Часть 33 (1/2)

Молодой мужчина откинулся на спинку кресла, беспокойный и порядком уставший, осмысливая и взвешивая каждое прочитанное слово на куске потемневшего от времени пергамента, осторожно расправляя подушечками пальцев помятые края. Птица задумчиво погладил подбородок — нет, он не мог полагаться на случай или благосклонность судьбы, оставив без внимания внутренне чутье, что неистово воспряло, стоило ему коснуться пергамента. Он развернул лист, глаза его блеснули в полумраке, перечитывая давно забытое послание. Отголоски его прошлого, чего-то совершенно иного, просачивались извне.

Головная и душевная боль не спешили покидать, просачиваясь глубже. Птиц недовольно откинулся на спинку кресла, осматривая рабочий стол. Внутри все потяжелело, налилось свинцом, отзываясь тупой болью где-то под ребрами. Ухватив небольшую книгу, темный Разумовский открыл первую страницу, задумчиво закусив губу.

”Быть отцом” — так звучало название книги.

”Я должен полностью сосредоточиться. — Рассуждал Птиц смотря прямо перед собой. Он нервно сжал подрагивающие пальцы в кулаки. — Должен, но не могу. Ничто не должно помешать мне”.

Став добровольным узником собственного кабинета, он совсем позабыл об окружающем его мире, пытаясь отыскать свой собственный внутри себя. Хрустнув длинными пальцами, Птиц расправил крылья, устало поднимаясь с удобного кресла. Стоило ему взглянуть на большую фотографию в изысканной резной рамке, мужчина сразу же улыбнулся, взгляд его смягчился, а сердце наполнилось безграничной любовью, граничащей с одержимостью.

Самый яркий момент их любви и самый счастливый день в его жизни. Его любимая Виктория, ныне Разумовская, в роскошном белоснежном платье напоминала ему богиню, сошедшую с одного из полотен художника эпохи возрождения. Платье, сшитое на заказ, идеального подчеркивало все достоинства, в особенности округлый животик, придавая девушке особый шарм. Длинные волосы были аккуратно уложены, а голову венчала изысканная диадема с кристалами Сваровски.

”— Ты моя богиня! — шептал Разумовский на церемонии, зацеловывая нежные ручки, — Мое сокровище!”

Тот особенный для него день он будет помнить до конца своей жизни. Птиц в этом не сомневался.

Улыбнувшись, он подошел к окну, рассматривая звездное небо. Холодный лунный свет просачивался сквозь панорамные окна, заливая просторный кабинет. Загадочная улыбка на лице мужчины казалась недобрым знаком, однако Птица ничего не планировал, просто наслаждаясь ночной тишиной.

Тихий стук в дверь, а после не менее тихие шаги.

— С тобой все хорошо? — Осторожно толкнув дверь, Виктория тихо вошла в темный кабинет, пытаясь привыкнуть к темноте.

Мужчина оторвал взгляд от окна и обернулся.

— Почему ты не спишь? Что-то беспокоит? — Подал голос мужчина после длительного молчания. Его грубоватый, с легкой хрипотцой голос, невольно бросал в дрожь.

— Они так сильно пинаются, я не могу заснуть. — Поглаживая живот, Вика устало вздохнула, тепло улыбаясь мужу. Птица слабо улыбнулся в ответ, теперь комната перестала казаться ему такой холодной.

— Ох, любовь моя... — тряхнув черными как смоль крыльями, Птиц мгновенно оказался рядом, опускаясь на колени, уложив когтистые руки на большой живот. — Тебе очень больно?

— Ночью они очень активны, постоянно пинают меня, — нежно поглаживая Птицу по голове, Вика осмотрела кабинет, — Ты много работаешь, тебе нужно отдохнуть.

— Не беспокойся, со мной все хорошо. — Уткнувшись носом в живот, Птица заурчал, перемещая одну руку на поясницу, массируя. — Я говорю это не так часто как он, но ты же знаешь как сильно я люблю?

— Да. — Виктория знала как менялся его взгляд, когда он видел ее боль. Знала как он волнуется, отчаянно пытаясь скрыть это. — Ты переживаешь, я же вижу.

