Глава 16 (108). То была агония (1/2)

Позавчера они вернулись в Крайних земель с ошеломительным успехом и обретенной силой, какая ввергла в трепет всех врагов Немекроны, и этим вечером по приказу королевы в Гарнизоне был устроен большой — с таким размахом, которого не было ни после череды побед в Окулусе и Берредон, ни даже во время коронации — праздник. Столы ломились от блюд, выпивка лилась бурным ручьем, бокалы ликующе звенели, музыка гремела, а голоса не стихали.

Линтон пробирался сквозь толпу, ступая вальяжно и держа в руке рюмку золотистого коньяка, и ловил на себе десятки взглядов, которыми упивался. Он — сенешаль Ее Величества королевы Кармен, и эта победа точно так же принадлежит и ему. Ведь именно он подтолкнул ее к тому, чтобы отправиться на Крайние земли. Именно он устроил план, из-за которого теперь удракийская императрица, как докладывали из Ордена, находилась на грани смерти, отравленная ядом. Именно он вытащил королеву Кармен из ямы тоски и отчаяния, в которой она погрязла, и побудил продолжать войну. Не все это понимали; но он знал наверняка. Линтон завел всех туда, где они находятся сейчас, подобно кукловоду, повелевающему из тени. Быть может, пора ему, наконец, выйти в свет?

Хотя, вообще-то, сейчас ему следовало быть чуточку осторожнее. На вершине одиноко, а вот у склонов то и дело собираются дикие голодные псы, жаждущие отнять все то, на достижение чего он потратил столько времени и усилий. Например, Джоанна. Не то, чтобы Линтон считал ее по-настоящему существенной угрозой, однако он не думал, что она зайдет настолько далеко в своей неконтролируемой злости и совершенно иррациональном желании мести.

Впрочем, она всегда была такой. Он помнил ее еще девчонкой-подростком, взбалмошной и дикой, устроившей разрушительный пожар в лечебнице Люммена. Джоанна могла быть очень опасной, импульсы и эмоции брали над ней верх значительно быстрее, чем она включала голову. Ей недоставало хитрости и терпения, чтобы тягаться с кем-то, вроде него. И все же, безрассудства и наглости хватило. Только вот вряд ли кто-то поверит ее пустым обвинениям, не имеющим ни единого доказательства. Она обещалась найти их, но Линтон знал, что у нее не получится отрыть даже одного. Это попросту невозможно. Королева уже пришла к выводу о том, что покушение было организовано Империей, и ее вердикт был окончательным. Но Джоанна, конечно же, ни перед чем не остановится. Она будет пытаться спорить; но ей никто никогда не поверит. Она — никто, пустое место, и ее клевета на самого сенешаля никогда не будет воспринята всерьез.

Так что Линтон прямо сейчас остановится и опустошит эту рюмку до дна в честь своей личной победы. Джоанна влезла в игру, в которой у нее заведомо не было шансов.

— Линтон, — маршал Роджер Кито появился рядом совсем некстати — очевидно, решил омрачить его ликующее настроение. Не то, чтобы Линтон переживал об это человеке хоть чуточку: он-то ведь давно оказался за бортом и более не имел никакого влияния, — однако его кислая мина вполне могла испортить вечер.

— Роджер, — Линтон встретил его сардонической улыбкой, оставил на удачно подвернувшийся под руку стол опустошенную рюмку и сцепил руки за спиной.

— Почему ты не за столом с Ее Величеством?

— Очень вредно так много сидеть на месте, есть и пить. А ты почему не там?

— Потому что сенешаль сдвинул всех так, что свободных мест не осталось, — едко, с пассивной агрессией парировал Роджер. Линтон фыркнул и снисходительно повел бровью. Это было так жалко; и он, право, не знал, что было более ничтожным: попытка Кито язвить, или же то, что он так смиренно признавал свое поражение — да еще и перед ним.

— Сочувствую тебе, — колко опустил Линтон, похлопав его по плечу. — Такой уж у нас сенешаль… И ведь не выгонишь.

