Первый сезон: «Ну просто сказочная фея» (2/2)
— Откуда у тебя эта штука? — его приказ пробудил у меня инстинкт самосохранения. Сложно было уложить в своей голове, что пламя возникло из ниоткуда: без спичек, зажигалки или чего-либо другого, чем все люди пользовались на Земле. Мужчина вынул кляп, чтобы я могла ответить, а не мычать.
— От матери.
Время текло мучительно медленно; солнце догорало на границе верхушек деревьев; я всё так же сидела привязанной к несчастной сосне, и все мои затёкшие конечности гудели, требуя свободы и мягкого матраса. Двое из магов чёрного круга свалили в закат, оставив меня с блондинчиком, который иногда косился в мою сторону и кривился. И в какой-то момент я подумала, что это мой шанс. Только как мне сбежать?
Одежда после купания высохла и теперь пахла затхлой водой. Кристалл у меня забрали, а он мог бы помочь прорезать веревку, благо был достаточно острым для этого. Для начала стоило как можно больше растянуть верёвки запястьями и лодыжками, делать это тихо слишком трудно, да и не слышала я почти ничего кроме глухих ударов сердца. Когда маленькое расстояние между покрасневшей кожей и бечевкой наконец-то появилось, я поняла, что сейчас придётся каким-то неведомым образом достать ключи из кармана шорт и тереть до посинения.
Я не знаю, за сколько именно я справилась со злосчастной верёвкой, но оставшийся маг не обращал на меня никакого внимания и во что-то играл на смартфоне. Он резался в тупые игры, пока я испытывала ужас перед своей скорой смертью, находилась в плену и не понимала, за что меня хотят убить. За что со мной так поступают?
Увесистый камень, прекрасно укладывающийся в ладонь, очень кстати попал в поле зрения. И я уже знала, что нужно делать. Сколько раз проигрывала в голове сценки, где убивала обидчиков? Сколько раз думала, как именно стоит действовать, какие последствия будут, как лучше всё сокрыть? И никогда не приводила ни один план к действию. Не было ли достаточно во мне злости или обиды, не знаю, но в это мгновение у меня было слишком много страха за свою жизнь. Я почему-то понимала: меня ни за что не отпустят, и, если я хочу жить, мне придётся выкручиваться самостоятельно.
Возможно, из-за дрожащих рук я ударила недостаточно сильно, возможно, всё потому, что он не совсем обычный человек и его тело просто крепче, но этого оказалось недостаточно, чтобы парень свалился хотя бы без сознания. Липкое чувство, будто скользкие тентакли, хватающие тебя за ноги, охватывало тело, и я с остервенением опускала камень на открытую шею человека, пока что-то горячее и мощное не оттолкнуло меня. Моя футболка моментально вспыхнула, и кожа начинала плавиться — я разорвала ткань с огромным усилием и стала кататься по земле, чтобы эта агония прекратилась. Только тогда я увидела, насколько далеко меня откинуло пламя: я лежала в метрах семи от неживого блондина и крайне злого мужчины с кудрями, склонившегося над трупом своего напарника.
— Тупая сука, — он зарычал, образовав на ладонях сферы с магмой. Эта штучка показалось гораздо опаснее и сильнее предыдущей атаки. — Ненавижу фей! Почему бы тебе просто не сдохнуть?! Нет, теперь я убью тебя мучительно и медленно.
— Да какого черта? Я ничего не сделала, чтобы со мной так поступать! Это вы здесь поехавшие и плохие! — я тяжело дышала, вставая на ноги. У меня не было ни оружия, ни щита, даже того камня. — И если бы я была какой-то там феей, то, наверное, уже превратилась давно и просто расхерачила бы вас в щепки! — обе сферы опасно пролетели надо мной, едва коснувшись растрепанных волос.
