Глава 2 (2/2)
Не давая ему опомниться, демонслеер подскочил к оппоненту и обрушил град яростных рубящих ударов. Но из-за проклятого слоя яростный град превратился в лёгкий летний дождик, оставляя на теле демона лишь не особо глубокие насечки. К тому же переполненная пустышка с каждым ударом всё больше трескалась и крошилась, не в силах выдерживать животную мощь своего владельца. Владыка хорошо это понимал и, подгадав момент, перехватил лезвие ладонью и обломил его чуть ли не под самое основание, после чего вцепился в шею Клауса, вперился в него белыми дырами и зло прошипел:
— Прекращай недооценивать меня, отродье. Извлекай демонслейв!
Но вместо этого обломок пустышки устремился в то место, где у обычных людей находился висок. Ещё сильнее обозлившийся повелитель запустил великана в стену, да с такой лёгкостью, словно это и не великан вовсе, а тряпичная куколка.
— Выродок… – душераздирающий крик девушки оборвал Владыку на полуслове. — Ну наконец то, – обрадовался он, смотря как несчастную облепляет тьма. — Понадобилось чуть больше времени, чем я рассчитывал.
Забывшись, демон взмахнул крыльями, но пострадавшее крыло, свисающее к полу надломленной веточкой, не позволило ему быстро переместиться к своей будущей королеве. Злобно фыркнув, он пошёл на своих двоих, совершая размашистые шаги вытянутыми тонкими ногами. В то же время поднявшийся Клаус также рванул к напарнице, всем телом ощущая нависшую над ней опасность. Но как бы не старался демонслеер выиграть эту гонку со временем, Владыка был ближе, а потому первым оказался около заветного трофея, опередив соперника на какие-то жалкие пару-тройку секунд. Девушку полностью заволокло тьмой, и с глухим хлопком она рассыпалась на мириады тёмных шариков, которые один за другим всасывались в тело ухмылявшегося повелителя…
Надрывно тренькнули оковы, сдерживающие узника, который всеми силами сдерживал рвущийся из груди полный горькой скорби и тоски рык. Может, Клаус с виду и казался неотёсанным варваром, которому были чужды любые другие вещи, кроме разбоев, пьянок и драк, но это была всего лишь фикция. Шаткая, порождённая тем самым кошмаром ширма, которой он однажды отгородился от всего мира, прокляв собственные трусость и беспомощность и запихнув их в самые глубокие уголки души, чтобы больше никогда не вспоминать мерзкие прикосновения этих чувств на содрогающейся от страха душе. Он скрупулёзно, день ото дня воспитывал в себе мужчину, воина, сильного и решительного, такого, что одолеет любого врага лишь одним ударом кулака. Вот только из-за слишком размытых границ выбранного образа и отсутствия наглядного примера тогда ещё юный демонслеер закалял тело и характер, ввязываясь в пьяные кабацкие драки, после которых его постоянно утешали – даже несмотря на явное отсутствие каких-либо видимых повреждений – работающие там молоденькие девицы, ведь если отбросить дурную славу – ей будущий пират обзаведётся много позже – юноша был довольно красив собой. Подтянутое скуластое лицо с мужественным волевым подбородком, выразительный лисий взгляд и жгучие чёрные глаза, в которых легко раствориться без остатка, а также смоляные, вьющиеся волосы, ниспадающие до самых плеч и вызывающие зависть у любой девушки. Не стоит забывать и про мускулисто-литое тело, вылепленное из долгих изнурительных тренировок с мечом под строгим надзором отца.
Каждая новая одержанная победа вселяла в Клауса уверенность в своих силах, а каждая смятая после ночных развлечений с очередной девицей простынь только закрепляла образ матёрого мужика. Да, именно мужика, потому что первоначальный образ сильного и решительного мужчины-воина, быстро затерялся где-то между осколками разбитых бутылок из-под вина, обломков трактирной мебели и горсткой чьих-то выбитых зубов. Однако подобная жизнь наложила на него свой отпечаток: он постепенно перестал понимать, как жить вне этих нездоровых увлечений, и, как следствие, замкнулся в себе, чем и заслужил прозвище «мрачный». И только две девушки, которым великан смог открыться, знали его настоящим. И обе нашли рядом с ним свою погибель, из-за того, что ставший излишне самоуверенным демонслеер на деле вновь оказался бесполезен. Не помогли ни драки, ни тем более постельные утехи, ничего. Словно насмехаясь, судьба раз за разом тыкала пирата носом в собственную никчёмность, подвергая сомнению возведённое укрытие, которое, впрочем, уже давно покосилось и трещало по швам.
