Спектакль от артистов погорелово театра (1/2)

Алекс открыла глаза.

Было рано, навряд ли кто-то проснулся. Товарищи по комнате продолжали спать. Ленивые лучи солнца пытались проникнуть в комнату сквозь шторы.

Северова вздрогнула, почувствовав движение одеяла, но тут же вспомнила про Пика.

— О, Драко. — Алекс села. Чёрный котик поднял голову, посмотрел на хозяйку. — Что, кто-то всё же проснулся? Пошли, посмотрим.

Кот послушно спрыгнул с её колен. Алекс встала и надела чёрную майку и свободные тёмно-зелёные штаны, похожие на военную форму. Она потянулась, натянула на руки перчатки с открытыми пальцами и пошла на кухню.

***</p>

На кухне её ждал сюрприз в виде полуспящего Куромаку. Он даже не обратил на неё внимание, просто упёрся взглядом в кухонный гарнитур.

— Земля вызывает Куромаку! Ответьте! Хе-е-й, приём! — Алекс щёлкала пальцами перед лицом Второго и вскоре добилась ответной реакции.

— А-а-а?.. — Трефовый дёрнулся.

— Ты опять всю ночь работал? Доброе утро. — Северова потянулась за чашкой, чтобы заварить себе утренний кофе.

— Доброе. Да. — в двух словах ответил Второй.

— А чё этот глист тебя спать не загнал? — поинтересовалась Восьмая, попивая свой латте.

— Кто? — Трефовый Король явно не понял, о ком идёт речь.

— Белов Михаил Андреевич. Я про него говорю, — ответила Северова.

— Пытался.

— Безуспешно?

— Как видишь... — донёсся сонный голос со стороны дверного проёма. — Доброе утро.

— Доброе утро, Миша, — откликнулся Куромаку.

— И тебе не сдохнуть, — буркнула Алекс.

Тут на кухню втёк Адам, но, заметив кофе, развернулся на 180° и ушёл обратно. Восьмая на реакцию Краснова с усмешкой покачала головой, Куро вообще не обратил внимания, Миша хмыкнул и пожал плечами.

— Доброе утро? День? Вечер? Ночь?..

— Доброе утро, эльфик, — Алекс приветливо улыбнулась Натаниэлю.

— Доброе, доброе... — пробурчал Миша, заваривая себе зелёный чай.

— Доброе утро, Бубновый Валет Второго Расклада, — проговорил Куромаку; он поднялся и помыл кружку, после убрав её в шкаф.

— Иди выспись, трудяга-коммуняга. — посоветовал Миша, на что получил ответное «мне надо работать». — Возьми хоть один выходной, чёрт тебя дери.

— Мгм... — кивнул Второй и ушёл.

***</p>

— Скучно-о-о... — протянул Натаниэль, прекратив теребить шелковистые волосы старшего троюродного брата.

— Соглашусь, — проворчал Адам, с некой радостью ощущая, что Натаниэль перестал трогать его волосы.

— И чем займёмся? — задала риторический вопрос Алекс.

— А давайте устроим спектакль?! — радостно выкрикнул Феликс, явно вдохновлённый поездкой в Магнитку.

— Страшно представить, по какому произведению! — фыркнул Пик.

— Эм... Давайте по сказке?! — воскликнула Фиона, хлопнув в ладоши.

— Ну удиви, по какой? — буркнула Алекс.

— Ну... Давайте по рулетке решим? Кто какую сказку помнит? — подала голос Лиза.

Все присутствующие стали вспоминать. Пиковые вспомнили «Сказку о царе Салтане», Бубновые вспомнили сказку «Мальчик-с-пальчик», Червовые — «Сказку о мёртвой царевне и о семи богатырях», Трефовые — про Колобка, на большее их не хватило. Рулетку решили отложить, решали по шляпе.

— С-с-с-с... Сволочь, — прорычал Пик, когда из шляпы достали листочек с надписью «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях».

— И сколько там героев? — сухо поинтересовался Куро, убрав газету.

— Ну... — Феля задумался. — Царевна, Царица, Царь, Злая мачеха, Чернавка, Семь богатырей, Королевич Елисей, Солнце, Месяц, Ветер... Всё.

