Глава II - 2 (2/2)

— Которому место в балагане.

— Вот именно.

Адри не снёс этого оскорбление, и всё-таки спихнул птицу с плеча. Та, возмущенно каркнула, не стала взлетать. Плюхнулась на выпуклые, усыпанные листьями валуны брусчатки. И тут же потеряла форму, обратилась чернильным облаком. Впрочем, такое состояние длилось недолго — очень скоро облачко приняло форму чёрного, как ночь, кота.

На антрацитовой мордочке сверкнули зелёные глаза.

— Сыр, — потребовал кот.

— У тебя голос пропойцы, — поморщился Адри, опуская коробку на землю.

— Ты свой-то голосок слыхал? Тоже мне…

Теперь со стороны эта парочка выглядела чуть менее скандальной. Казалось, будто мягкосердечный господин решил покормить бродячее животное, и теперь любуется делом рук своих.

С точки зрения обывателя.

С иного угла зрения, более просвещённого, было ясно что это вовсе не кот. И не ворон. И даже не дело рук акумы — профессиональный взор без труда узнал бы во всех этих превращениях разновидность духа. Ква-ми: столь же разумного, как другие духи, столь же могучего, однако более покорного.

Этот профессионал непременно смекнул бы, что дело здесь в древнем амулете, который и даёт власть над этими созданиями. А власть даёт могущество. Что, быть может, на почве зависти толкнуло бы его на преступные действия. Но, по счастью, рядом не было ни профи, ни обывателей.

— Будешь жить с нами, — сказал Адри, заложив трость за спину, — когда Нино найдёт подходящее помещение. И не думай даже садиться мне на плечо.

— В Лондоне-то можно было.

— Там меня знали, и привыкли. Здесь дело может кончиться скверно.

Кот закончил трапезу, и теперь делал вид, будто играется с пустой коробочкой.

— До чего ж это паршивый городок, — проскрипел Плагг. — Хуже не видал. Тесно, всюду дым и люди, люди… зачем вас столько в одном месте?.. вам нравится, когда собственную задницу подпирает чужая жопа?

Адри оставил вопрос без ответа, и возобновил прогулку. Кот семенил следом.

— Мужчины, женщины, дети — сверху, — ворчал ква-ми. — Покойники — снизу. Мрак! Я люблю лес. Ты должен жить в лесу.

— Как старая ведьма?

— …в лесу все говорят на одном языке. Только там обитают достойные хозяева мест, с которыми хоть есть о чём поболтать. И всякий встречный не осеняет тебя крестом почём зря.

Агрест рассмеялся — с котом он говорил на латыни. Впрочем, иного языка Плагг для общения не признавал. Лишь изредка пугая людей мрачными изречениями на живых языках. Но то было не общение, а скверное чувство юмора.

— Скоро наступит Самайн. Мир станет тоньше, правильные люди соберутся на холмах и зажгут костры в глубинах старых лесов. Их пламя будет трепетать меж чёрных стволов древних деревьев. Ты видел, каким прозрачным стал воздух?.. Мы должны быть там.

— Обязательно, — сквозь смех произнёс Адри. Этот разговор начинался всякую осень и заканчивался только зимой. — Сяду на помело и полечу. Через каминную трубу.

— Можешь выйти в окно, если так охота. Без помела.

Они умолкли: из-за поворота вышла парочка просто одетых людей. Адри кивнул кавалеру с тонкими усиками, приподнял цилиндр перед мадам. Прохожие, явно из чьей-то прислуги, после обеда улизнувших от обязанностей, с удивлением уставились на странного мсье.

Но мужчина всё-таки приподнял котелок.

Когда двое остались далеко за спиной, Адри спросил:

— Что ты видел?

— Наихудшую версию Лондона, — ядовитым тоном ответил Плагг.

— Ты понял о чём я.

Кот громко чихнул.

— Акумы. Очень много акум. Больше белых — но и они не спят. Ждут, чтобы сорваться в полёт. Воображаю что начнётся, когда они почернеют. Тогда ты скажешь — «о, Плагг был прав, надо было жить в лесу». Хотя нет. Не скажешь. Тебе уже оторвут башку, а кишки навесят на манер гирлянд. Небо почернеет от этой гнили, и люди, забывшие о солнце, вспомнят о нём. Но уже не увидят, потому что небо закроют чёрные крылья.

