Глава 3 (29). Доверие (2/2)

— Ага, только вот я бы на твоем месте не оказалась. Делать мне больше нечего, что-ли?.. — парировала Джоанна и тут же прикусила язык. Как-то грубо вышло, но иначе у нее никак не получается. — Слушай, давай пойдем отсюда. Тут аура плохая, тошнотворная.

— Как хочешь, — Картер лишь пожал плечами и спокойно проследовал за ней в сторону лифта.

По дороге большую часть времени они молчали, и Джоанна, огорченная таким необычайно молчаливым настроением Картера, совсем не находила повода для того, чтобы хоть как-то завязать диалог. Он пару раз поинтересовался о ее состоянии, облегченно улыбнулся, когда она убедила его в том, что с ней все в порядке, и все на том.

Джоанна завела Картера на небольшое крыльцо у одного из запасных выходов. Местечко одинокое, тихое и довольно мрачное, с одним только скучным видом на металлическую, довольно грязную стену. Джоанна вдруг словила себя на мысли, что стены Гарнизона были словно клеткой. Здесь они, с редкими поездками в ближайшую южную деревеньку, прятались от врага, а когда он впервые подошел так близко, чуть ли не падали насмерть за это место. И пусть с точки зрения политики и военного дела Гарнизон был последним оплотом, а подобные действия — предельно рациональными и правильными; но Джоанна ощущала себя именно так. Но что самое диковинное: она добровольно загнала себя в эту клетку. У нее ведь было столько возможностей, чтобы уйти и жить так, как ей хочется, — но она упорно игнорировала их.

Джоанна отмахнулась от вновь нахлынувших мрачных размышлений и повернулась к Картеру.

Наверное, тогда перед ее глазами просто открылась еще одна, совершенно другая возможность.

Он, опираясь о перила, сверлил угрюмым задумчивым взглядом обитую металлом серую стену, заметно напряженный.

— Картер, — Джоанна обеспокоенно нахмурилась и пристально посмотрела на него, — у тебя все в порядке?

— Все, — врет и не краснеет! До чего же Лиггер не выносила ложь.

— Да кого ты обманываешь?! У тебя на лице написано, что все совершенно не в порядке. Признавайся, что случилось, — потребовала она. — Тебе опять что-то наговорил твой противный отец?

— Да нет же! — раздраженно воскликнул он. — Причем тут он вообще?

— Ну, — девушка заметно растерялась, — просто я подумала, что…

— Хватит уже все себе надумывать, — ощетинился Картер. — Что за дурацкая привычка лезть туда, куда тебя не просят?

Его лицо настолько быстро исказила злость, что Джоанна невольно отшатнулась, как будто бы испугавшись, и рефлекторно сжала руки в кулаки. Она совершенно ничего не понимала — откуда вдруг эта агрессия по отношению к ней? Почему он так ведет себя, почему сердится и огрызается? Что она опять сделала не так?

— Ну уж извини, — угрюмо процедила она, стиснув зубы, — что я просто беспокоюсь.

— Не припомню, чтобы я просил тебя беспокоиться.

— Картер, — требовательно протянула Джоанна и жестко, не скрывая раздражения, отчеканила: — не смей со мной так разговаривать. Ты мне нравишься, но не настолько.

Он лишь бросил на нее растерянный взгляд и пренебрежительно фыркнул. Вновь повисло молчание. Джоанна смотрела вдаль, слышала отдаленный шелест деревьев и с трудом сдерживала рвушееся наружу пламя. Сжимая пальцами перила, она отчаянно хотела сейчас же впиться в металл раскаленной кожей — да так, чтобы он промялся под ее силой. Только вот как бы не было велико желание Джоанны направить свой гнев хоть куда-нибудь, ее тело было слишком слабым для этого.

— Сигары есть? — холодно прохрипела Джоанна.

— Нет, — отозвался в той же манере Картер. Девушка недовольно цокнула. — Да и не советовал бы я курить тебе сейчас.

— Только не надо учить меня жизни, — огрызнулась Лиггер. — Я сама разберусь, что мне делать.

