3. Колючки (2/2)
— Привет, — нервно-натянуто улыбнулся он, — а ты чего… со звонком?
— Правило приличия.
— О… точняк. Ну, ты проходи, — он шагнул в сторону, приглашая немца, и тот, снисходительно кивнув прямо как мог бы это сделать Карл Карлович, прошел в уютную, но слегка грязную каюту. Сам Морковин спешно убрал биту обратно в угол между шкафом и железной стеной. — А ты чего хотел-то?.. Если у Аньки пропали все невидимки, то это не я!..
Он будто бы невзначай подошел к журнальному столику в середине каюты и затолкал лежащие на нем ещё целые заколки и их обломки под находящийся там же комикс. Металлический замо́к рядышком выдавал все его планы научиться вскрывать их невидимками.
Костя приземлился на диван перед столиком, бессловно говоря сесть и Ингвару. Тот послушался.
— Я пришёл поговорить о Женья.
Глаза Кости округлились. От того, как нервно и панически он сглотнул слюну, под кожей дёрнулся кадык, а сам парень закинул ногу на ногу.
— А что с ним? — невозмутимо спросил он. — Он что-то натворил?
— Nein. Я думал… мне нужно попросить у тебя совет.
Костя вздернул бровь. Тон его слов был похож на «батюшка, я согрешил», и поэтому Морковин решил просто продолжить слушать недо-исповедь инженера.
— Мне нравиться Женья, — на одном дыхании выпалил Ингвар, неловко закрывая лицо руками. Сердце билось не в груди, как обычно, а где-то в пищеводе, словно угрожало выброситься при первом же удобном случае. — Ты знайт его более хорошо, так что… я думал, ты смочь подсказайт, как его добиться.
Костя почти что вскрикнул, округлил глаза словно был мопсом, и в одно движение вскочил на диван вместе с ногами, садясь на корточки. Что за хрень! А! Почему они все вокруг влюбляются! Господи! Почему эта планета делает всех такими любвеобильными! Фу! Лишь бы его не коснулось!!!
Костя продолжал сидеть в полном шоке, обнимая колени и глупо пялясь на немца. После первого взрыва в его голове вертелось только то, что Ингвару не надо добиваться Ёжика. Ёжик и так его любит как повернутая школьница. Ингвар то, Ингвар сё. Тьху.
Потом в голову стукнула трезвость. Костя сел обратно на предназначенную для этого часть тела, прочистил горло, осознал, что его серьезно просят о помощи, и задумался. А что такого может быть, что может очень понравиться Ёжику? Костя никогда об этом не думал. Ему не нужно это — он сам никогда не думал о Жене в любовном плане, никогда не помогал девочкам из класса сойтись с Иголочкиным, да и в общем-то совершенно не наблюдал за короткими романами Ёжика и его ухажерками. Или ухажерами?.. Костя поймал себя на том, что не помнит даже пола всего двух любовных партнёров Ёжика.
— Ну… Наверное… Что-то универсальное? Заботься о нем, например, — он скромно улыбнулся. Ингвар мысленно вычертил фразу «заботиться» жирным шрифтом, потому что слышал её уже во второй раз. — Ёжику не нравятся настойчивые, — «наверное». — Пара комплиментов в день, помощь, подарок может какой символический. Не знаю… Кактус ему на этой Дэ найди! Думаю, ему понравится.
Ингвар задумчиво хмыкнул. Ну, кактус это ясно, это в репертуаре Жени. Но сможет ли он его найти? Где растут кактусы? Наверное, стоит поискать информацию о растениях на этой планете в Шароскопе…
Все прозвучавшие от Кости слова выжглись в сознании Ингвара. Все то же самое, что сказала Анечка, разве что с деталями… Ну, ладно. Значит, это судьба — с Женей нужно быть очень осторожным и пассивным, чтобы не спугнуть. Хотя возможно ли это, если Анечка уже сказала, что Женя в него влюблен?
Осознание этого прокатило мурашки по коже. Ингвар сухо сглотнул, встал с дивана и поблагодарил Костю, направляясь на выход. Морковин смотрел на то, как он уходит, с заметным волнением. Он же сказал достаточно? А вдруг нет? Вдруг не упомянул чего-то, что посчитал слишком очевидным? Ух-х… через какое-то время надо будет выловить Ёжика и поспрашивать о поведении Ингвара. А то вдруг немец натворит какой-нибудь фигни, а Костя потом виноватым останется!
* * *</p>
Стоит ли говорить, каким непосильным трудом капитан вначале обнаружил в Шароскопе информацию о растениях, чем-то похожих на земные кактусы, а затем и нашел один из них среди прочего синего, сливающегося в единое целое растительного мира Д-1-26-1? Кто ж знал, что эти сучьи крокодилы образовались не в местных пустынях, а подобии глухой сибирской тайги, и что самые большие из них едва ли достигают колена среднестатистического землянина!
