Глава 11 (1/2)
— Дом, милый дом… — как-то мрачновато произнёс простаивающий в носу корабля Клаус, не сводя глаз с очертания родных берегов, степенно надвигающихся на изящный спирально-закрученный рог на могучей бронзовой голове грозного нарвала, приходящейся кораблю ростром. Непривычный выбор, белой вороной прозябающий в ряду таких решений как лев, дракон, русалка, воин и прочих незамысловатых, но величавых фигур, так горячо обожаемых моряками, но существует поверье, что кит в морской среде — животное особенное, и встреча с ним сулит большую удачу и счастье, а убивших его неминуемо постигнут беды. Исходя из этого можно смело предположить, что бывший крысиный капитан знавал данное суеверие и даже искренне верил в него, а потому, повинуясь позывам собственной натуры, решил заграбастать себе личный оберег, да ещё и не простой, рогатый, чтобы напускать трепет на своих врагов. Только вот ошибся немного в расчётах, ведь едва ли кого-то с одной головой да без туловища можно считать живым, а, следовательно, отсюда и все эти сплошные неудачи: встречи, окончившиеся мордобоем, потеря корабля и дальнейшее путешествие на одной лишь хлипкой лодочке с тяжёлым балластом за кормой по далеко не самой доброжелательной стихии. Наверняка, сидит сейчас где-нибудь и досадно локти покусывает, браня себя за свою безалаберность. Если, конечно, исхитрился пережить выпавшее на его долю незабываемое приключение. Сам же мечник относился ко всему этому скептически, но именно в данной конкретной ситуации нисколько не сомневался в том, что стоит им только-только высадиться на сушу, как они тут же столкнуться с крупными неприятностями.
Предчувствие это было отнюдь не случайным. Как и докладывал Шурх — вокруг острова действительно местами витали облакообразные куски зловещей концентрированной скверны, заметные и невооружённым взглядом. Данное явление во владениях демонслееров могло означать лишь одно ¬– они были атакованы демонами, и судя по выбросам рангом не ниже лейтенанта, а то и капитана. Монстры такого уровня весьма опасны, и даже преимущество в виде невосприимчивости к магии блекнет на фоне их чудовищной силы и множественных пассивных особенностей, дарованных им демонической сущностью. Осознание этого факта породило в груди Клауса безотчётную тревогу, которая неугомонной змеёй заворочалась где-то под сердцем, рассыпаясь по телу беспокойными пульсациями и наполняя голову различными пугающими видениями, красочно вырисовывающими смерть всей его семьи. Великан решительно отказывался верить в правдивость этих видений, однако с каждым пройденным метром его решимость сокрушалась всё сильней под натиском стремительно набирающих мощь тревожных отзвуков. И дело вовсе не в том, что он сомневался в родных, напротив — считал каждого чудовищем ещё похлеще настоящих, особенно когда дело касалось боя. Тем не менее отрицать, что произошло нечто серьёзное, было неразумно.
— Там творится что-то неладное, — только подтвердила опасения демонслеера возникшая за спиной Чиса, которая также, как и он, чувствовала приносимую островными ветрами угрозу. — Я считаю, что нам не стоит подплывать слишком близко.
— Правильно считаешь. Мы встанем на якорь метрах в семистах от берега, а дальше я отправлюсь один на спасательной шлюпке. Ты же будешь защищать остальных от возможных врагов здесь на корабле. Справишься?
— Да, — наёмница коротко кивнула. — Но ты уверен? Идти туда безоружным — не самая лучшая идея. Да и капитан явно будет злиться.
Клаус ухмыльнулся:
— Это её привычное состояние, так что ничего страшного. А посчёт оружия — раздобуду непосредственно дома. Там полно пустышек.
— Будут указания на случай, если ты не вернёшься? — обыденно осведомилась Чиса, будто речь шла о погоде.
— Если не вернусь до следующего утра — убирайтесь отсюда, причём, как можно скорее.
— Капитан точно не согласиться.
— Я сам поговорю с ней.
— Хорошо.
Элизабет Клаус обнаружил на корме погоняющей корабль вперёд. Она сидела неподвижно, лицом к морю и выглядела настолько сосредоточенной, что, казалось, вросла в палубу, превратившись в неотъемлемую часть корабельного декора. Уже представляя себе её первую реакцию, великан беззвучно хмыкнул и накрыл ладонью изящное девичье плечико.
— Эй, Лиз.
Получилось даже краше, чем он предполагал. Элизабет вздрогнула, растеряв всякую концентрацию, со скоростью гепарда рванула вперёд и вбок, полностью извернувшись всем корпусом в процессе сего манёвра, несколько раз оттолкнулась руками и ногами от пола, отползая назад, и вперилась испуганными глазами в нависшего над ней пирата с насмешливой улыбкой на лице.
