Часть 6 (1/2)

Стыдно, да, но чертовски приятно.

Аня, прижимаясь к телу девушки, без всякой спешки изучает каждую деталь лица, плеч, груди, пользуясь моментом, пока Алена спит. Ее фигура стала лишь лучше с возрастом, а каждую мелочь Щербакова запоминала, при каждой встрече используя на максимум возможность, лицезреть сие творение Бога, прежде чем покинуть номер. Хореографу это доставляло безумное удовольствие, вплоть до момента, пока Косторная не пошевелилась, неловко дернув одной из своих ног.

Спазм разошелся по всему ее телу. Левая нога фигуристки, прежде спокойно ютившаяся между ног Ани, лишь слегка надавила на промежности той, а у Ани слабый стон сорвался с губ, заставляя ее двигаться вдоль.

— Щербакова, ты трахаешь мою ногу? — не открывая глаз, Алена промычала, желая повернуться на другой бок, — Совсем одичала без меня.

— Доброе утро, — девушка обнимает за плечи, целуя в шею, — Если не хочешь, чтобы невинности лишилась твоя нога, то сделай что-нибудь.

— Сделаю, — сонно бормочет фигуристка Ане в ответ, — Только еще чуть-чуть посплю.

— Ты… — Аня покрывает поцелуями шею и грудь, — Ты такая невыносимая.

— Щекотно, — смех обеих девушек раздается по всей квартире, и Ане кажется, что сегодня впервые за время, проведенное в Питере, светит солнце, согревая своими лучами все вокруг. От этого на душе ее становится еще более приятно. Но лишь до определенного момента.

Телефонный звонок в семь утра. Самое время. Аня всегда просыпается в семь. Видимо, старые привычки. Ее улыбка исчезает так же быстро, как и появилась, когда видит номер входящего абонента.

— Алло. Доброе утро, — Аня встает с кровати, да и у Алены желание поспать резко исчезает. Она пытается прислушаться к разговору, но тщетно. Кроме того, Аня, накинув на себя первую попавшуюся рубашку, вышла из комнаты.

Косторная утыкается лицом в подушку, уже предугадывая дальнейший сценарий. Самое обидное — она ничего не может предъявить. Она Ане никто. А абоненту из Москвы Щербакова обещала выйти замуж за него.

— Дима? — без эмоций уточняет девушка, надеясь, что она ошиблась.

— Да. Мне надо в отель, переодеться хотя бы, — Аня боится подойти к кровати, зная, что этот телефонный звонок уже испортил момент. Она чувствует раздражение во взгляде Алены, — Встретимся на тренировке.

— Обязательно.

Тренировка по расписанию, и Алена на нее, конечно же не опаздывает. Раньше этим грешила, бесспорно, но сейчас, потерять драгоценные минуты для того, чтобы упасть — ни за какие деньги.

— Доброго утра, Ален! — кричит Туктамышева, упираясь о бортик, — Хореографа еще нет? Странно. Я даже не стала торопиться, думая, что вы тут работаете.

— Мне кажется, что наша с ней работа закончена. Осталось только накатать программу.

— Почему я не в курсе таких новостей?

— Лиз, давай работать…

— Ален, что ты натворила? — Лиза хватает ее за руку, но девушка отворачивается изо всех сил от зрительного контакта, — Ален, твою мать, что случилось?

Косторная дергается, вырывается, но не может. Она замирает, нервно усмехаясь, после чего, обернувшись к старшей, буквально шипит:

— Мне кажется, что личная жизнь фигуристок — это не забота тренеров. Тренировка будет, Елизавета Сергеевна?

***

Анна убеждалась каждый день — жизнь нещадно издевается над ней.

Кто бы мог подумать, что спустя несколько лет, после того, как она проходила реабилитацию после операции на колене, ее судьба вновь сведет с тем молодым интерном, Дмитрием, который когда-то оказывал ей знаки внимания. Он, теперь уже в статусе хирурга одной из московских клиник, давал ей консультации, когда старая травма вновь дала о себе знать.