Вылавливая взглядом насечки на деревьях, сделанные в целях того, чтоб не потеряться, Ингвар ступал по зарослям высокой травы и собирал на недавно стриженных волосах отдельные хвоинки каждый раз, как задевал огромную лапку огромного ёлкоподобного дерева. Судя по насечкам, лес обещал вскоре кончиться, потому что здесь они выходили уже более старательные и осторожные. Просто чтоб рассчитать хрупкость древесины и случайно не повалить целый ствол. И действительно. Скоро взгляду предстала широкая опушка, на которой стоял Шаролет, терпеливо дожидаясь капитана. Бортовой Компьютер изъявила свое негодование по поводу задержки Винтерфогеля сразу же, но больше ничего сделать не могла, только вздохнула, поворчала на компьютерном и запустила двигатели, пока Ингвар добирался до капитанского мостика, бережно сохраняя в руках найденное растение. Да… внешне оно было похоже на кактус, вот только его иголки были очень уж мягкими и пластичными для такового. Прямо как короткие, под ежика, жёсткие волосы Жени…
Ингвар невольно залюбовался короткими белесыми колючками на синем фоне самого растения. Провел по ним рукой — они смешно приминались и сразу же вставали обратно торчком, только лишь своими острыми кончиками неприятно щекоча ладонь до слабого зуда. Да… прямо как волосы Жени. Винтерфогель даже вспомнил те первые пару дней, когда Иголочкин остриг свое кудрявое каре и Морковин постоянно сравнивал его волосы на ощупь с ковром.
Бортовой Компьютер достаточно быстро, на одном лишь автопилоте, вернула корабль обратно на побережье, вставая миллиметр в миллиметр на уже примятую ранее площадку. Да уж… они тусовались тут уже целую неделю, радуясь кислороду, почве и прохладной водичке. Что ещё надо-то для счастья.
Ингвар почти спрыгнул с трапа, отыскивая взглядом Женю. Парень болтал с Костей явно о какой-то фигне, раз Морковин то и дело строил рожицы, а Иголочкин весело смеялся. Не хотелось его даже отвлекать… Казалось, он вовсе не заметил возвращения капитана, однако сразу после этой мысли Винтерфогеля обернулся, посмотрел, кажется, в самые его глаза и светлой улыбкой мигом растопил весь лёд радужки. От него прямо веет теплом…
Ингвар жестом попросил его подойти, а жестами он владел в совершенстве, даже если это был не полноценный язык, каким пользуются глухие, а набор из нескольких движений кистью, известных всем. Женя принял задумчиво-трусливый вид, слабо кивнул, мол, подожди секунду, повернулся обратно к Косте. Спустя пару слов он спокойным, но широким шагом пересёк примерно пятнадцать метров между ними и предстал перед Ингваром во всей своей красе.
Немец мило улыбнулся ему, осматривая беглым взглядом с головы до ног. Белые шорты, черная майка, кеды, эти очаровательные забавные колючки. Чудо, а не мальчик. Такого только в детские передачи брать ведущим, он сразу завоюет доверие всех телезрителей страны.
Он кивнул в сторону трапа, мол, пойдем. Женя вскинул бровь, но послушно взошел по нему, а затем выбрался первым и из шлюза, оказавшись в просторном главном посещении корабля.
— Так что ты хотел? — оглядывая его словно в первый раз, поинтересовался Иголочкин. И, добравшись взглядом до стола-шестеренки одновременно с тем, как до него дошел Ингвар, его глаза заметно расширились под плотными стеклами очков. — Это?..
— Я дари́т это тебе, — срывающимся на неловкость, но спокойным голосом произнес Винтерфогель, опираясь бедрами на выпуклость формы стола.
Ёжик состроил по-настоящему умиленное выражение лица, затем улыбнулся и на эмоциях подскочил к Ингвару, доверчиво обнимая за шею и проявляя слишком много эмоций как для капитана и рядового.
— Спасибо, — чуть сбито выдохнул он, сам не зная, откуда у него столько смелости. Он сразу же отстранился, когда первая эйфория прошла и пришло осознание того, что он только что вытворил. Им обоим пришлось сделать вид, что так и задумывалось с самого начала, чтобы не испытывать ещё большего стыда и смущения. — Кхм… Спасибо.
Женя подошел к кактусу в каком-то пластиковом пакете с землёй, пытаясь оценить размеры корневой системы, а, следовательно, и горшка, который под нее понадобится. Он скромно улыбнулся, понимая, что этот кактус будет назван в честь притащившего его немца, пусть и именем совершенно русским, простым, скромным и при этом суровым, каким Костя любил дразнить капитана от нечего делать.
Да. Теперь у Жени в каюте среди Виолетты, Коржика, Носатика, Дождинки и Ирмы будет цвести вечнопьяный кактус-карлик Игорь.