— Тшш...Давай не будем об этом. — Поднявшись на ноги, Разумовский осторожно взял Вику на руки, унося в спальню, — Нам всем пора спать, — хитро сощурившись, Птица осмотрел живот, — Вам особенно, не надо обижать мамочку.

— Я стала такой неповоротливой, хоть и набрала не так много, — поудобнее обхватив Птицу за шею, Вика уложила голову на его плечо, зевая, — Спать хочу.

— Сейчас, моя девочка. Хочешь я помассирую животик?

— Хочу.

Толкнув ногой дверь, Разумовский вошел в уютную спальню, выполненную в светло-бежевых тонах, бережно опуская супругу на мягкую кровать.

— Ты со мной как с драгоценностью. — Подложив подушку под спину, Вика устроилась поудобнее, рассматривая Птицу.

— Именно! Ты моя драгоценная. — Устроившись рядом, Птиц подцепил когтем края ночной сорочки, приподнимая вверх. — Идеальный животик. — Уткнувшись носом в живот, Птиц прошептал что-то неразборчивое, почувствовав пинок. — Вот так значит?

Вика улыбнулась, наблюдая за Птицей.

Разумовский осторожно массировал живот, предварительно смазав ладони кокосовым маслом. Он не раз видел как его любимая делает это, но только сейчас решил спросить для чего.

— Чтобы не было растяжек хотя это зависит от состояния кожи. Я понятия не имею, что было с животом моей мамы, когда она носила меня, но стоит приложить максимум усилий, чтобы избежать серьезных повреждений кожи.

— У тебя хорошая кожа, — поцеловав живот, мужчина продолжил, — Ты носишь моих детей, и как бы не выглядело твое тело, я не перестану любить тебя. Я даже представить не могу насколько это тяжело. А на счет травм можешь не переживать, в конце концов ты жена миллиардера.

— Мне приятно слышать это от тебя. — Перебирая пальцами мягкие перья, Виктория прикрыла глаза. — Я не хочу чтобы ты ломал себя, меняясь ради меня и ....

— Твоя любовь пробудила во мне качества, которые я скрывал от всего мира. — Сверкнув глазами, Птица придвинулся ближе, — Я стараюсь быть лучшей версией себя, любовь моя.

— Я полюбила тебя таким, несмотря на твой непростой характер, мы неплохо поладили, — многозначительно огладив живот, Виктория продолжила. — Я знаю, ты стараешься для всех нас. Я так горжусь тобой, — Поддавшись вперед, Вика нежно коснулась пухлых губ. — И так люблю.

Птица тяжело задышал, понимая, что головная боль медленно отступает, уступая место куда более приятному чувству.

***

Flashback

Птица качает головой, пытаясь согнать с себя наваждение, но, открыв глаза, он натыкается на ее взгляд, и осознание того, что этот кошмар только начался, волной окутывает его сознание.

— Я кажется просил не приходить сюда!— Холодно ответил мужчина, отводя взгляд от девушки. Та заливисто смеется, а Разумовский сжимает кулаки. София замолкает и ласково проводит тонкими пальчиками по накаченной груди мужчины. — Не испытывай мое терпение, оно не безгранично. — Скидывает ее руки, грозно сверкнув глазами.

— Я хотела увидеть тебя, ты стал таким нелюдимым, начали ходить слухи будто ты все свое время проводишь у могилы давно почившей женушки. — Бесстыдно виляя бедрами, девушка медленно расхаживает по гостинной. — Тебе самому не надоело носить траур по той, что давно покинула тебя?

— Закрой рот! — Тяжело задышав, Птиц попытался успокоить себя, — И не смей говорить о ней!

Глядя на него, София понимала, что все острее чувствует неожиданное… возбуждение. Облизнув губы, девушка чуть склонила голову набок, наблюдая за Птицей.

— Да брось, неужели она того стоила? Ты изменился, стоило ей появится в твоей жизни! Она встала между нами и ты выбрал ее! — Девушка была в бешенстве.