3. Pièces de puzzle (2/2)

Оптимус повернулся, его взгляд упал на руки девушки.

— Ты взяла так мало?

— Ничего не мало. Мне двух тысяч на четыре месяца хватит.

— А если ты не успеешь найти работу за этот срок? Джаспер — маленький город. Нет, Карин, я настаиваю на том, чтобы ты взяла хотя бы десять тысяч долларов.

— Де… Оптимус, я не могу, я…

— Пожалуйста, Карин, — Оптимус сказал эти два слова таким мягким, таким практически умоляющим тоном, что у Эллис подкосились коленки, а щеки предательски покраснели.

— Да чтобы муж у меня был таким же щедрым! — воскликнула Карин и наобум взяла из пакета еще четыре купюрных слитка. — Все, больше не беру!

— Я тебя понял, — Оптимус взял пакет и отнес его обратно в терминал. Вернувшись к платформе, он позволил Карин залезть на его манипулятор.

— Прям аттракцион, — хихикнула Карин и, наклонив голову назад, посмотрела на Оптимуса.

— Что ты имеешь в виду, Карин? — спросил Прайм, пока они шли до главного зала.

— У тебя на руке кататься. Прямо как в парке аттракционов. Сидишь на большой высоте, тебя трясет, но ты не боишься, что упадешь, и вообще тебе весело. А у вас на Кибертроне были парки аттракционов?

— Были, — кивнул лидер. — Но на них в основном ходили спарклинги. Когда кибертронец вырастает, ему уже не до этого.

— Да уж, — грустно вздохнула Эллис. Ей на глаза упала прядь волос, и она убрала ее за ухо. Оптимус на миг залюбовался. — Оптимус, а… а ты когда-нибудь ходил в парк аттаркционов?

— При обычных обстоятельствах, я не жалую подобные места, — признался он. — На довоенном Кибертроне стыдно было быть архивистом и кататься на подобных каруселях, — тут Оптимус посмотрел куда-то в сторону, и его губы тронула такая теплая улыбка, что Карин перестала дышать. — Но Ки… Капэлла была другая. Она не постеснялась пойти туда сама и чуть ли не насильно завела туда меня. Мне наверное впервые в активе было так весело и легко, как с ней. Ох, прости, что я снова об этом, Карин.

К Оптимусу вернулось его старое выражение фейсплейта, ака «я же Прайм». Он принял нейтральное выражение фейсплейта и посмотрел на девушку:

— Тебя во сколько сегодня отвести домой?

***

Карин это надоело. Ей просто надоело.

Когда она зашла за порог дома, который снимала уже несколько месяцев, она бросила рюкзак, который успел стал сейфом бог-знает-скольких долларов, села на диван и расплакалась.

«Почему мне так грустно?» — спросила она у себя, параллельно вытирая глаза и нос кухонной салфеткой. Она громко высморкалась и уже тихо выла.

За кого тебе грустно — за Оптимуса или за себя?

Этот внутренний отголосок был как ведро холодной воды.

«Конечно же за Оптимуса! Любовь его актива исчезла, он дико скучает по ней, а я… я просто ходячее напоминание о ней!»

Карин ревела еще минут десять, после чего успокоилась и выдохнула. Еще минут пятнадцать она пялилась в стену, после чего решилась на рисковый шаг.

Она взяла свой рюкзак, вытащила потертый ноутбук и раскрыла его. Перед лицом девушки загорелась аватарка рабочего стола — фотография пятилетней давности, где Карин корчит рожицу перед камерой около озера.

Девушка создала новый документ и стала печатать до боли в суставах:

Имя: Капэлла.

Возраст: неизвестно, да и я не пойму.

Внешность: неизвестно.

Характер: Говорят, что похож на мой. То есть: веселая, активная, возможно эмоциональная. Из рассказов Оптимуса: не боится мнения общества, легкая и жизнерадостная. Любит Оптимуса Прайма.

Возможное местоположение: открытый космос; далекие галактики.

Дальше у Карин ничего не писалось. Вообще ничего. Она сохранила документ, закрыла ноутбук и легла на диван.

— А может мне и вправду грустно за себя? — еле слышно прошептала она в пустоту комнаты.