Появился он так не вовремя, с точки зрения не уснувших до конца чувств Ани к бывшей девушке, но так своевременно, ведь, как казалось фигуристке, он ее слышал. Не просто слушал ее жалобы, а пытался понять. И Аня уже не помнит, как согласилась пойти с ним погулять, приняла предложение о свидании. Не помнит их первый поцелуй. Она, как ей сейчас кажется, ничего не помнит о том, как развивались эти отношения. Он стал для нее глотком свежего воздуха, глушил боль.

Потом, спустя несколько лет, она согласилась стать его женой. У Ани судорогой сводит все тело, от чего та непроизвольно бьет стены ванной комнаты кулаком.

Он слишком хороший для нее. Она лгунья. Она предательница. Она изменщица. Она чертова стерва! Аня его совсем не заслуживает. Он правильный, а она сплошное противоречие.

«В Москве хотя бы погода приятнее, — умиротворенно шепчет девушка, выползая из ванной.

— Чем занимаешься? — уже успокоившись, интересуется девушка, садясь на край рабочего стола своего жениха. На ней нет ничего кроме халата, и это не ускользает от внимания Дмитрия.

— Изучал полученные снимки одного из пациентов, — Дима откладывает планшет в сторону, жадно скользя взглядом по неприкрытым частям тела, — Но, сегодня же выходной, так? Работа должна быть на работе.

— Быстро ты соображаешь, — Аня ощущает чужие пальцы на своих бедрах, настырно их массирующие. Они плавно перемещаются, подхватывая девушку за ягодицы, — Прям тут что ли?

— Боюсь, что не дотерплю до спальни, — Дима очерчивает губами скулы, прижимается к шее, — Я так скучал, — Аня постанывает от прикосновений, параллельно развязывая шнурки на шортах жениха.

И дальше все было словно в тумане. Ане хотелось кричать и плакать. Удовольствие смешалось с болью. И совсем чуть-чуть она ощутила нечто новое.

***

— Надеюсь, что Алена не будет против того, что я поехала с Вами на этап? — Щербакова скованно приветствует тренера своей бывшей девушки, — Она готова?

— Посмотрим, — Лиза приобнимает девушку, — Алена сказала, что ей, цитирую, «похуй».

— Заслуженно.

— Почему ты сбежала?

— Не твое дело.

— Какие вы обе грубые, — Лиза возвращает внимание на лед, где тренировалась Алена. В Канаде вечер перед началом турнира, а в России уже глубокая ночь, от этого все трое чувствуют усталость. А значит, нет никакого желания вступать в длительные дискуссии.

После завершения тренировки, Косторная приветствует Щербакову так, словно никогда в жизни между ними не было ничего больше, чем дружба. Она улыбается, шутит, обсуждает всякие глупости.

И Ане приятно видеть такой девушку. И Ане совсем не хочется верить, что фигуристка, спустя три недели, после той ночи в Питере, все отпустила.

Они вместе идут по спортивному комплексу, обсуждают потенциальных соперниц и шансы на победу. Алена уверяет, что сможет сделать тройной аксель и четверной сальхов в программе. Аня ей верит, но рекомендует не рисковать, если девушка не уверена.

— Аааай, — Аня морщится, затормозив у раздевалки, — Черт, опять!

— Что-то случилось? Где болит? — Алена какая-то до жути заботливая.

— Не знаю, живот второй раз за день прихватывает.

— Может, к врачу? Вдруг что-то серьезное, — Алена помогает хореографу сесть, — Давай, я тебя провожу. Мало ли, аппендицит.

— Да пройдет, съела что-то не то, скорее всего. Буфет здешний в подметки не годится нашему в «Хрустальном». Ну, старому комплексу.

— Так, давай не геройствуй. Тебе еще надо дожить до моего триумфа через два дня. Вперед! — Алена поднимает девушку за плечи и тащит в сторону медицинского кабинета.

— Ален, пожалуйста. Нормально все. Не умру.