— Ты невыносим. Я с тобой поседею, — поморщился Адриан.

Плагг любил мрачные пророчества. В них было неизменное позитивное качество — они никогда не сбывались.

— Что же. Значит Домокл солгал, — не без огорчения произнёс Адри.

— Какой ещё Дромдокл?..

Адри с подозрением покосился на кота.

— Тебе имя «Софи» ни о чём не говорит?

— Говорит, — многозначительно произнёс Плагг. Выдержал паузу и продолжил: — О том что звучит оно, как чих сопливки. Кстати, «Хлоя» звучит как чих старика. Ну, знаешь, такой чих, от которого тараканы падают со стен, а у соседей шатается люстра.

Кот тихо хихикнул и многозначительно глянул на Агреста.

— Первое — не уходи от темы, — строго произнёс Адри, — второе — не говори о Хлое в таком ключе.

— «Хлоя-а»! — по-вороньи гаркнул кот. — Ну разве не похоже?..

Агрест пригрозил ему тростью — словно она могла повредить почти бестелесному созданию.

— Глупец.

— Здесь много акум. Что тебе ещё нужно знать? Ты должен быть счастлив. Тебе так нравятся акумы. Особенно чёрные — за одержимыми интересно гоняться. Полно духов и душевлённых. Куча мест, куда не надо совать нос, особенно тебе. Просто сказка.

— Я пытаюсь помочь людям. А ты нисколько не содействуешь.

Кот мечтательно сощурил зелёные глаза.

— Подожги этот городишко, пусть его сожрёт пламя. Люди разбегутся по полям, акумы подохнут с голода. Чем не помощь? Хочешь, я принесу тебе спички?

— И это всё? — фыркнул Адриан. — Я поспешил с сыром, пожалуй. С такими новостями посидишь неделю голодным.

— Садист, — ответил Плагг.

— Суровый воспитатель.

Кот умолк, о чём-то размышляя. А затем сдался:

— Есть ещё кое-что. На что мог обратить внимание только тонкий ум, вроде моего. Акумы не везде.

Адри фыркнул.

— Их нет на святой земле, вот это новости. Ты обнаглел до крайности.

— Нет. Я говорю о целых улицах. Это не Плохая Земля — я спокойно там летал. Чтобы ты понимал о чём речь, я опущусь до простого языка. Представь себе пыльный стол. Выглядит так, будто кто-то провёл по нему рукой, оставил чистый след.

Над этим уже стоило подумать. Адри задумчиво кивнул.

— Отчего такая аномалия?..

— Разбирайся с этим сам.

Кот прижался к земле. Напружинился, готовясь к прыжку — резко взмыл в воздух. Расплылся чёрным пятном, которое тут же превратилось в птицу. Ворон закружил над улицей, оглушительно каркая и безумно хохоча.

Адри без труда разгадал его план. Больше городов Плагг ненавидел работу. Потому-то и не хотел рассказывать про аномалию. Почуял, что хозяин обязательно пошлёт следить за ней и дальше. И потому счёл за лучшее удалиться.

— Ну что за идиот, — прошипел Адриан, вытягивая в его сторону руку. Но приказ отдать не успел.

Чёрный ворон скрылся от глаз за деревьями.

****** </p>

К вечеру выяснилось, что спокойная, расслабляющая прогулка была отличным решением. Поскольку сумрачный остаток дня грозил пройти напряжённо.

Всё началось, конечно же, с Нино. Он явился в матушкину комнату, когда на часах было где-то между пятью и шестью вечера. С виду помятый, смертельно усталый, но с огнём энтузиазма в карих глазах. Он плюхнулся в кресло, не сняв ни сюртука, ни кепи.

Адри, успевший принять ванну и развлекавший себя книгой в домашнем халате счёл это за недобрый знак.

— Вот что, — сказал Лахифф, стаскивая с пальцев перчатки, — собирайся.

Младший Агрест ответил ему долгим, многозначительным взглядом. Однако Нино никак на это не отреагировал. Тогда Адри произнёс:

— Ты ужасный слуга. Хочу чтоб ты знал.