— Дьявол! – отчаянно бросил в пол Клаус, беспомощно дёрнув руками, отчего кандалы повторили недавнюю жалобную трель. Может, они и были одинаково эффективны как против Силы, так и против скверны, но демонслейвы были устроены таким образом, что ежесекундно вытягивали её из окружающего пространства, поэтому истощить и тем самым ослабить демонслеера этими камушками было практически невозможно. Помимо этого, великан обладал просто чудовищной физической силой, и ему не составило бы труда разорвать эти хлипкие цепи в любой момент и благополучно сбежать с корабля дозорников, однако он этого не делал. Просто не видел смысла. После смерти напарницы в опустелом сердце Клауса ни осталось ничего.
«Она ещё жива, – внезапно вспомнились последние слова того самого незнакомца в белой маске в форме человеческого лица и щегольском головном уборе, напоминающим вазу с широкими полами, что спас его от верной смерти, — и отчаянно нуждается в твоей помощи. Поэтому научись извлекать демонслейв, возвращайся в цитадель и ослабь Владыку, чтобы проложить ей путь наружу. А я тем временем постараюсь уберечь её от падения во тьму».
— Жива, как же! – видевший её смерть собственными глазами великан упорно отказывался верить в ту ахинею, которую наплёл этот пижон. — При следующей встрече я ему ро…
— Паф?
Клаус резко замолчал. Он в недоумении поднял голову и чуть было не зарычал тем самым рыком, который так усердно подавлял последние пятнадцать-двадцать минут: в полутьме импровизированной темницы на него смотрели её большие удивлённые глаза. Смотрели точно также, как и в тот день, когда они впервые встретились.
— Малявка… – против воли вырвался из груди полный надежды стон, но Клаус быстро взял себя в руки и присмотрелся повнимательнее. Как оказалось, то был обычный – если такое определение вообще применимо к существам, напоминающим детские каракули животных – квопл , эдакий кролик-колобок с меховой шкуркой нежно-персикового цвета, безносым лицом, занимающим почти всю поверхность живота, и комичной волнообразной челочкой, лежащей аккурат между овальных глаз. Он стоял на несуразно-длинных задних лапах, а передние был немного поддёрнуты вверх и слегка разведены в стороны, демонстрирую явное замешательство.
— Паф? – снова повторил колобок, чуть накренившись вбок, и грозный пират Клаус «Чёртова дюжина», мрачный мечник и ночной кошмар всех дозорников, вдруг растянулся в какой-то уж совсем девчачьей улыбке, которая обычно возникает при виде чего-нибудь милого по девичьим меркам.
— Милааш… – улюлюкивающе протянул великан, а всё набирающий скорость айсберг абсурда продолжал своё чёрное дело, безжалостно уничтожая любые крохи здравого смысла. — Как ты здесь оказался? Неужели корабельный ? Да нет, быть такого не может. Не летаешь же ты на этих ушках…
Квопл, словно понимая, о чём говорит Клаус, пригнул уши так, чтобы они оказались в его поле видимости, пристально посмотрел на них несколько секунд и ни с того ни с сего как давай крутить ими в разные стороны, издавая при этом слюняво-пукающие звуки с периодичным повторением буквы «п». Он делал это настолько старательно, что в какой-то момент инстинктивно принялся помогать себе передними лапами, имитируя взмахи крыльев, а на лбу сквозь пушок начала проглядываться набухшая от напряжения венка. Но, несмотря на все старания, взлететь ему так и не удалось, и он бросил эти чудачества, пожал плечами и выдал равнодушное: «паф». Мучительно кривящий губами на протяжении сего зрелища демонслеер зашёлся оглушительным хохотом, который до чёртиков напугал немного суеверного патрульного: тот решил, что это хохотал старый водник, пришедший по его душеньку по приказу чёрного хозяина морей.
— Заткнись, чёртов пират! – спустя короткий миг анализа и последующего осознания себя дураком, громко рявкнул он сквозь смущение и сердито топнул ногой в том месте, где предположительно находился прикованный пленник.
От хохота залатанная рана на груди разошлась по швам, и небольшое тёмное пятно на бинтах, превратилось огромную кляксу, которая стремительно увеличивалась в размерах, покидая границы белоснежного поля. Квопл встревожился.
— Не вини себя. Оно того стоило, – поймав на себе его тревожный взгляд, сквозь затухающий смех пробормотал Клаус, однако пушистый комочек явно был не согласен с ним.
— Паф! Паф, паф, паф. Паф! – потешно запричитал он, вызывая у великана новые приступы весёлых содроганий, и быстро прошлёпал до легкомысленного собеседника.