— Поживем — увидим, — рассудил Роджер. Значит, так он себя утешает? Ждет у моря погоды, как бесхребетный слизень? Ну, оно и к лучшему. Чем тише сидит, тем дольше продержится на своей должности. — Я хочу задать тебе один вопрос. Ты как-нибудь причастен к тому, что случилось на корабле?

— Ты о том нелепом покушении?

Роджер кивнул.

— И кто же тебе рассказал?

— Слухи быстро распространяются.

— И почему же ты решил, что это был я?

— Джоанна как-то приходила ко мне…

— И? — Линтон не дал ему договорить — вместо этого выпалил, пренебрежительно выгнув бровь: — Ты теперь будешь слушать Джоанну?

— Я бы усомнился, если бы не знал, на что ты способен, — угрюмо процедил Роджер. — Ты зашел слишком далеко.

Его доводы были настолько жалкими, что Линтону хотелось рассмеяться. Никак иначе попытки всех этих трусов и завистников, пытающихся уличить его в этом покушении, воспринимать было нельзя.

— Маршал Кито, ну неужели вы думаете, что я пошел бы на убийство своего сына?

— Ты пошел бы на все для достижения своих целей, — безапелляционно выплюнул Роджер. — Я знаю, что ты из себя представляешь. Ты не видишь преград, не знаешь жалости. Ты — не человек. Не потому ли ты попал в Мереж?

Линтон, признаться, на секунду опешил. Он предполагал, конечно, что Кито, изводимый своей жалкой печалью, изучил его дело вдоль и поперек, но не думал, что он станет говорить об этом вслух. И уж точно Линтон не ожидал, что Роджер скажет то, чего он так боялся услышать вновь.

— Мое прошлое осталось в прошлом, — Линтон выдохнул и улыбнулся. — Только ограниченные люди судят за такое. Но, предположим, я на такое способен. Однако вот, если бы это покушение действительно организовал я, ни Джоанна, ни Картер сейчас не ходили бы по этой земле.

Роджер не знал, что ответить, ведь нашел в его словах смысл, — только глаза недоброжелательно прищурил и хвостом махнул. Линтон решил, что пришло самое время ретироваться, бросив напоследок:

— Приятного тебе вечера, Роджер.

Линтон обогнул его и удалился на несколько шагов, прежде чем кривая и больше похожая на оскал улыбка сползла с его лица, сменившись угрюмым раздражением. «Ты — не человек». Зато сам-то Роджер как слащаво играет в моралиста и верноподданного! И как только у него зубы не сводит от своей собственной тошнотворной правильности?

Линтон решил, что ему стоит выпить еще. Подошел к столу с бокалами, половина из которых уже была расхвачена, и выбрал тот, где вина было побольше. Припал к нему — сделал большой глоток и шумно выдохнул. Нет, все-таки, у Роджера кое-что получилось: например, подгадить ему настроение. Что ж, если Кито и впрямь решил бросить ему вызов, то Линтон примет его.

Яркий свет в зале вдруг погас, сменившись неоновым синим. Музыка тоже сменилась — настало время для медленного танца. Кто-то стал разбиваться по парам, кто-то — отходить в стороны, поскольку не имел пары. Людей повалило слишком много, и Линтон поспешил отойти куда-нибудь в сторону, уж больно ему не хотелось вдруг встать к кому-то впритык и ощущать близкое присутствие. Вся эта толкучка была просто омерзительной.

Из-за главного стола вышла королева, которая сегодня сияла больше, чем когда-либо, в воздушном синем платье, завязанном на талии черных ремнем, в кожаных туфлях и с серебряной короной на голове. Спустилась и сплелась в танце с Каспером. Их близость уже давно не порождала столько удивления, как раньше: хотя бы потому, что все уже знали об их отношениях и это стало чем-то привычным и обыденным — почти для всех, кроме одного. Линтон вытянул шею и выцепил взглядом Роджера: тот, наблюдая за происходящим, был мрачен и недоволен, что не могло не стать поводом для ухмылки.

