идёт по коридору офиса. Голова невероятно болит после очередной попойки. Кое-как успел с утра опохмелиться и сразу в путь. С Волей нужно подписать несколько контрактов на печать нового тиража книг. По словам мужчины, в магазинах снова ажиотаж. Книги сметают с полок, так что понадобилась ещё одна, а то и больше, партия. Издательства работают на износ, но ради Шастуна они всегда готовы печатать хоть что.
Настроение лучше, чем неделю назад. Его мозг разгрузился от тяжёлых снов, несмотря на то, что печени пришлось попотеть. Симбиоз в организме писателя, который видит вещие сны. Чем-то приходится жертвовать.
В планах есть несколько идей для нового сборника, старается думать только об этом, чтобы не упустить идею и по приходе в кабинет сразу же записать в заметки. Он соскучился по заметкам. Давно не писал. И буклет Попова не в счёт. Это не творчество. Он такое не любит и непонятно зачем согласился на сотрудничество. Кажется, этот поступок можно записать в «топ десять ошибок его жизни».
От мыслей его отвлекает громкий женский смех, а затем и его обладательница, которая идёт ему навстречу. На удивление, не одна. Арсений Попов. Арсений, а рядом с ним жеманная девушка на каблуках с вызывающим макияжем и яркими накрашенными ногтями. На ней короткое золотое платье и броские золотые украшения на шее и в ушах. Несмотря на свой вычурный внешний вид, выглядит она достаточно симпатично и мило. Красивая улыбка и звонкий смех очень ей к лицу.
— Воспоминания о детстве Кьяры — то, что делает меня по-настоящему счастливой, — сообщает она мужчине, который уже заметил идущего ему навстречу Антона. Жестом просит спутницу замолчать и подождать его. Идёт вперёд, не отводя своих голубых глаз от Шастуна.
«Просто пройди мимо. Просто пройди мимо и всё», — молит себя Антон. Но Арсений останавливается, и зачем-то останавливается он.
— Что ты здесь делаешь, позволь узнать?
— Позволю. Иду по своим делам, которые ни коим образом не касаются тебя, поскольку это не твой офис, — смотрит сверху вниз, зелёные глаза пересекаются с голубыми, вступая в немую войну.
— Да, очень жаль, что это не мой офис, а то…
— А то бы что? — дерзко кивает ему Антон и щурится. — Вмазал бы мне так же, как и своему дизайнеру десять лет назад, да, Арсений? — а вот этого говорить не стоило. Он моментально жалеет о своей несдержанности.
— Откуда ты… — брюнет сразу же теряет свою уверенность и растерянно моргает.
— Оставь меня в покое, Арсений Попов. А если тебе и вправду интересно, то я иду подписывать контракт на издание ещё партии своих «дерьмовых» книг, представляешь? А так же планирую написать ещё парочку, вот здорово, да? Кьяре пришлю самую первую напечатанную, — злобно усмехается прямо в лицо Попова.
— Не трогай мою дочь, — цедит мужчина сквозь зубы.
— И не собираюсь. Она чудесная девочка. И очень жаль, что ей достался такой дерьмовый отец как ты, — задевает его плечом и проходит мимо. Улыбается незнакомке, которая стоит в стороне, нетерпеливо ожидая окончания их беседы. — Хорошего дня, миледи.
— И вам! — она озаряет его своей лучезарной улыбкой.
Антон идёт вперёд. Сердце колотится быстро-быстро, а на душе невероятно противно и тоскливо. Он ненавидит себя. За то, что нагрубил Арсению и за то, что вызвал в мужчине такую растерянность и злость. Он снова и снова на повторе видит удивлённое лицо брюнета после слов о дизайнере. Глаза выглядели слишком грустными и растерянными. Антон готов убить себя за это.
— Кто это был? — Оля берёт мужчину под руку, и они направляются к выходу из здания.
— Один знакомый, не бери в голову, — он кладёт свою ладонь на руку девушки и грустно улыбается. — Всё в порядке, не переживай.
Мужчина, подходя к лифту, всё-таки решается обернуться.
Арсений и эта эффектная и красивая девушка в обнимку идут к автоматическим дверям. Внутри что-то тоскливо сжимается. Он закусывает губу до крови, но взглядом продолжает следить за этой парочкой, которая выходит из офиса на улицу.
«Если я тебя так ненавижу, Арсений Попов, тогда почему мне пиздец как больно? — кладёт руку на грудь и пытается отдышаться. — Какая мне вообще, блять, разница?»
Есть ли способ как-то вычеркнуть тебя из своей жизни, Арсений? Как-нибудь навсегда. Есть ли такой способ?
* * *</p>
Арсений нажимает на газ. Рядом о чём-то воркует Оля, он особо не вслушивается. Только хмурится и старается сосредоточиться на дороге. Но сегодня не получается ничего. Даже не получилось по-настоящему разозлиться на Антона Шастуна.
Он вспоминает разгневанные зелёные глаза мужчины, которые смотрели на него даже больше с тоской и грустью, чем со злостью. И ему становится не по себе от этих воспоминаний. Почему он вообще концентрируется на них? Почему думает о том, как сильно был расстроен Антон?