— Т-ты совсем б-больной ч-что-ли?! — прерывисто выпалила она, возложив трясущуюся ладонь на рьяно вздымающуюся грудь.
— Прости, — Клаус как бы виновато склонил голову, но лишь затем, чтобы девушка не увидела ширящуюся улыбку, которая грозила вот-вот обернуться откровенной ухмылкой. — Я ж не знал, что ты так резко отреагируешь.
— Не ври мне, дрянной пират. Всё ты знал! — огрызнулась дозорница, пытаясь не глядя нащупать рукой перила, дабы с их помощью поскорее подняться на ноги и перестать выглядеть такой жалкой. — Не знал бы — не стал бы вот так подкрадываться!
— Ладно, сдаюсь, раскусила, — без какого-либо раскаянья признался мечник, подхватывая девушку под мышки, и одним движением поставил её на ноги, однако вместо благодарности отхватил хорошую затрещину. Ну хоть без применения Силы в этот раз, и на том спасибо.
— Чего хотел, презренный? — сердито проворчала Лиз и принялась усердно отряхивать штаны, чтобы таким образом незаметно для собеседника почесать занывшую после удара ладонь. Словно по мраморной статуе саданула, честное слово.
— Мне нужно поговорить с тобой, — ответил великан и изложил ей свой план действий.
— Хорошо, — уж как-то больно просто согласилась дозорница, хотя Клаус ожидал, что она в своём обыкновении начнёт бросаться грудью на амбразуру, размахивая саблей в одной руке и швыряясь Силой с другой. Признаться, такое отношение даже слегка задело его, и великан решил удостовериться, всё ли девушка поняла правильно. — А чего здесь непонятного? Сплаваешь на остров, убедишься, что там всё хорошо и подашь нам сигнал. По-моему, всё до ужаса очевидно.
— А часть с отплытием?
— А что с ней не так? Как только выучишься тому, зачем приплыл, так мы и отплывём.
Великан с кривой усмешкой проницательно посмотрел на ничего не выражающую Элизабет и мысленно похвалил её, потому что если сейчас она эмоционально сдерживалась, то делала это столь искусно, что позавидовал бы любой учёный лицедей. Однако же не стоило забывать и об упёртости девушки, которая также не ведала границ, а посему сказанные ею слова могли подразумевать и то, что именно так всё и случиться, вне зависимости от разговоров и обстоятельств. Об этом Клаус тайно поведал и Чисе во время спуска шлюпки на воду, как только они встали на якорь.
— Возможно тебе даже придётся применить силу, — уже перемахнув через фальшборт, добавил он, осторожно ставя ноги на ступени штормтрапа.
— Я предполагала такой исход, — серьёзно молвила наёмница, — но задание есть задание. С наступлением рассвета мы уплывём с тобой или без.
Клаус удовлетворённо кивнул в ответ, наученными движениями спустился вниз и спрыгнул в покачивающуюся на волнах поодаль шлюпку. Крепко взявшись за красные вёсла, он резво погрёб к родным берегам, терзаемый самыми противоречивыми чувствами, порождёнными воспалённым беспокойством, волнительным ожиданием встречи и подсознательным нежеланием высаживаться на берег вовсе. В сердце до сих пор горели незаживающие шрамы, оставленные сложными взаимоотношениями с семьёй и трагичной смертью матери. Все эти думы обернулись тяжелым грудным вздохом, едва весла уткнулись в песчаное дно, и великан ступил одной ногой на осыпающуюся под подошвой ботинка сушу.
Казалось бы, с его побега прошло целых тринадцать лет, а здесь совершенно ничего не изменилось. Всё те же три извилистых тропы встречали Клауса, отлично знавшего, куда ведёт каждая из них. Первые две, что шли почти бок о бок, разделяемые рядком толстоствольных вековых деревьев, ближе к середине закольцовывались в причудливо ровный и удивительно отчётливый круг, лишённый всяческой растительности, словно первая плешка на голове уже немолодого мужчины. В былые времена он служил тренировочным полигоном, который щедро одаривал начинающего мечника россыпью лиловых синяков, противно завывающих ссадин и болезненных порезов от пустышек. От него вдоль всей окружности прорастала целая прорва узеньких тропинок, ведущих практически в любой уголок острова. Та же, что находилась на почтительном отдалении от остальных и уходила глубоко в колючие дебри, огибала почти весь остров и оканчивалась с обратной стороны, в нескольких метрах от неприметного — настолько, что его можно было считать секретным — прохода в небольшой грот, в котором тогда ещё просто долговязый мальчишка со слезами на глазах прятался от сурового, вечно недовольного им отца и ядовитых насмешек старших брата и сестры. Вспышка застарелой злобы, подмываемой искажёнными фантомами детских переживаний, вынудила великана крепко стиснуть зубы и до хруста сжать кулаки, чтобы пересилить себя и всё же сделать шаг в направлении дома.