Впрочем, его злорадство быстро сошло на нет, когда прямо напротив он обнаружил Джоанну и Картера. Шаг в шаг, прижавшись друг к другу, они кружили вокруг своей оси в такт музыке. Линтон вздохнул и закатил глаза. Никогда бы он не подумал, что все дойдет до такого… Что это, если не позор и полный провал? Линтон снова прильнул к бокалу и залпом опустошил его до дна. Если он опьянеет, смотреть на это будет не так гадко.

А затем он снова опустил взгляд на них — и увидел, что Джоанна пристально таращится на него в ответ, так злобно, будто намеревалась бросить Картера и примчаться к Линтону, чтобы растерзать голыми руками. Через несколько секунд она уже повернулась спиной, а затем, когда вновь оказалась к нему лицом, ухмыльнулась. Нахально, нагло и снисходительно, словно насмехалась.

Еще чуть-чуть, и бокал в руке Линтона непременно бы лопнул под давлением напряженных пальцев.

Теперь он понимал наверняка: Джоанна не признавала поражения и точно не собиралась останавливаться.

***</p>

Когда Рейла очнулась, ей показалось, что неведомая сила выворачивает ее кости и рвет мышцы изнутри: настолько ужасной была боль во всем теле. В голове — сущий хаос. Она помнила, как Мефтун сообщил ей о Каллипане, затем — как упала. Дальше — темная, беззвучная пустота, которую лишь на мгновение прерывали вырвавшиеся из подсознания урывки образов из детства. Лицо Каллана, лицо отца, куча лиц, куча голосов… И легкость. Тогда, возможно, все и было не так уж и просто, но точно не сложнее, чем сейчас.

Открыв глаза, Рейла поняла, что находилась в постели в своих покоях. Из незашторенного окна не сочился солнечный свет, что говорило о том, что был то ли вечер, то ли ночь. Но голова по-прежнему раскалывалась, — сильнее, чем когда-либо, и черепная коробка словно готовилась взорваться и раскрошиться в щепки, — а горло притом страшно саднило. Ей срочно нужно было выпить.

Рейла приподнялась на локтях, с трудом превозмогая тянущую боль в мышцах, и огляделась в поисках кувшина; но вместо этого увидела Дамлу, сидящую в кресле. Услышав шорох простыней, та мгновенно вскинула голову, уставившись на нее округлившимися глазами, в которых всего за секунду сменилась целая гамма чувств: от удивления и замешательства до глубокой радости и облегчения. Дамла, это прекрасное, ублажающее глаз существо в красном платье, подорвалась с места и бросилась к ней, опускаясь на корточки рядом с кровью. Ее фиолетовые глаза засияли, и она произнесла:

— Хвала звездам, ты очнулась. Я так извелась…

Дамла была с ней рядом всегда. И сейчас тоже: ни Айзелла, ни Мерена, ни кто-либо еще — только она. Рейла вяло улыбнулась в ответ, пусть даже это давалось ей ужасно трудно, но тут же закашлялась от першения в горле.

— Дай мне воды, — прохрипела она, на силу вдыхая полной грудью. Дамла, скосив на нее напряженный, взволнованный взгляд, сразу же отправилась к столу, где стоял заветный кувшин, и вернулась со стаканом. Рейла выхватила его, едва только та подошла, и трясущейся рукой поднесла к губам, жадно глотая воду. Опустошила до дна — половину, правда, расплескала: уж очень сильно тряслись руки. Дрожали и болели. Все ее кости словно выворачивало. Ну что за напасть? Рейла всучила стакан Дамле и без сил откинулась на подушки. — Не говори пока никому, что я проснулась, — осевшим голосом процедила она. — Не хочу их видеть. Никого.

— Хорошо, — Дамла кивнула, а затем опустилась на кровать рядом с ней. — Но, может, все-таки позвать доктора? Ты вся…

— Нет, — строго отрезала Рейла. — Само пройдет. Но, кстати о докторе… Он приходил сюда? Что он сказал? Сколько я так пролежала?

