Глава 5. Внезапные решения (2/2)

— Сказала, что на работе останется.

— Как это? — взвыл мужчина. — Сейчас же звони. Пусть едет домой! — он не на шутку разошелся и теперь расплёвывал остатки супа, которые не успел до этого проглотить.

— Она сказала, что много дел, отчёты какие-то должна подготовить.

— Дома щи пусть готовит!

— Хватит, Валера. Девочка работает. Деньги зарабатывает. Или ты забыл, кто кредит за машину закрывает? Не шляется же по притонам, в конце концов.

Но слова жены были проигнорированы.

— Ночью спать нужно, а не работать. Уж лучше я пойду дворником, чем позволю, чтобы дочь круглосуточно за компьютером сидела. Доставай костюм, я еду за ней.

— Куда? — глаза Елены Санны расширились от испуга. Она прекрасно знала, что пускать этого человека к другим нежелательно. — Валера, не дури. Куда ты собрался? Нога ведь больная, а на улице холодно. Кости ломить будут, — последний аргумент, которым она пыталась его остановить. Но безрезультатно.

— Я на машине, — неоспоримый краткий ответ.

И он встал, предварительно выключив телевизор, и пошел в комнату, чтобы собраться.

Женщина последовала за ним по пятам, но больше говорить не решалась. Знала — бесполезно.

***</p>

Александру было о чём поразмыслить, пока машина катилась по ночным улицам в только ему известном направлении.

Катя уснула рядом с ним. Вряд ли такое могло произойти месяц назад. Зато сейчас невозможное стало возможным. Но почему? Что такого она о нём узнала, что позволило уровню доверия так возрасти? В какой момент всё настолько изменилось? Раньше она бы и в одном помещении с ним не осталась. А сейчас доверила ему свой сон.

Он пытался проследить путь «От ненависти до доверия», но вскоре осознал, что практически ничего не помнит. Остались лишь точечные воспоминания — вспышки, скорее ощущения, чем картинки. Наверное он никогда не забудет воздух, пропитанный ненавистью, которую, он был уверен, ощущала и она. Но кроме этих эфемерных чувств в памяти больше ничего не осталось.

По этому поводу он не сильно горевал. Ему давно хотелось стереть собственные воспоминания, уж слишком сильно они ранили каждый раз, когда на них натыкался. В прошлом он наломал много дров, и сейчас отчаянно нуждался в возможности начать с чистого листа, поэтому не сильно расстраивался, когда не мог вспомнить все те оскорбления, которыми осыпал ни в чём не повинную девушку. Оставалось надеяться, что она тоже не помнит. Ну а если это не так — он готов извиниться. Готов просить прощения сколько понадобится.

Он не ожидал, что найдёт родственную душу в лице ждановской секретарши. И предположить не мог, что такое может произойти. Даже в теории. А сейчас улыбается каждый раз, стоит взгляду зацепиться за мерно поднимающиеся в такт дыхания плечи, за две тоненькие косички, смотрящие в разные стороны, за умиротворённое, но сильно уставшее лицо.

Рядом с Катей ему хорошо, она оказалась панацеей, способной вылечить его даже самые страшные душевные раны. И ему хотелось отплатить тем же, хотелось заботиться о ней, сделать всё, что в его силах, лишь бы у неё всё было хорошо.

Поэтому он вёз её к себе домой.

«Ей явно нужен отдых», — думал он каждый раз, когда взгляд останавливался на хрупком теле. Не только физический, но и моральный. И он был готов ей его предоставить.

Катя явно перерабатывала, и та «ночная смена», которую придумала, наверняка могла быть невыдуманной. Воропаев был почти уверен — она делала всё возможное и невозможное, чтобы вдохнуть хоть немного свободы, чтобы побыть наедине с собой, почувствовать себя человеком.

Требовалось немало сил, чтобы терпеть таких родителей. Он никогда их не видел, но был наслышан, что позволило сложиться в голове довольно чёткой картинке. Тиранический отец, который даже на работу с трудом отпускает опасаясь, что красавицу дочку изнасилуют прямо на рабочем месте, и гиперзаботливая мать, дожимающая и без того намертво въевшиеся в кожу тиски.

Он знал, рано или поздно Катя взорвётся, соберёт вещи и уйдёт куда глаза глядят. Сейчас у неё явно не хватает сил на переворот, но он готов был поделиться собственными. В последнее время он мало их ценил, да и растратить их на помощь другому человеку — не худший из вариантов применения. Только бы они ей помогли.

Он запутался. Не мог разобраться в собственных чувствах и мыслях. Подобное мышление было для него в новинку. Никогда прежде у него не возникало желания заботиться о ком-то. Разве что о Кире…

Непереваренный ужин на окровавленном ковре; водитель Рома, выводящий его на воздух; мини-бар, к которому он пошёл первым делом, стоило оказаться дома.

Воспоминание яркой вспышкой ворвалось в голову. Если другие выветрились, это, скорее всего, не выветрится никогда.

Теперь он не мог думать ни о чём другом.

И если бы не надобность будить Катю — потому что они уже подъехали — точно не смог бы отделаться от мыслей и этот вечер превратился бы в один из тех, которые он с радостью вычеркнул бы из жизни.

Припарковав машину, он легонько потряс Катю за плечо. Разбудить с первого раза не получилось, пришлось повторить.

— М-м? — Кате понадобилось несколько мгновений, чтобы сориентироваться в пространстве.

— Вы не хотели домой… Я посчитал, что, возможно, мой дом станет неплохой альтернативой.

Катя окинула его испуганным взглядом.

Александр вздохнул.

— Я конечно хотел отвезти вас в ночной клуб, но мне кажется вам бы это понравилось ещё меньше. А у меня тихо и спокойно. Думаю, именно это вам и нужно.

Катя кивнула, соглашаясь.

Вскоре они вышли из машины. Александр не забыл забрать из салона сумку, хотя Кате теперь было на неё совершенно плевать.

***</p>

— Лена, вызывай милицию! Её тут нет! — Валерий Сергеевич сидел в машине и кричал в трубку маленького кнопочного телефона.

Он только что вышел из здания. Попасть в кабинет дочери оказалось не сложно. Охраннику Потапкину ничего не осталось, кроме как впустить настырного пенсионера с богатым армейским прошлым.

— Успокойся, Валера, может в магазин вышла. Нужно же ей поужинать.

— Какой магазин?! Пусть из дома еду берёт! Ты почему ей ничего не передаёшь? — Валерий Сергеевич разошёлся не на шутку и теперь придирался к каждому слову жены. — Если не вернётся через десять минут — я вызываю мили…

Елена Санна сбросила звонок на последнем слове.

Иногда её терпение лопалось.

За дочь она переживала, но не сильно, потому что чувствовала — с ней всё хорошо. А если это действительно так — зачем портить вечер? Может с парнем познакомилась… В кино с ним пошла, или гуляет по ночному городу… Она знала, насколько романтичны такие свидания (когда-то давно, ещё до Валеры, у неё был очень чуткий ухажёр и иногда она даже жалела, что выбрала Валеру).

Тяжело осев на стул попыталась успокоиться и продумать план дальнейших действий. Ничего не поделаешь — нужно звонить дочери. Как бы не хотелось портить ей вечер — придётся. Лучше она, чем Валера.

Набрала дочь. Потом ещё раз. И ещё.

Безрезультатно.