— Уверена? — Картер перевел на нее укоризненный взгляд и, словно насмехаясь над ней, вскинул бровь. — По-моему, у тебя не очень хорошо получается решать проблемы.

— Поясни-ка.

— Примеров много, на самом-то деле, — он пожал плечами и столь же недовольно, как и прежде, протянул: — Вспомним, например, Окулус. А еще, конечно же, корабль гребаных принцесс… С чего ты вообще взяла, что это была хорошая идея?!

— Ясно, — Джоанна нервно усмехнулась, — мне все ясно… Значит, ты меня решил обвинить во всех проблемах?.. — голос предательски дрогнул, но она не отступила. Кажется, между ними возникло небольшое недопонимание, в котором она в очередной раз оказалась самым дерьмовым и грешным человеком.

«Кто бы мог подумать?..» — раздраженно подумала девушка и с трудом удержалась от неуместной прямо сейчас колкости.

— Так вот, спешу напомнить, что я спасала твою шкуру. Ты хотел победить в Окулусе — я помогла победить в Окулусе. Ты хотел провернуть свой остроумный план на корабле принцесс — ну, и тут я помогла, чем смогла! — Джоанна всплеснула рука в бессильной злобе и посмотрела на него так, словно готова была щелчком пальцев испепелить на месте. — Я чуть не сдохла ради тебя! И теперь ты говоришь мне, что я создаю проблемы?!

— Но я этого не говорил, — воскликнул Картер и мгновенно стушевался. Джоанна заметила странный, печальный блеск в его глазах. Понурив плечи и скрестив руки на груди, он пробормотал: — Ты-то вообще ни в чем не виновата… Это я… Я все испортил… — он вздохнул и уткнулся потерянным взглядом в пол. Ей показалось, или в уголках его глаз скопились слезы?

Весь гнев Джоанны тут же утих, сменившись беспокойством.

— Картер?..

— Я много думал о том, что произошло… — мрачно протянул он. — Ты ведь и правда чуть не погибла из-за меня. А ты ведь даже не солдат — значит, ты вообще не должна участвовать в войне! — он раздраженно шикнул и сжал челюсть так сильно, что у него задрожали губы.

Почему именно в такие моменты теряются все слова? Почему именно сейчас Джоанне было сложно вымолвить хоть слово, хоть пальцем пошевелить? Так хотелось подойти к Картеру, положить руку ему на плечо и настойчиво — так, чтобы страшно было сомневаться — выплюнуть два простых слова: «ты невиноват»; но на пути как будто встал невидимый блок. Джоанна словно оцепенела и чувствовала себя совершенно растерянной.

— Наверное, — выдавил Картер, выдохнув, и, словно сомневаясь в своих словах, процедил: — было бы лучше, если бы тогда ты вообще не пришла сюда.

Он резко замолчал, поджал губы и не издав ни звука прошагал к двери.

Протяжный скрип и громкий хлопок эхом разнеслись по прохладному уличному воздуху, застревая где-то между ребрами. Джоанна хотела окликнуть его, броситься следом, но вместо этого так и продолжила стоять на месте. Прохладный ветер щекотал ее усеянные синяками икры, игрался с мокрыми, лохматыми волосами, неприятно жег рану на боку; но она не чувствовала ровным счетом ничего.

Внутри все вновь трещало по швам.

Три года ушло на то, чтобы хоть как-то преобразиться. Начать новую жизнь, построить новые отношения, стать новым человек — над всем эти Джоанна усердно работала не без помощи психологов, чье участие, согласно условиям «Мережи», было обязательно. И она почти смогла отпустить свою боль и гребаную Марселлу Галлагер, пока ее вдруг не застала война, и она, вновь сбегая от проблем, в очередной не попала в ловушку чувств. В тот самый момент, когда Джоанна почувствовала, как йокнуло ее сердце при виде нового, совершенно незнакомого человека, все развалилось на части. Старые страхи и обиды всплыли наружу: они никуда не ушли — лишь притаились в ожидании удобного случая. Кажется только, она так и не научилась с ними бороться.