— Со вчерашнего вечера. Почти сутки. Доктор сказал… — Дамла запнулась, шумно вздохнув, и ее брови угрюмо сошлись к переносице, а на лице вспыхнула необъяснимая печаль. Что же такого он мог сказать, что Дамла теперь была сама не своя?

— Что? — въедливо бросила Рейла. — Рассказывай все.

— Твое состояние… Оно вызвано тем, что тебя кто-то отравил. Причем травили долго.

Сердце пропустило удар: «Тебя кто-то отравил». Она вспомнила отца, захлебнувшегося в собственной роте. Убийца был у нее под носом, но его не нашли до сих пор — да и этот поиск уже, впрочем, забросили. Она ведь предполагала, что там будет, чувствовала, опасалась… Но ей говорили, что никто не посмеет. Однако они посмели.

Враги зашли очень далеко и подобрались слишком близко. А она даже и не заметила.

— Мерена и Айзелла уже начали расследование, — уведомила Дамла. — Прямо сейчас они обыскивают весь дворец.

***</p>

Мерена пообещала самой себе, что перевернет этот дворец вверх дном и подвергнет самым мучительным из возможных пыткам каждого, но в конце концов дознается, кто причастен к этому чудовищному преступлению. А затем она выловит этого предателя — и неважно, каким образом, хоть из-под земли достанет, — и заставит сурово ответить за все.

Она не сомневалась: руку к этому приложил Орден Дельвалии. Если верить словам доктора, то Императрицу травили как минимум несколько месяцев, — а кто еще, если не один из этих грязных псин, мог подобраться так близко и продержаться так долго? Осталось только понять, кем именно являлся этот нечестивец. А это мог быть кто угодно. Любой прислужник, повар, да хоть стражник — кто ж их разберет: они, эти коварные, подлые змеи, изворотливы. Под подозрением был каждый, и Мерена не могла упустить ни единой детали.

Пока Айзелла орудовала над кухонным персоналом и вытрясала душу из стражников, Мерена взяла на себя крыло прислуги. Вооружившись дюжиной охранников, для пущего устрашения, она заглядывала в каждую комнату и переворачивала там все с ног на голову, вгоняя в ужас прислугу, толком не понимающую, что вообще тут творится.

За этот день она обошла почти все комнаты, заглянула в каждую щель, но так ничего и не нашла. Впрочем, Мерена и сама не до конца понимала, что ей нужно. Вроде как, она должна была обнаружить яд — ведь не из воздуха он брался, — и, возможно, коммуникатор или что-то в этом роде, — должен же как-то предатель поддерживать связь со своими покровителями? — но каждый раз находила лишь неубранную пыль да мусор под коврами и кроватями. Ничего полезного.

— Госпожа Мерена, прошу пощадите! Я ни в чем не виновата!

Одна из служанок, Айлин, готова была разойтись в истерике сразу же, как только Мерена переступила порог ее тесной комнатушки и приказала страже перевернуть все вверх дном. Она вовсе не считала, что эта девушка в чем-то виновата: все-таки, Айлин давно служила во дворце, — но не могла не удостовериться лишний раз. Однако ее надрывные мольбы только мешали. Айлин встала перед ней на полусогнутых и готова была упасть в обморок, по мере того, как стража с каждой секундой устраивала в ее комнате все больший беспорядок.

— Я это выясню, — пресно опустила Мерена в ответ, пренебрежительно махнул рукой.

Айлин все-таки отступила назад, но плакать от этого не перестала. Сколько драмы, никакой выдержки и достоинства! Мерена закатила глаза и продолжила наблюдать за стражниками. Они развернули и вытрясли всю постель, весь шкаф, комод, подняли ковер, пошарили под кроватью — но никто так ничего и не нашел. Все, кроме одного, уже оставили попытки стояли на месте, почесывая затылки. Последний стражник забрался на стул, заглянул на шкаф и уведомил:

— Ничего.

— Совсем ничего?! — возмущенно опустила Мерена.

— Нет. Здесь все чисто.

— Что ж, хорошо. Уходим.