Маг подошел вплотную, схватив за горло и подняв над поверхностью. Во второй раз задыхаясь от чьей-то руки и скребя ногтями человеческую кожу, я вдруг подумала: было бы действительно хорошо, будь я какой-то феей, которая может летать, биться с такими мудаками и выворачивать им кишки наружу, а потом запихивать в их глотку, пока те корчатся от боли и судорог. Да, это было бы лучше жалкой смерти от удушья каким-то сумасшедшим, рассказывающие сказки про магию. Если бы я только…
Взгляд со стороны</p>
Элиас сжимал мягкое горло девчонки, трепыхающейся изо всех остатков сил, и он видел, как её глаза закатились, через мгновение являя полностью малиновые и зрачок, и радужку. Чёрные языки пламени поползли по его одежде, и Элиас отшвырнул безвольное тело в сторону, пытаясь потушить пожар. Этот же огонь поглотил подростка, выжигая снизу вверх боевой костюм темно-серого цвета, усыпанного вырвиглазными блестками; черные волосы заплелись в пучки по бокам, выпуская небольшие пряди из них; потоки воздуха сформировали обгрызанные по низам крылья бабочки такого же серого оттенка, только розовые пятна, как кляксы, были разбрызганы по ним.
— Твою мать, и чего я паясничал? Теперь всё будет сложнее, — маг чертыхнулся и снова пульнул плазменную сферу в медленно поднимающуюся фею. Махнув крыльями, она взлетела в воздух и увернулась от прямого удара.
Её пустые глаза вызывали мурашки по коже, но девчонка вдруг усмехнулась чему-то и сказала:
— Это всё, что ты можешь, маг чёрного круга или как там тебя ещё?
Элиаса вдруг посетила мысль, что, будь у него чёрный круг, он бы точно не допустил всей этой ситуации. И после неудачи с высасыванием дара просто убил бы, и дело с концом. Но Криспин и Юэн хотели забрать силу себе, несмотря ни на что, поэтому они с братом пошли дозваниваться до другого паладина, разбирающегося в артефакторике побольше них, а Юэна оставили на страже. Конечно, этот идиот не справился с задачей. И мужчина не понимал, почему круг выбрал именно этого слабака, а не его, мага огня, хоть и тривиального, или Криспина, имеющего предрасположенность к иллюзиям. Они не являлись самыми сильными из выживших паладинов, скорее даже наоборот, но он не мог предположить, что они не справятся со спящей феей. Они следили за магически фоном, отлавливали их со всех уголков мира, тем самым увеличивая мощь круга, однако никогда не сталкивались с на самом деле достойным противником: все девочки-подростки были действительно девочками-подростками, действительно феями, не особо жалующими жестокость и в повседневной жизни, где нет места их дарам.
Эта отличалась от них всех с самого начала, улавливая в пространстве изменения магических потоков, была осторожна и внимательна. Поэтому им пришлось выманивать её наружу, убирать свидетелей и даже ловить в иллюзию, что, в принципе, удалось. Они недооценили её и мощь её дара.
Поигрывая в руках ритуальным кинжалом, который она успешно стащила у Элиаса, пока тот душил её, фея провела пальцем по лезвию мягкого золота. Да, оружие испортится, ведь оно не предназначено для битв, но сейчас это не имеет никакого значения. Ей не удалось пробиться через энергетический щит, быстро вскинутый врагом, к тому же она снова обожглась, стоило ей коснуться полупрозрачной поверхности. Скривив лицо, она ударила по щиту, и тот пошел трещинами, но Элиас уже подготовил контратаку. Огненный вихрь закручивался с ужасающей силой, потянув за собой и фею, жалко трепыхающую крылышками в противоположном направлении, и хозяина этого смерча.
***</p>
Воздух в округе стал жутко горячим, и порывы ветра тянули к себе. Если бы я не воткнула этот тупой ножик в землю, то отправилась бы на сжигание живьём. За спиной раздались душераздирающие крики, и я обернулась: маг, вызвавший этот ужас, кружился в эпицентре торнадо, куда слетались деревья со всей округи, вырванные с корнем. Я полузадушено махала нематериальными крыльями и врывалась в землю пальцами. Мне вовсе не хотелось умирать в третий раз, тем более после всех этих ненормальностей. Но через пару секунд смерч исчез, оставив после себя только выжженные пятна и угли вместо деревьев и тела. Меня тут же затошнило от вида и запаха горелого человеческого мяса с выглядывающими костями, и без зазрений совести я позволила себе такую мелочь как проблеваться горькой желчью вместо переваренной пищи. Немного придя в себя, я увидела среди пепелища нетронутый кристалл, лежащий рядом с горелым трупом, и забрала обратно, повесив на шею.