***</p>

Императорский дворец встретил принцессу Рейлы приветливо и с достойным почетом. На посадочной площадке, где приземлился ее внушительный размеров корабль, отбрасывающий грозную тень, заранее выстроились слуги и несколько гвардейцев. Когда Рейла сошла с трапа, они все тут же синхронно поклонились ей, выслушали четкие приказы и тут же взялись за их исполнение под чутким надзором чрезмерно строгой, прямо как ее госпожа, Мерены. Принцесса Рейла же, в сопровождении Расмуса и еще нескольких гвардейцев, направилась в покои отца, с недавних пор оборудованные под больничную палату.

— Вы волнуетесь, Ваше Высочество? — тихо поинтересовался Расмус, когда Рейла, громко стуча толстыми каблуками, миновала очередной поворот.

— Разумеется, волнуюсь, — холодно, с легким раздражением, отозвалась она. — От этого ведь зависит судьба всей Империи.

«От этого зависит мое положение. Чем быстрее умрет отец, тем быстрее я заполучу корону», — вот, что подумала Рейла на самом деле в тот момент, но озвучить эту мысль не решилась. Во дворце даже у стен есть уши, и за подобные неосмотрительно брошенные слова ее могли тут же отправить на плаху. Пока она не взберется на последнюю ступень, торжествовать рано.

В коридорах ее почти что на каждом углу приветствовали многочисленные придворные, глубоко кланялись и поздравляли с возвращением домой, словно пребывание на Немекроне было какой-то непосильной каторгой. Все эти люди смотрели на нее с почтением и восхищением, и Рейла прекрасно знала, что они думают: это начало ее правления. Пусть отец и был жив, но определенно был не в состоянии управлять Империей. А она, как регент, имела почти абсолютную власть.

Но «почти» — недостаточно.

Остановившись у высоких металлических дверей императорских покоев, Рейла повелительно взмахнула рукой, вынуждая сопровождающих остановиться.

— Ждите здесь, — скомандовала она и, распахнув двери, вальяжно прошагала внутрь.

Как и всегда, в покоях отца было мрачно и прохладно. Окна были зашторены, и лишь воздух их небольшой приоткрытой щели гонял ветер по полу комнаты. Вяло мерцала лампа над устланной шелками кроватью, тихо пищал кардиомонитор. В воздухе стоял приторный запах лекарств. Рейла осторожно закрыла двери, заправила за ухо прядь серебряных волос и прошагала в сторону отца, сверля его фигуру хмурым взглядом. Он неподвижно лежал на животе и тяжело дышал, а на его спине зияла глубокая, уже затянувшаяся тонкой багровой коркой рана. Принцесса брезгливо фыркнула, но тут же взяла себя в руки и, притворно, но со стороны так естественно, нахмурившись, печально протянула:

— Отец…

— Рейла?.. — растерянно прохрипел тот и тяжело простонал. Казалось, он хотел пошевелиться; но ничего не вышло — как и сказал доктор, он был полностью парализован. Жалкое зрелище. — Хвала звездам, ты прибыла…

— Не могла ведь я бросить Вас и Империю в такую трудную минуту, — потупив взгляд, мрачно отозвалась она. — Расскажите, что здесь произошло? Что натворил Каллан?

— Этот непутевый идиот решил восстать против меня… решил отомстить за эту немекронскую девку. Но это неважно: он жизнью поплатился за свое неповиновение.

— Вы правильно поступили, отец, — лукаво протянула Рейла. — Предателей нельзя оставлять без ответа. Даже если это — ваши собственные дети.

— Верно, — задумчиво хмыкнул Азгар. Принцесса вдруг поймала себя на мысли, что была бы не против заглянуть в его истощенное лицо, в его глаза, в которых увядало пламя жизни, если бы только он не уткнулся носом в простыни из-за своей отвратительной раны на спине. В тот же момент она осознала, что не хотела бы кончить также. Лежать на кровати без возможности самостоятельно пошевелиться — нет ничего унизительнее и хуже этого. Уж лучше умереть, чем доживать свои дни в состоянии овоща, в окружении лицемерной заботы. — Предателей, кем бы они ни были, нельзя щадить. Их нужно давить, как жуков-паразитов… А теперь объясни мне, Рейла, — недовольно процедил он, — как ты допустила то, что Церен перешла на сторону Немекроны?

