Глава 4 (62). Незнакомый потолок (2/2)
— Чего столбом встала? — выплюнул раздраженный охранник, который опять изменился. А ведь она только-только привыкла к тому обходительному юноше… — Шагай вперед.
Очередь на пункт досмотра оказалась длинной. Не критично, конечно — на соседних постах все обстояло куда хуже, — но добрых полчаса ей постоять пришлось. И не то, чтобы Джоанна рьяно рвалась поскорее попасть в заточение, но после всего произошедшего она по-прежнему чувствовала себя изможденной и хотела банально прилечь, пусть даже на жесткую тюремную койку в тесной вонючей камере, в которой она, если ничего не предпримет, проведет остаток своей жалкой жизни…
От этих мыслей по спине пробежались мурашки. Нет, она точно не закончит вот так.
— Следующий!
Охранник открыл дверь перед ней, пропустил на пост, снял наручники и точно так же закрыл, оставаясь снаружи. Внутри Джоанну встретили две охранницы, одна из которых стояла с планшетом в руках, что-то усердно печатая, а вторая расположилась у стены в каком-то требовательном ожидании. Джоанна замерла в дверях, сунув руки в карманы, и поочередно смерила обеих хмурым взглядом. Все это весьма отдаленно напоминало СИЗО в Дреттоне, не считая того, что это была Иггаззирская тюрьма в хрен-знает-какой системе.
— Имя? — наконец спросила охранница, что стояла с планшетом. В отличии от своей коллеги, она была высокой, худой, даже тощей, имела вытянутые, впалые черты лица и длинные, тонкие, как и весь ее силуэт, рога. Черная форма делала ее еще более узкой, чем это была.
Джоанна призадумалась. Иногда этот вопрос ставил ее перед действительно обширным выбором. Марселла Галлагер, Джоанна Лиггер, Альта, Сильвия, Джейд, Кара, Кристина, Розалия — работа на Мереж заставила ее примерить десятки лиц, и во все свои роли она вживалась с завидным мастерством. Ложь показалась жизненно необходимой даже сейчас.
— Криста.
— С какой планеты прибыла?
— С Немекроны, — Джоанна пожала плечами, нервно притопывая ногой.
— Проходи, — охранница кивнула в сторону душевой кабины в углу комнаты. — У тебя есть пять минут.
Смыть с себя всю эту грязь за пять минут казалось непосильной задачей — тем более, что предоставили ей всего-то один затертый кусочек мыла. Джоанне пришлось догола раздеться прямо на глазах у надзирательниц, оставив старую одежду и белье на табуретке, а затем ютиться в тесной кабинке за полупрозрачной шторкой. Хотя «гостеприимство» Иггаззирской тюрьмы нельзя было не отметить. Неужели они настолько боятся грязи, что готовы тратить по пять минут лишнего времени ради того, чтобы она не несла все это за порог? Впрочем, грех жаловаться. Джоанна поспешно смыла с тела грязь и засохшую кровь, морщась каждый раз, когда дело доходило до мелких ссадин, покрывших все ее тело, ополоснула волосы, бросила мимолетный взгляд на шрамы (оба — и на боку, и на руке — оказались в порядке) и вышла из кабины, нисколько не стесняясь наготы. Тощая охранница протянула ей белье (совершенно простое и серое) и комплект черной тюремной формы. Джоанна оделась, завязала на голове бордовую бандану, выдержала тошнотворно-унизительный анальный обыск, и только потом «тощая» сказала, что ее можно проводить в камеру. Лиггер перехватила ее коренастая коллега с вьющимися иссиня-черными — Джоанна готова была поклясться, что еще чуть-чуть, и ее стошнит от этого цвета — рогами. Охранница открыла перед ней вторую дверь, ведущую в длинный узкий коридор и велела выйти, после чего закрыла дверь, прошла вперед и повела Джоанну за собой. Черные стены. Черный пол. Черный потолок. Яркий белый свет. Черная форма. Красная бандана. Никакого разнообразия. Даже серые краски дреттонского СИЗО теперь казались в разы ярче.
— А ты, вот, знала, — обратилась Джоанна к охраннице. Она не видела ее квадратного лица — только ее широкую спину, — но готова была поклясться, что даже сейчас оно было угрюмым и недовольным, — что черный цвет в таких количествах негативно влияет на эмоциональное состояние? — кажется, что-то такое ей сказал доктор Эрнандез, когда она спросила у него, почему стены в лечебницах нельзя делать не белыми, а, например, черными.