Мне хотелось домой, обнять отца и сказать ему, как же сильно я его люблю на самом деле, несмотря на все его тараканы, на все наши недопонимания и расхождения в суждениях. Я поднялась на дрожащих ногах и взлетела, поднявшись чуть выше деревьев. Стало тревожно, что оставшийся в живых Криспин убьёт или возьмёт в заложники отца. На улицах до странности пустынно, и, никого не встретив, я опустилась на наш дворик, влетев в дом, где горел свет.
Я замерла на месте, как будто меня обухом по голове ударили. Вместо крика и членораздельных слов вырвался жалкий хрип, перемешанный с кровью и неверием. Деревянный стул на четырех ножках сиротливо лежал чуть поодаль, как и смятый лист белоснежной бумаги. А отец неподвижно висел головой в петле точно такой же веревки, какой была связана я не так давно.
Дрожь пробрала всё тело, открывая двери новой волне истерики. У него не было никаких причин так делать. Нет, конечно, они были, но он просто не мог так поступить со мной, оставить меня одну. Он должен был держаться изо всех сил, чтобы вырастить меня.
— Это всё он… Это всё этот чертов маг…
Злоба заменила безысходность и горечь, растёкшись по венам расплавленным металлом. Ноги не выдержали бурю эмоций, и я плюхнулась на пол, чувствуя онемение конечностей. Превращение слетело, оставив ту одежду, которую носила с самого утра. Почему они пришли в мой дом и жизнь? Почему они это сделали? Даже если папа так сильно волновался из-за моего суточного исчезновения, он не мог совершить суицид. Я отказывалась верить в подобную чушь, прекрасно зная отца. Криспин убил его за двух своих товарищей и, вероятно, скрылся. Но как эта тварь заставила отца сделать это? Угрожал мной?
От мыслей пухла голова, и я просто ударилась лбом о ламинат, ощутив секундное опустошение. А потом ударилась во второй раз, в третий, в четвертый, пока по носу и губам не потекла капелька солоноватой крови. Я вскочила на ноги и вдруг подумала, что папа ещё, должно быть, жив! Верно, он просто решил разыграть меня и повесил вместо себя манекен! Какая страшная шутка, надо будет сказать ему, чтобы больше так не делал.
Улыбка сползла с лица, ведь пульс не прощупывался, а тело оказалось до омерзения реальным. Я вышла из дома на улицу и стала бродить по округе, проверяя каждый куст и приговаривая угрозы. Просила выйти Криспина и сразиться со мной по-честному, а не прятаться, как трус. Но никто не выходил и не отзывался — только холодный ветер противно завывал.
Найдя отцовский мобильник в кожаной барсетке, я набрала 911, почти не видя яркий экран из-за пелены слез. Размеренные гудки сопровождались обрывчатыми всхлипами, больше похожими на скулёж побитой собаки.
— 911, что у вас случилось? — приятный женский голос раздался на той стороне линии.
— Мой отец… Он повесился, — я вздрогнула, осознавая свои слова, будто до этого не воспринимала всё реальностью, — и я нашла его в нашем доме.
— Продиктуйте ваш адрес, пожалуйста, — у неё что-то зашуршало, пока я отрывками называла улицу и номер здания. — Не отключайте связь, мы выслали отряд и скорую, они приедут в течение десяти минут.
В апатии я открыла калитку и двери, чтобы не вставать лишний раз позже, и уселась на садовые качели. Я смотрела на людей в полицейской одежде, в белых халатах, на красно-синие мигалки, через омут слышала звонкую сирену и заторможено отвечала на вопросы. За один единственный день моя жизнь перевернулась с ног на голову, но вместо волшебной сказки, о которой мечтала в детстве, я была похищена, почти убита магами, ненавидящими фей, и получила в качестве подарка отца-суицидника.
Раздражение волнами поднималось со дна, принося с собой воспоминание того невероятного ощущения, когда крылья за спиной поднимали меня высоко в небо и уносили проблемы.