— Собирайся, — повторил Нино, протягивая руки к пляшущему на поленьях огню. — Я нашёл нам жильё.

Адри выразительно посмотрел на мерно тикающий часовой шкаф. Вздохнул.

— Уже поздно. Вернёмся к этому утром, — буркнул он, уткнувшись в книгу.

Нино, с виду в конец загнанный, всё же проявил чудеса ловкости и вырвал томик из пальцев друга.

— Все приличные люди проводят осмотры и заключают договоры с утра, — огрызнулся Адриан. — Так заведено во всех цивилизованных странах мира. Пора бы тебе об этом знать! Что с тобой? Ты пил?

— Как ты можешь? — отозвался Нино. Впрочем, без тени обиды в голосе. — В смысле… я бы с радостью, да времени не было. Это ты, мусье оммфе, праздно теряешь минуты жизни. За... — он посмотрел на обложку. — Байрон? Фу, какая пошлость. Адриан, у тебя что, опять эта… меланхолия? Тебе срочно нужна девушка. А лучше две.

— Отдай.

Нино демонстративно положил книгу на столик. И ногой подвинул его подальше от Агреста. Адриан с недовольным сопением сложил руки на груди.

— Не сдвинусь с места, пока не дождусь объяснений.

— Ладно, — согласился Нино. С таким энтузиазмом, что Адри смекнул — Лахифф только этого и добивался. — Так слушай же. Сперва я прошёлся по трём первым объявлениям… это была жуть. Я хотел высвистать полицию. Потому что это преступление — сдавать грязные комнаты по таким ценам. Затем было четвёртое… там всё было вполне хорошо, но плохо с суммой, если ты понимаешь о чём я. Был полдень, твой друг утомился — натурально у меня в глотке пересохло так…

Адриан фыркнул.

— Немыслимо. Ты всё-таки пил.

Лафифф всплеснул руками.

— Чёрт, дружище, так здесь все пьют, ты не поверишь! У них есть даже такая штука… н-э-э… когда перед благородным приёмом пищи нужно выпить. Иначе нельзя. Называется аппертатив.

— Аперитив. И от него можно отказаться.

Нино только махнул рукой.

— Неважно. Во-первых, я ж не знал. А во-вторых, именно благодаря моей жажде и случилось то, что случилось.

Адри, ожидая худшего, окаменел лицом.

— Я был как раз в Латинском квартале, и зашёл в один табльдот… эта такое местечко, где все скидываются на обед, и кормят так же всех вместе, за одним столом. Очень интересный опыт, ты должен попробовать.

Агрест молчал.

— Так вот, за этим самым столом я и встретил одного джентльмена. Ну, того, с которым мы ехали в дряном экипаже. В таком… коричневом сюртуке. Ну, мы ещё отмазали его от фликов! Мсье Маррон.

— Ты в Париже второй день, а уже называешь полицию «фликами», — проворчал Адриан, пропустив мимо ушей это «мы».

Интуиция подсказывала ему, что одеваться и выходить на улицу придётся. Что было весьма некстати — к вечеру погода испортилась и за стеклом окна шуршал дождь.

— Я быстро учусь, — ответил Нино. — Это моя работа. Так вот, он меня признал, и, знаешь, весь растёкся в этих своих комплиментах. А я что? Сижу и слушаю.

— Сижу и слушаю? — насмешливо фыркнул Агрест. — Ну-ну.

— Не мешай. Слушаю, значит, а затем так невзначай намекаю, что достойный лучшего господин, ты, сталбыть, ищет подходящее жильё. И ещё пожаловался ему на цены Парижа — ну так, для одного только прозрачного как стекло намёка. Тут-то этот Маррон и возбудился! «Как же так», — говорит, — «я сию же минуту обязан вам помочь, мсье, поскольку вы с вашим господином — знаменитейшие охотники на демонов, мировая знаменитость, и не к лицу вам ночевать во всяких клоповниках. А я, к тому ж, вроде вам должен.». Словом, велел мне ждать себя где-то неподалёку. Ну я и ждал.

Адриан устало вздохнул и тоскливо покосился на томик Байрона.