Принцесса растерянно выдохнула и задумчиво нахмурилась. Она совсем не думала, что в таком состоянии Азгар еще найдет силы размышлять о подобных вещах. Впрочем, Рейла быстро нашлась с ответом:

— Вы ведь знаете, отец, она всегда была такой — наивной, недалекой и падкой на жалость ко всем подряд, — презрительно фыркнула она. — Наверное, в этот раз ее ранимое сердце все-таки не выдержало суровой реальности, раз уж она решилась на подобную глупость… И поэтому нам, на самом-то деле, не стоит переживать об этом. Церен слишком слаба, чтобы сделать хоть что-то стоящее. Скорее всего, немекронская принцесса и вовсе уже казнила ее, — Азгар в ответ лишь тяжело вздохнул и замолчал.

Рейла успешно смогла солгать и перевернуть все факты так, чтобы обелить себя; только вот вся проблема и заключалась в том, что это — ложь. Принцесса перед отбытием попросила командующую Айзеллу сообщать все новости лично ей и не распространять их где-либо еще. Итак, она узнала, что немекронская принцесса так и не казнила Церен, а та все это время по-прежнему пребывала в Гарнизоне. Неизвестно, что с ней все это время делали, но избавляться от нее никто определенно не собирался. Рейла даже допускала возможность, что Немекрона решится на сотрудничество с ее сестрой. Правда вот, она все еще не видела повода для переживаний. Сами по себе и Немекрона, и Церен были слишком слабы. Этот союз будет самым бесполезным и смехотворным из всех: что только может сделать какая-то ничтожная планета против Империи, простирающейся на множество солнечных систем?

Только вот мрачное настроение отца ей совершенно не нравилось. Как может он злиться на нее — свою лучшую и на теперешний момент единственную наследницу? Он должен благодарить ее за то, что она рядом!

— Отец, — мягко и искренне, насколько только могла, протянула Рейла, подлетев к его кровати, чуть ли не падая на колени, — забудьте о них. Ни Каллан, ни Церен никогда не были достойны вашей любви. Они так ничтожны… Но у вас все еще есть я, отец, — она пристально посмотрела в его прищуренные глаза, уверенно вздернув подбородок. — Я всегда буду верно служить вам и работать на благо Империи.

— Неужели?.. — недоверчиво протянул Азгар — Рейла едва не потеряла дар речи. — Каллан и Церен предали меня. Так разве могу я быть уверен, что и ты не поступишь так же?

«Каллан ему все мозги вышиб», — раздражительно подумала принцесса, невольно отпрянув. Отец — тот человек, что всегда возводил ее на пьедестал, кого единственной с настоящей, неподдельной гордостью называл «своей кровью» — смеет сомневаться в ней. Смеет считать, что она способна предать его, и, что самое главное, говорить об этом вслух. Значит, он и правда не доверяет никому, даже ей.

— Даже не смейте сомневаться, — твердо выплюнула Рейла. — Я готова жизнь свою отдать ради Империи!

— Оставь меня, — устало буркнул Азгар. — Я хочу спать.

Сжав руки в кулаки, принцесса шумно выдохнула, пытаясь успокоить вспыхнувший внутри гнев, и медленно выпрямилась.

— Как пожелаете, — пробормотала она и направилась в сторону выхода. — Будьте здоровы.

Чем дольше он влачит жалкие остатки своего существования, тем труднее будет терпеть. За считанные дни Азгар превратился из великого правителя, внушающего страх, в до омерзения беспомощное дитя. Теперь он — лишь обуза на ее плечах, как регента; и единственное последнее препятствие ко власти над всей Вселенной. Рейла до последнего отказывалась от этой мысли, но все-таки… если придется, она собственноручно готова была избавиться от него.

Как-то раз отец сказал, что власть — ключ ото всех дверей. И чтобы заполучить его, принцесса пойдет на все, что угодно.