— Итого... Шестнадцать героев. Хорошо, кто кого будет играть? — Куро встал и задумчиво посмотрел на всех присутствующих.

— Я предлагаю так: Джульетта — Царевна, Царица — Хелен, Царь — Ромео, Мачеха — Эмма, Чернавка — Ника, Семь богатырей — Данте, Варежка, Пик, Габри, Денис, Криц <span class="footnote" id="fn_32379593_0"></span>, Солнце — Феля, Месяц — Зонтик, Ветер — Мишаня, Королевич Елисей — Адам, Ну, рассказчиком можно Алекс, а голосом зеркальца — Нифертити. — предложила Николь.

— Согласны, — сказала почти всё, кроме Джульетты, Натаниэля и Адама.

— Я вам это припомню, заразы... — Адам недобро прищурился.

— Жду не дождусь, — усмехнулся Данте.

— Ребят, нам сцену с разбиванием хрустального гроба заменить надо. Откуда мы гроб возьмём? — сказал Криц.

— Заменим на поцелуй. Всё, — ответил Пик.

— Тебе сильнее всех прилетит, попомни мои слова... — прорычал Краснов, косясь на Пика со злостью.

— Кхм, хорошо, начинаем? — безэмоционально спросила Северова, держа открытую книгу в телефоне.

— Да, давайте, — отозвалась Хелен, сев у окна.

— Царь с царицею простился,

В путь-дорогу снарядился, — Ромео на этой фразе ушёл. —

И царица у окна,

Села ждать его одна.

Ждёт-пождёт с утра до ночи,

Смотрит в поле, инда очи

Разболелися, глядючи

С белой зори до ночи;

Не видать милого друга!

Только видит: вьётся вьюга,

Снег валится на поля,

Вся белёшенька земля. — Алекс вздохнула. — Девять месяцев проходит,

С поля глаз она не сводит,

Вот в сочельник в самый, в ночь,

Бог даёт царице дочь.

Рано утром гость желанный,

День и ночь так долгожданный,

Издалеча наконец

Воротился царь отец.

На него она взглянула,

Тяжелёшенько вздохнула,

Восхищенья не снесла

И к обедне умерла.

Хелен легла на подоконник, мол, умерла, а Ромео с его актёрским талантом упал на колени перед ней и притворно заплакал.

— Долго царь был неутешен,

Но как быть? И он был грешен;

Год прошёл как сон пустой,

Царь женился на другой.

Правду молвить, молодица

Уж и впрямь была царица:

Высока, стройна, бела,

И умом и всеми взяла;

Но зато горда, ломлива,

Своенравна и ревнива.

Эмма вышла и важно скрестила руки на груди, словно царица. Пиковые на это похихикали. Десятая достала зеркальце.

— Ей в приданое дано

Было зеркальце одно;

Свойство зеркальце имело:

Говорить оно умело.

С ним одним она была

Добродушна, весела,

С ним приветливо шутила

И, красуясь, говорила. — Алекс умолкла.

— Свет мой зеркальце! Скажи,

Да всю правду доложи:

Я ль на свете всех милее,

Всех румяней и белее? — важно произнесла Пиковая Дама Первого Расклада, смотрясь в зеркальце.

— И ей зеркальце в ответ, — произнесла Северова, желая поскорее закончить это всё.

— Ты, конечно, спору нет;

Ты, царица, всех милее,

Всех румяней и белее. — сказала Нифи, А потом дополнила. — Хорошо свистеть умею, хах.

Пик и Вару засмеялись, Алекс улыбнулась, Криц хихикнул.

— И царица хохотать,

И плечами пожимать,

И подмигивать глазами,

И прищёлкивать перстами,

И вертеться, подбочась,

Гордо в зеркальце глядясь.

Эмма ушла, уступив место Джульетте.

— Но царевна молодая,

Тихомолком расцветая,

Между тем росла, росла,

Поднялась — и расцвела,

Белолица, черноброва,

Нраву кроткого такого.

И жених сыскался ей,

Королевич Елисей.

— Королевич, не тупи, иди к невесте! — Пик подтолкнул Адама.