— Уже темнело, когда вернулся этот усатый тип. Улыбка при нём, довольный как кот. Э-э-э… извини.

— Ну же, Нино. Нельзя ближе к делу?

— Так вот, говорит мне: «всё прекрасно, мой друг. Есть у меня один хороший приятель, истовый католик, честный человек и просто золото. Он как раз думает сдать часть своих апартаментов порядочному человеку по приемлемой цене!». Вроде как превращать свой дом в доходный ему не с руки, а публика побогаче не спешит рассматривать предложение, ибо апартаменты эти не бель этаж.

Адри задумчиво потёр щёку. В Лондоне он жил как раз на «бэль этаже», то есть на первом. Обычно к такому жилью полагался ход чёрный и парадный, который полностью отходил арендатору. Свет рассматривал только такие апартаменты как что-то серьёзное, и жить не в «бэль» — значило ославиться.

Третий и выше этажи Адриану не подходили совершенно — здесь всегда жили люди небогатые. Выходило, что найденный Нино вариант располагался на втором.

Но на втором этаже не устроить приёма — Свет такого предложения не поймёт. Особенно Свет Парижа. Но выбирать не приходилось: если Нино утверждал что цены высоки — значит так оно и было. При всех недостатках Лахифф умел то, что никак не давалось младшему Агресту — то есть считать деньги.

— …я согласился. И не пожалел. Хозяин в самом деле оказался душкой, и апартаменты, да за такую цену — небывалая удача.

Адриан задумчиво покачал головой.

— Ага, — сказал он. — Хорошо. Но почему мы должны ехать именно сейчас?.. Primo, это невежливо. У хозяев могут быть планы…

— …а во-вторых, — перебил его Лахифф, — у тебя нет настроения. Вот что, мсье Агрест. Хочешь или нет, но тебе придётся покинуть сии уютные стены. Сегодня. Сейчас. Тебя позвали на ужин.

Агрест насупил брови. Скрестил руки ещё плотнее.

— Однако я ещё не давал согласия.

— Так я его дал. Чего было теряться?..

Доктор уже открыл рот, чтобы вывалить на слугу целый багаж заслуженных обвинений, но тот опередил его:

— Вот иногда я тебе поражаюсь! Взрослый мужчина, чёрт побери, настоящий джентльмен и украшение Лондона! А ведешь себя как капризный ребёнок! То не хочу, этого не буду. Да, понимаю, у богатых могут быть свои причуды, но ты, извини, не настолько уж богат, чтобы… чудачиться.

— Деньги — презренный сор. Я уже тысячу раз объяснял тебе, что есть вещи…

Лахифф подался вперёд.

— Я не хотел тебе этого говорить, но вот тебе правда. Из четырёх арендодателей мне отказали все четыре. В довольно паршивых местах, надо сказать. Знаешь почему? Потому что эти буржуины боятся за репутацию. Они не хотят сдавать жильё колдуну. Мол, после тебя в их апартаментах заведутся привидения и их никто не захочет снимать. Оттого-то они и задирают цены, Адриан.

Нино выразительно посмотрел на друга. И Агрест не нашёлся что возразить. Он умел быть упрямым, но верный Нино знал как это упрямство перебороть.

— И куда мы едем? — мрачно спросил Адриан минуту спустя. — Что это за вечер? На меня будут смотреть как на цирковую обезьянку?..

— Если ты рассчитывал на противоположное, не стоило являться в Париж, — урезонил его Лахифф. — Здесь все хоть мало-мальски знаменитые типы и типессы что-то навроде этих твоих обезьянок.

Адри сокрушённо вздохнул. Всё к тому и шло — и в этом не было бы ничего ужасного, не будь в городе отца. Он взбеленится, когда узнает, что его сын развлекает Нуворишей на манер циркача.

— Едем мы, — продолжил Нино, — в Латинский квартал. Там будет обыкновенная семейная посиделка. С тебя не убудет. Будь добр, собирайся.

В этот раз спорить Адриан не стал. Он чувствовал недосказанность, чуткая интуиция подсказывала — о чём-то важном его слуга умолчал.

И, конечно, не ошибся.

</p>

</p>

Теперь слушаем: The Monaghan jig — Cormac de Barra</p>