Охранница демонстративно промолчала. Джоанна закатила глаза, тяжело вздохнула, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, и снова заговорила:
— Хотя кто-то говорит, что людям, которые носят много черной одежды, не хватает секса. Сразу предупреждаю: это не про меня, — Джоанна театрально нахмурилась, хотя игнорирующая собеседница явно не могла видеть ее лица. — Меня в эти тряпки насильно запихнули. А что насчет тебя? Работаешь здесь, чтобы дать всем понять, насколько у тебя высокое либидо?
— Что-то ты больно болтливая, — раздражительно бросила удракийка через плечо. Джоанна насмешливо фыркнула.
— Мне просто очень, очень скучно…
— Ну, здесь тебе точно скучать не придется.
Охранница вывела ее за угол. Еще один коридор — на сей раз пошире и покороче.
— Ух ты, — воскликнула Джоанна с деланным восторгом, — вы что, посвятите меня в какое-то таинство людей с высоким либидо?
Удракийка проигнорировала ее язвительный комментарий; да и Лиггер, впрочем, сама нашла его не особенно смешным, но острая потребность поговорить хоть с кем-нибудь хоть о чем-нибудь после двух дней, проведенных наедине с самой собой, попросту развязывала ей язык.
Впереди виднелась внутренняя смотровая площадка, состоящая из пяти ярусов. Куча охраны, какой-то рыжий лохматый зверь за поводке у одного из охранников (на Немекроне таких называют «служебными псами», но это явно была не собака), и бесчисленное множество дверей, ведущих невесть куда. Джоанна старалась тщательно запоминать маршрут от ангара до своей камеры, но от обилия деталей глаза попросту разбегались.
— Знаешь, чем заключенные здесь занимаются? — охранница впервые проявила инициативу сама, просив на Джоанну беглые взгляд из-за спины. Лиггер растянула губы в ядовитой ухмылке и протянула:
— Ты знаешь, что я хочу сказать…
Охранница тяжело вздохнула и снисходительно покачала головой. Их маршрут снова завернул в какой-то коридор.
— Иггаззирская тюрьма — тюрьма для военнопленных из горячих точек Бета-квадранта, — поведала удракийка. — И раз уж вы все противоборствуете величию Империи, содержать за свой счет просто так она вас не станет. Неподалеку есть спутник, а нем — фабрика. Будешь ездить туда три раза в неделю и вместе с остальными шить армейские сапоги.
— Армейские сапоги? — Джоанна не сдержалась и прыснула. — Серьезно? Такая супер-продвинутая раса могла бы и роботов для такого придумать.
— Роботы-то придуманы. Но с ними не так весело.
Джоанна усмехнулась. Возможно, не настолько уж и до безобразия скучна и угрюма эта женщина, как могло показаться на первый взгляд.
Еще некоторое время они шли молча, а потом рация на поясе охранницы зашипела. Удракийка подхватила ее, выслушала что-то, что Джоанна различить не смогла, а затем закрепила на прежнем месте. Чуть помолчала, один раз обернулась на Лиггер, задумчиво хмыкнула, вынудив девушку невольно напрячься, и, наконец, произнесла:
— Тебя нравятся мужчины?
— Мне нравятся все, — Джоанна пожала плечами и бросила на нее лукавый взгляд исподлобья, который охранница не могла увидеть, но совершенно точно могла почувствовать по ее едкому, насмешливому тону: — А ты что, глаз на меня положила?
— Еще чего, — пренебрежительно фыркнула женщина. — Обрадовать хочу. Будешь в камере с мужчиной сидеть.
Джоанна скептически нахмурилась и недовольно процедила:
— Эм… Не знаю, как у вас в Империи, но вот у нас на Немекроне так делать было нельзя.
— Свободных мест нет, так что не жалуйся. Могли ведь вообще тебя убить.
«Как будто жизнь на каторге может быть хуже смерти…» — подумала Лиггер, но промолчала.
— Но ведь все-таки… — она снова вспыхнула с неестественным театральным драматизмом. — Вдруг он окажется горячим кареглазым солдатиком, перед которым я не смогу устоять? А последствия у незащищенного секса бывают разные. Если вдруг я забеременею?
— Сделаем тебе аборт и принудительно стерилизуем, — холодно подвела охранница.
Джоанна удивленно вскинула брови.
— Правда? За свой счет?
— За свой счет, — женщина кивнула. — Все равно это дешевле, чем содержать еще одного человека.