Данте поднял ученика за шкварник и вытащил на «сцену», после чего удалился. Все заржали. Ромео так же вышел, встав рядом с Джулей.

— Сват приехал, царь дал слово,

А приданое готово:

Семь торговых городов,

Да сто сорок теремов.

Все ушли, снова вышла Эмма, а Нифертити уже была у окна.

— На девичник собираясь,

Вот царица, наряжаясь

Перед зеркальцем своим,

Перемолвилася с ним.

— Я ль, скажи мне, всех милее,

Всех румяней и белее? — спросила Эмма.

— Что же зеркальце в ответ? — вздохнула Алекс.

— Ты прекрасна, спору нет;

Но царевна всех милее,

Всех румяней и белее, — ответила Нифи.

— Как царица отпрыгнёт,

Да как ручку замахнёт,

Да по зеркальцу как хлопнет,

Каблучком-то как притопнет!..

— Ах ты, мерзкое стекло!

Это врёшь ты мне назло.

Как тягаться ей со мною?

Я в ней дурь-то успокою.

Вишь какая подросла!

И не диво, что бела:

Мать брюхатая сидела

Да на снег лишь и глядела!

Но скажи: как можно ей

Быть во всём меня милей?

Признавайся: всех я краше.

Обойди всё царство наше,

Хоть весь мир; мне равно нет.

Так ли?

— Зеркальце в ответ.

— А царевна всё ж милее,

Всё ж румяней и белее.

— Делать нечего. Она,

Чёрной зависти полна,

Бросив зеркальце под лавку,

Позвала к себе чернавку.

И приказывает ей,

Сенной девушке своей,

Весть царевну в глушь лесную

И, связав её, живую

Под сосной оставить там,

На съедение волкам. — Алекс замолкла, переводя дух.

Ника потащила за собой Джулю куда-то за «кулисы». Северова стала читать вновь:

— Чёрт ли следит с бабой гневной?

Спорить нечего. С царевной

Вот чернавка в лес пошла

И в такую даль свела,

Что царевна догадалась,

И до смерти испугалась,

И взмолилась.

— Жизнь моя!

В чём, скажи, виновна я?

Не губи меня, девица!

А как буду я царица,

Я пожалую тебя! — воскликнула Джульетта.

— Та, в душе её любя,

Не убила, не связала,

Отпустила и сказала.

— Да ну тя, я бухать! — выкрикнул Вару.

— ВАРУ!!!

— Что ”ВАРУ”?!

— Ладно, продолжаем... — прорычала Лиза сквозь смех.

— Не кручинься, бог с тобой.

— А сама пошла...

— Бухать.

— ПИКОВЫЙ ВАЛЕТ ПЕРВОГО РАСКЛАДА!!! — Куро покачал головой, пока сидящие на диване заливались смехом.

— А сама пошла домой.

— Что? — надменно поинтересовалась Эмма.

— Сказала ей царица.

— Где красавица девица?

— Там, в лесу, стоит одна, — ответила Ника.

— Отвечает ей она, — вздохнула Алекс.

— Крепко связаны ей локти;

Попадётся зверю в когти,

Меньше будет ей терпеть,

Легче будет умереть.

Ника и Эмма ушли. Теперь их место заняли Ромео, играющий горечь и разочарование, и серьёзный Адам, которого на этот раз никто не выгонял из-за «кулис».

— И молва трезвонить стала:

Дочка царская пропала!

Тужит бедный царь по ней.

Королевич Елисей,

Помолясь усердно богу,

Отправляется в дорогу

За красавицей-душой,

За невестой молодой.

Ромка и Краснов свалили.

— Но невеста молодая,

До зари в лесу блуждая,

Между тем всё шла да шла

И на терем набрела.

Ей навстречу пес, залая,

Прибежал и смолк, играя;

В ворота вошла она,

На подворье тишина.

Пёс бежит за ней, ласкаясь,

А царевна, подбираясь,

Поднялася на крыльцо

И взялася за кольцо;

Дверь тихонько отворилась,

И царевна очутилась

В светлой горнице; кругом

Лавки, крытые ковром,

Под святыми стол дубовый,

Печь с лежанкой изразцовой.

Видит девица, что тут

Люди добрые живут;