Айлин облегченно вздохнула и забормотала что-то о звездах, когда стражники вслед за Мереной вышли из комнаты, и закрыла дверь. А вот ей самой не было так легко. Мерене, на самом-то деле, уже было плевать, кто именно окажется предателем: она просто хотела наконец раскрыть этого ублюдка и посмотреть в его мерзопакостные глаза.

Однако на данный момент поиск зашел в тупик.

***</p>

Целый день Айзелла потратила на поиски предателя. Пока Мерена занималась прислугой, она взялась за кухонный персонал и стражу — не самые очевидные подозреваемые, но в этом-то и заключалась суть. Этот отравитель, этот грязный подлец, затесался среди них и слился с окружением настолько, что ни разу не был уличен в своих мерзких злодеяниях, а это означало, что бдительность нужно было держать основательную. Обыск продлился полдня, но, как и ожидалось, не принес результатов, поэтому уже во второй половине Айзелла решил пустить в ход всю свою ярость и устрашение, пока допрашивала всех. Повара, стражники — все до единого, однако, каялись, что ни в чем невиновны.

Капитан Серхат лично прошелся по своим подчиненным еще раз, задействовав угрозы и насилие — в такой ситуации просто нельзя было допускать мягкость и жалость, это было бы попросту непозволительно, — но тоже никого не нашел. Возможно, они уже и наткнулись на предателя, но он или она был слишком искусным лжецом и притворщиком, и они его пропустили. Если бы только они нашли какие-то вещественные доказательства, задача упростилась бы в сотни раз. Не исключено, конечно, что этот проворный гад позаботился о том, чтобы не наследить, но все-таки это дало бы хоть что-то. Все, что Айзелла имела в запасе — это голую информацию и никаких фактов.

Еще она проверила камеры. Со всеми слугами, которые заходили в императорские покои, уже разбиралась Мерена; но, как она сама сообщила, успеха это тоже не принесло. Словом, они оказались загнаны в угол. Предатель крутился где-то у них под носом, но в то же время был совершенно неуловим. Одного дня слишком мало, чтобы раскрыть его, однако пока они будут разбираться, он точно успеет скрыться.

Одно время Айзелла даже подумывала, а не известный всем ли это Безликий убийца? Отравления знатных особ — частое дело в его портфолио; и ведь он осмелился однажды проникнуть сюда и убил покойного Императора Азгара. В то же время, как раз-таки это и оспаривало его причастность: сама Императрица видела его, лицо этого паршивца было всем хорошо известно — он бы здесь и двух часов не продержался. Если, конечно, не нашел, как исхитриться. Сделал пластику, сменил образ — кто ж их, этих паршивых дельвалийцев, разберет?

Дела складывались крайне паршиво. Проблемы валились одна за другой, а справляться с ними приходилось Айзелле. Весь предыдущий день, помимо злосчастного поиска, она была занята еще и мыслями о том, сколько времени продлится эта мучительная каторга. Дел было невпроворот, а она — всего лишь одна на целую Империю.

Но затем, этим утром, к ней пришла служанка, чтобы сообщить о том, что Императрица — хвала звездам! — наконец-то пришла в себе. Айзелла бросила все, позабыла даже о завтраке и сразу же метнулась в императорские покои.

— Ее Величество сейчас одна? — спросила она, оказавшись у дверей, охраняемых целым десятком стражников.

Вероятно, Рейла уже обо всем узнала: оттого-то и поставила столько охраны. Боялась, что предатель придет, чтобы завершить начатое. Айзелла находила это разумным: наверняка он не успокоится, пока не доведет свое злодейство до конца.

И в то же время, ей самой было не по себе. Ведь если Рейла обо всем зала, то наверняка начнет допрашивать ее: кто, где, когда, каким образом? А Айзелла лишь разведет руками и пристыженно объявит, что не знает, после чего на нее выльется ушат помоев, как и всегда. Словно это она была виновна во всех бедах Империи.

— Да, — ответил стражник.

— Хорошо, — Айзелла облегченно выдохнула. Одно успокаивало: ей хотя бы не придется терпеть лишние глаза, пока Рейла будет ее отчитывать. В особенности радовало то, что там не было Дамлы.