Выйдя к тренировочному полю, Клаус понял, что заблуждался насчёт отсутствия каких-либо перемен — оно перетерпело просто колоссальные изменения. И далеко не в самую лучшую сторону. Небольшая плешка превратилась в солидную залысину, причём явно не по собственной воле, если ориентироваться на километры поваленных деревьев, испещрённых грубыми глубокими полосами, оставленными не иначе как демонслейвами. Вообще ими была усеяна вся округа, которая теперь больше напоминала пашню, щедро залитую лужами запёкшейся чёрной крови. Чудовищные последствия чудовищного боя, почти заставившие Клауса поверить в неизбежную кончину живущих здесь, если бы не широкая борозда, которая непрерывно ползла по тропинке, ведущей непосредственно к дому. Казалось, будто она была оставлена человеком, сумевшим одержать победу, но тяжесть уплаченной за это цены не позволила ему шествовать домой с гордо поднятой головой да торжествующей улыбкой победителя на устах, и всё, что оставалось — скорбно сгорбиться и жалко волочить за собой отяжелевшее оружие. Такое предположение вполне походило на правду, однако курящийся в воздухе шлейф скверны, неотрывно следующий за бороздой, не мог не вызывать определённых сомнений, и мечник принял решение убедиться во всем лично.
Быстро передвигая ногами в направлении дома, Клаус отметил, что с каждым шагом скверна становилась плотнее и отчего-то казалась до боли знакомой, словно он уже сталкивался с её обладателем в прошлом. Но это было невозможно: все демоны, повстречавшиеся на пути, были тотчас умерщвлены его же рукой. Все, кроме одного — Тёмного Владыки. Но именно за этим великан, собственно, и прибыл на остров. Затем, чтобы подготовиться к финальной схватке с демоном и докончить начатое, потому что и у него, как у демонслеера, тоже имелась некая гордость. Гордость и желание встретить её вновь… Но сейчас не об этом. Скверну повелителя мечник узнал бы среди тысячи, и это даже близко не она. Но тогда кто? Бесы? — Исключено. Эти бестолковые создания просто не способны оставить столь явный след. Генералы? — Возможно, однако всё ещё маловероятно. Лейтенанты? — Вот они точно могли. Вот только Клаусу ранее не доводилось сталкиваться с демонами этого класса. Да даже в той же цитадели не попался ни один из них. Правда, тогда Владыка скорее всего просто забавлялся с ними, позволив добраться до своих покоев. Хотя стоп, один прецедент всё же был. Причём именно здесь, много лет назад. В тот злополучный день, когда умерла…
Внезапная догадка холодной молнией разразилась в душе Клауса, разнеся в клочья оберегающую ширму. Призраки прошлого вырвались из своего заточения; тело немедленно бросило в дрожь. Мечник оступился на ровном месте, отдаваясь на волю всемогущей инерции, которая практически вытолкнула его из чащобы чуть ли не к самому порогу собственного дома. В голове промелькнуло удивление: уж больно быстро он сюда добрался, однако разум мгновенно расставил все точки над «i», сославшись на глубокую задумчивость, в процессе которой Клаус совершенно не следил за дорогой. Расставил — и пришёл в ужас от представшей перед глазами картины: среди гор обломков стояла спиной девушка, полностью объятая той самой скверной, которая напоминала сотканную из танцующих языков иссиня-чёрного пламени шкуру огромной лисицы с четырьмя хвостами. Кошмар повторялся вновь.
— Ма…ма… — прикладывая просто титанические усилия, прохрипел Клаус парализованным от закрадывающегося всё ниже страха горлом. Как только тот добрался до уровня ключиц и нырнул в расселину грудной клетки, в ушах раздалась ненавистная трель жаждущего крови демонслейва, что лишь поспособствовало его распространению. Когда же девушка медленно повернулась вполоборота к Клаусу, страх резко скакнул в самый низ к пяткам и утащил вместе с собой того, кем он стал за годы своих странствий, обнажая перед лисьим взглядом охваченного паникой беспомощного мальчишку. Точно как и в тот день…
… — Они явились, — стоя на крыльце дома, грозно произнёс отец и незамедлительно вошёл в состояние боевого транса. — Энрики, ты остаёшься со мной. Ульрика, бери Клауса и ступай к матери.
Ульрика схватила напуганного брата за плечо и силой уволокла в дом, однако прежде чем дверь за ними захлопнулась, Клаус успел заметить, как из чащобы вышли две зловещие фигуры, покрытые густым оранжевым мехом и со множеством колыхающихся хвостов за спинами.
— Они пришли убить нас? — обречённо вопросил он, взирая снизу-вверх на сестру, но она лишь нервно закусывала нижнюю губу, сохраняя молчание и продолжая тащить его по коридору к родительским покоям, где лежала прикованная к постели мама-дум.