Глава 8 (2/2)

— Эй, ты! Гарри Поттер! — Закричал особенно мрачный гном, расталкивая всех локтями, чтобы добраться до Гарри. — У меня музыкальное послание лично для Гарри Поттера. Стой смирно!

Буркнул гном, схватив сумку Гарри и потянув ее на себя.

— Отпусти! — Вырывая сумку, зарычал Гарри. Раздался громкий треск рвущейся ткани, и сумка Гарри порвалась. Его книги, палочка, пергамент и перо упали на пол.

— Да что происходит? — Раздался холодный протяжный голос Драко Малфоя

Выйдя из себя, Гарри бросился наутёк, но гном обхватил его за колени, и он рухнул на пол. — Это шоу года.

— Угораздило же его. — Покачала головой Гермиона. — Да и на глазах всей школы.

— Надеюсь, от стыда он отмоется. Хотя по его лицу так не скажешь. — Усмехнулся Драко, складывая руки на груди.

— С каких это пор ты со мной говоришь?

— У меня серьезный вопрос. Что за ведьминское заклинание ты наложила на Пэнси, что та второй урок подряд то и делает, что проклинает тебя?

Гермиона даже не повернулась к нему, полностью игнорирую.

— Ты сделала что-то. — Возмущенно продолжил Драко. — Скажи что именно.

— Хорошие ведьмы не рассказывают свои секреты, знаешь ли. — Ответила с легкой усмешкой Гермиона, смотря прямо вперёд. Но внутри себя она ликовала за то, что умудрилась насолить надоедающей Слизеринки.

— Ага, так и знал. Скажи что ты сделала и мои ребята от вас отстанут.

— И ты в том числе?

— Просто скажи мне, что ты сделала.

Гермиона вздохнула, видя не так далеко саму виновницу этого диалога.

— Я использовала заклинание Хопсоскоть, это мощный сглаз, придуманный языческими ведьмами. Это заклинание проползает тебе в мозг, словно рой пиявок. Они пробираются в самые тайные уголки головы, размножаются, ожидая самого удобного момента. А когда они заполняют почти всю голову, то пуф! Ты лишаешься всех умных мыслей и становишься тупым, как ослиная задница.

Гермиона повернулась к Драко и уверенно смотрела в его растерянные глаза.

— И вот ещё что. Оно не излечимо. — Добавила она и ушла вслед за Мэдисон.

***

— Так, теперь ты, Морена, что ты скажешь в свое оправдание? — Спросил лениво Кощей, садясь в кресло и наливая вина. Солнце катилось к вечеру, заканчивался день. Старик и женщина остались вдвоём в утренней гостиной Серебряного Двора.

Морена стояла лицом к южным окнам. Она и видела, и не видела, как вечерние тени наползают на пойму и реку. Она и слышала, и не слышала этот вопрос.

Её испытание было много лет назад, но помнит она его прекрасно. Тощая девочка с шапкой отличающих бронзой волос, измученная томлением созревающей плоти, переступила порог кабинета Кощея. Морена глянула на свою руку, шевельнула пальцами, припоминая боль, ужас и гнев.

— Бедный Хати…

— Я задал тебе вопрос, Морена. — Придирчивым тоном повторил старик.

— Что вы хотите услышать от меня?

— Что я хочу услышать от тебя? Что я хочу услышать от тебя? — Резко передразнил её Кощей.

— Да, я родила дочь! — Вспыхнула Морена, прекрасно понимая, что её пытаются рассердить.

— Тебе и так чуть не запретили рожать сыновей в то время, а ты родила дочь!

— Но девочка так много для него значила… для моего Роберта. — С мольбой прошептала Морена.

— И ты в гордости своей решила, что можешь родить носителя смерти!

Морена горделиво подняла голову.

— Я чувствовала такую возможность.

— Ты думала лишь о том, что твоему мужу нужна была дочь. — Отрезал Кощей. — А его желание не имеют ничего общего с нашими потребностями. Ты безнадежно запутала ситуацию! Теперь мы можем потерять обе наследственных линии.

— Даже ваши схемы не безошибочны. — Возразила Морена и выдержала на себе его взгляд.

— Впрочем, сделанного не воротишь. — Пробормотал Кощей.

— Я поклялась никогда не сожалеть об этом решении. — Сказала Морена.

— Как это возвышенно с твоей стороны. — Насмешливо отозвался старик. — Не сожалеть ни на каплю. Посмотрим, что ты запоешь, когда станешь гонимой, за голову твою будет награда и рука каждого мужчины будет вправе безнаказанно взять и твою жизнь, и жизнь твоей дочери.

— Разве нет иного выхода?

— Иного выхода? И меня спрашивает об этом ты, дочь Корочуна?

— Я спрашиваю лишь о том, что вы видите в своём будущем, при ваших высших способностях.

— В будущем я предвижу лишь то, что уже предвидел в прошлом. Ты прекрасно знаешь положение дел, Морена.

Морена горько усмехнулась.

— Щепки на поверхности потока… вот это - Роберт, эта - его дети, а эта…

— Заткнись, девчонка. Ты ввязалась в эту историю, с самого начала представляя последствия.

— Я живу, чтобы служить людям.

— Именно. — Произнес Кощей, щелкая пальцами. — И теперь нам остаётся лишь надеяться сохранить в грядущем всеобщем пожаре ключевые генетические линии.

Морена закрыла глаза, чувствуя, как поступают к ним слезы. Она подавила внутреннюю дрожь, потом внешнюю, выровняла дыхание, пульс.

— Я сама заплачу за свою ошибку.

— Твой первенец заплатит с тобой.

— Я буду защищать его всеми силами.

— Защищать. — Фыркнул Кощей. — Ты прекрасно понимаешь, что может тогда получится. Защищай его понадежней, Морена, и он вырастет слишком слабым для любой судьбы.

Морена отвернулась к окну, за которым ощущалась ночь.

— А она и впрямь так ужасна, Навь?

— Достаточно скеверное местечко, но все таки с веками там смягчилась обстановка. — Кощей тяжело поднялся на ноги. — Морена, девочка, я хотел бы оказаться на твоём месте и разделить твои страдания, но у каждого своя судьба.

— Я знаю.

— Ты дорога мне, как собственная дочь, но я никогда не позвал чувствам брать верх над моими обязанностями.

— Вы снова заставляете меня вспомнить первый урок в этой школе. — Произнесла совсем тихо Морена. — Человек не должен подчиняться животным побуждениям, никогда. Мне… так одиноко…

— Это, кстати, один из критериев. — Кивнул головой Кощей. — Настоящий человек почти всегда одинок. Твой отец это хорошо усвоил и до сих пор живёт с этим, виня себя, что не смог стать Ситой для нас.

— Мне уже известно, что всех ждала неудача.

— Я могу намекнуть почему: Правильно то, что изменяет правила.

— Ужасный намек.

— Ива покоряется ветру и процветает, и однажды на пути ветра окажется много ив. В этом и есть предназначение ивы.

— То есть… — Неуверенно взглянула на него Морена. — Вы можете брать в расчёт то, что кто-то из моих сыновей может оказаться Ситой?

— Если бы хоть что-то от меня зависло.