Джоанна задумчиво покивала головой и рассудила, что удракийка, в общем-то, права. Нет в мире товара дороже, чем человек.
После этого разговор зашел в тупик. Лиггер еще пару раз пыталась растормошить охранницу, но та, то ли утомленная, то ли раздраженная ее болтовней, предпочла игнорировать все, что она говорила, и, в конце концов, Джоанна сдалась.
Еще через десять минут они наконец дошли до блока с тюремными камерами. Ее — двадцать пятая в блоке R — находилась на третьем ярусе. Охранница услужливо открыла перед ней дверь, когда они подошли, и пропустила Джоанну внутрь. Девушка замерла на пороге и недовольно поморщилась. Серая (зато не черная — уже хорошо!) комната с облупленными стенами, двухъярусной койкой, маленьким металлическим столом без стульев, небольшим умывальником и туалетом, прикрытым как-то потрепанной шторкой, больше напоминающей тряпку для мытья полов. И этот кошмар ей еще придется с кем-то делить!
— Отвратительно, — Джоанна не сдержала пренебрежительного комментария, но охранница успешно пропустила его мимо ушей.
— Вопросы будут?
— Да, — решительно выплюнула Джоанна, развернувшись к удракийке. — У меня есть вообще шансы выбраться из этой дырени?
— Только если каким-то чудом случится государственный переворот и всех военнопленных автоматически амнистируют, — язвительно опустила охранница и захлопнула дверь, оставляя Джоанну наедине с этой отвратительнейшей коробкой и — самое ужасающее — с самой собой.
Лиггер тяжело вздохнула и лениво прошлась к койке, без сил упав на нижний ярус и раскинув руки в стороны. Ужас. Самый настоящий тихий ужас. Джоанна знала, что сбежит отсюда еще до того, как спустилась с корабля. Теперь она уверовала, что сделает это любой ценой. Одно радовало — они так и не прознали о ее пирокинетическом даре и не опоили зельем, подавляющим магию, что оставляло ей выигрышный козырь в рукаве.
Следующие полчаса — а может, и целый час, или всего десять минут, — проходили мучительно медленно. В кромешной тишине и одиночестве в голову то и дело ползли тревожные мысли и нежеланные воспоминания, которые Джоанне удавалось отгонять большим трудом. За это время она успела сделать пятьдесят приседаний, облазить обе койки, избрав для себя верхнюю (все-таки, приятней самой упасть на кого-то, чем когда упадут на тебя) и даже по маленькой нужде испытать тюремный туалет. И все же, всех этих дел не хватило надолго — Джоанне пришлось усесться на койку и терпеливо ждать, пока объявится ее тюремный сосед.
Один, два, три…
Она откинулась назад, упав на спину.
Двадцать девять, тридцать, тридцать один…
Скука подняла ее на ноги и вынудила нарезать круги по комнате.
Девяносто восемь, девяносто девять, сто…
Джоанна снова осела на койку и сцепила руки в замок. Интересно, если она будет долго смотреть в стену, сможет ли прожечь в ней дыру?
Дверь со скрипом отворилась, заставив Лиггер вздрогнуть и медленно перевести на нее взгляд. В узком проеме показалась охранница, чьи зеленые глаза в желтых склерах ехидно сверкали.
— А вот и твой горячий кареглазый солдатик.
Она толкнула дверь и позволила ему зайти, после чего, ничего не говоря и не спрашивая, захлопнула дверь.
Джоанна на мгновенье забыла, как правильно дышать. И он, вероятно, тоже, судя потому, как растерянно, испуганно и шокировано в нее вцепился взгляд карих глаз и как поддались потрескавшиеся губы.
Нет, это не может быть реальностью… Но это и не сон.
Джоанна должна была сказать хоть что-то, издать хотя бы звук; но не смогла. Она лишь почувствовала, как глаза предательски защипало. А он…
Он стоял перед ней. Живой, самый настоящий, в точно такой же черной тюремной форме, как и она, и смотрел на нее потерянными стеклянными глазами.
Казалось, целая вечность прошла после того, как эта мучительная тишина с треском разбилась.
— Привет.
Джоанне стоило больших усилий, чтобы проглотить подступивший к горлу ком и не разрыдаться прямо сейчас. И когда она только успела стать такой размазней?..
Впрочем, разве хоть что-то сейчас имело значение, когда он стоял перед ней?
— Здравствуй, Картер.