— Что ты делаешь?.. – удивлённо улыбнулся демонслеер, когда зверёк взобрался на его ноги и, подтянувшись на цыпочках, прислонился лапками к кровоточащему месту. Воздух вокруг него едва уловимо дрогнул, и Клаус удивился ещё больше прежнего, потому что почувствовал, как из раны капля за каплей вытекает чужеродная скверна и впитывается в розовые подушечки на лапках квопла. — Как так…
— Паф. Паф, паф, – не прерываясь, объяснил маленький врачеватель, но великан, как и следовало ожидать, не понял ни единого «паф» из всех вышеперечисленных. — Паф, – горделиво объявил он, когда вся скверна была вытянута, и столь же горделиво хлопнул лапкой по начавшей затягиваться на глазах ране, словно показывая, что доволен проделанной работой.
— Спасибо, – поблагодарил его великан, на что зверёк сделал реверанс, придерживая края воображаемого платья. — А теперь, дружочек… – квопл протестующе закрутил головой-телом и снова демонстративно склонился в реверансе, намекая на принадлежность к конкретному полу.
— Так ты девочка? – догадался Клаус, а короткий кивок только подтвердил догадку. — Прости, что не понял сразу.
— Паф.
— Так как ты здесь очутилась?
— Паф. Паф, паф, паф. Паф, паф. Пааф, паффф…
Демонслеер хохотнул, ненароком перебив свою собеседницу. Она осеклась, сердито нахмурила глаза и недовольно покривила ртом.
— Прости, прости. Просто я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь.
Квопл тяжело вздохнула, слезла с великана и нырнула в небольшой напольный резервуар лунного света. Она рассудила, что, раз Клаус не понимает слов, будет проще поведать ему свою историю с помощью пантомим, а для этого, само собой, требовалось освещение. Зверюшка по-деловому похлопала передними лапками, призывая единственного зрителя к вниманию, и принялась очень детально описывать всё события, приведшие её на корабль. Сильно стараясь не засмеяться и тем самым не испортить представление, Клаус с щенячьим восторгом в глазах наблюдал за движениями пушистой актрисы, а в голове планомерно выстраивался очень содержательный рассказ.
…Бесцельно болтаясь по городу квопл сама не заметила, как оказалась рядом со входом в трактир «Весёлый пьяница». Данное обстоятельство пришлось весьма кстати, потому что она частенько бывала в этом заведении, и здешние работницы постоянно угощали её разными вкусностями, а в животике уже давно трубили в трубы голодные киты. Войдя внутрь, маленькая сладкоежка моментально оказалась в объятиях проходившей мимо подавальщицы, которая, вдоволь наигравшись с ней, отнесла на кухню и угостила шоколадным бисквитом. Наевшись от пуза, квопл по своему обычаю вскарабкалась на угловую потолочную балку, преудобно устроилась на клочке соломы, выбившейся из настила крыши, и крепко задремала. А проснулась от того, что всё вокруг напиталось зловещей демонической аурой.
Она резво подскочила на ноги, стряхнув с себя последние остатки сна, и принялась разыскивать источник. Благо обнаружить его оказалось несложно: им приходилось ранение на груди двухметрового великана. Оно было серьёзным, поэтому квопл решила помочь бедняге и начала торопливо спускаться, но едва подушечки лап коснулись пола, дверь громко захлопнулась за покинувшим кабак гостем. Открыть её изнутри для маленького зверька самостоятельно не представлялось возможным, поэтому пришлось дожидаться кого-нибудь, кто сделал бы это за неё. Этим кем-то оказался трактирщик, который, вооружившись кочергой, опасливо высунулся из укрытия минутой спустя после сигнального хлопка. Он же и выпустил суетливо прыгающую возле ног и тянущую его за штанину зверюшку. Она быстро проследовала по кровавым следам и очутилась в полутёмном переулке. В самом его конце двое людей, пыхтя и отдуваясь, пытались втащить безвольного великана в кособокий домик. Квопл облегчённо выдохнула, понимая, что теперь о нём точно позаботятся, но решила остаться и убедиться в этом собственными глазами. И как оказалось не зря: спустя какое-то время в переулок вошли четверо крепких дозорников и, ненадолго зайдя в дом, выволокли раненого наружу с перевязанной грудью и всё той же зловещей аурой, исходящей от неё. Пришлось брать дело в свои лапы и тайком следовать за ними до самого корабля…
— Так вот как оно всё было, – Клаус благодарно улыбнулся слегка запыхавшейся рассказчице. — Спасибо. Теперь я твой должник.
— Паф, – по-житейски махнула лапой она и тут же жестом попросила великана поделиться уже собственной историей.
— Что ж, это будет справедливо, – заметил он и начал свой печальный рассказ, становясь всё мрачнее с каждым произнесённым словом.