Откуда он вообще узнал про дизайнера? Дело тогда замяли. Не выходило ни одной статьи, ни в одной даже самой желтушной газетёнке. Об этом только знал он, Серёжа, тот глупый мальчишка и сотрудники. Но все они подписали договор о неразглашении, плюс Арсений лично выплатил каждому деньги за молчание. Сейчас этот способ кажется ему варварским, но тогда он всеми силами хотел сохранить свою карьеру, которую так отчаянно пытался построить.
Откуда этот пацан узнаёт буквально обо всём? Он ясновидящий? Мужчину это начинает пугать и напрягать, но он старается не концентрироваться на этом. У кого-то просто очень длинный нос. И, на самом деле, если постараться, то можно узнать всё на свете.
Нужно только максимально отгородить Кьяру от Антона. Он слишком много знает. Слишком много знает того, что его дочь не должна узнать никогда. Есть такие вещи, которые дети не рассказывают родителям, а есть такие, о которых родители — детям. Так будет лучше для всех. Ведь она всего лишь ребёнок.
* * *</p>
— Почему я никогда не была в школе своей племянницы? — восхищённо восклицает Оля, с интересом разглядывая обстановку вокруг. — Тут так стильно, Боже! Мне нравится. Нужно срочно снять сторис в инстаграм, — она роется в сумочке в поисках телефона, достаёт его, клацает по экрану длинными ногтями.
— Потому что ты интересуешься жизнью своей племянницы только по праздникам, — бурчит себе под нос Арсений.
— Извини, что ты сказал, Арсюш? Тут слишком шумно.
— Снимай-снимай, — он беззаботно улыбается девушке. — Скоро концерт.
— Это ты верно заметил!
Мужчина скучающим взглядом следит за ней, затем бегло осматривается. Они стоят в холле, в котором расположены у стен небольшие диванчики, где переобуваются дети и надевают бахилы взрослые. Вокруг носится малышня, а молодой охранник старается утихомирить юных спортсменов. Дальше виднеется раздевалка, большой плазменный телевизор, доска почёта, электронное табло с расписанием и списком кабинетов.
Арсений отдал дочь в частную школу. Это, конечно, не школа в Сан-Франциско, но лучшая в Москве. Кьяре здесь нравится. Программа достаточно сильная, но не выматывающая. Есть возможность выбрать дополнительные направления. Дочь выбрала рисование и математику. В этом плане она вся в отца — творческая личность вкупе с математическим складом ума. Откуда у неё взялась эта беспечная любовь к художественной литературе? Вот это было ему непонятно.
Они вместе с толпой болтающих родителей направляются в сторону актового зала, где должно пройти выступление.
— Арсений! Арсений! — Оля трясёт его за плечо. — Твоя дочь плачет! — мужчина мгновенно возвращается в реальность и сразу же начинает искать глазами свою малышку.
— Папа! Папочка!
— Малышка! — садится на корточки и ловит бегущую к нему девочку. — Как ты, пупс? Почему плачешь? Кого убить?
— Не плачу-не плачу, — она улыбается отцу. — Тётя Оля, как всегда, драматизирует.
— Я беспокоюсь за тебя!
— А ты не подслушивай! — грозит ей пальцем Арсений, вызывая этим жестом беспечный смех Кьяры. Тащит дочь за собой, подальше от толпы. — Что случилось? Почему глазки грустят?
— Я не хотела тебе говорить… — она опускает взгляд так, что сердце мужчины пропускает несколько тревожных ударов. — Антон Шастун сказал, что мы не можем больше общаться… И добавил меня в чёрный список, пап! — всхлипывает.
— А почему? Не сказал? — осторожно уточняет Арсений.
— Нет. Сказал, что всё это неправильно, пап! Что мне делать? Это так несправедливо! Я так люблю его, а он… — она грустно трёт глаза.
— Ну ладно тебе! Тс-с… — прижимает её к себе и часто-часто целует в макушку. — Потом разберёмся. Обещаю! Тебе нужно выступать, заяц! — берёт лицо малышки в ладони и заглядывает в голубые опечаленные глаза. — Нос выше! Мы всё решим. А тебе нужно бежать! Всё будет хорошо! Отлично!
— Удачи тебе на выступлении, котик, — Оля целует племянницу в щёку и заговорщицки шепчет на ухо: — Дома тебя ждёт сюрприз. И после концерта заедем пообедать.
Они вдвоём смотрят вслед девочке, затем вместе заходят в актовый зал с бесконечными рядами белых кресел. Занимают места. Ольга закидывает ногу на ногу, так что короткое платье лишь еле-еле прикрывает её ноги. Арсений сглатывает и отводит взгляд.
И только сейчас.
Только сейчас он думает о том, что Антон сообщил его дочери, что они не могут общаться, взяв всю вину на себя и даже не упомянув про него. Хотя, однозначно, он сделал это только из-за него. Самого Шастуна всегда умиляла эта детская преданность Кьяры, и он уж точно не видел в этом ничего плохого, ведя себя максимально достойно.
Почему он сидит сейчас с сексуальной и красивой девушкой рядом, а думает о Шастуне?
Брюнет встряхивает головой и выдыхает.
Нужно просто не думать об этом. Вот и всё.