Глава 17. Два вида грязнокровок (2/2)

- А что, в волшебном мире больше ничего не происходит? - как бы невзначай спросила Эрика и усмехнулась. - Больше в газетах не о чем писать? И где это я угнетала этих эльфов? Они напали, я дала им отпор. Все. Зачем обманывать читателей газеты? И почему у меня интервью не взяли? Ладно, в прошлый раз я была без сознания в больничном крыле, но теперь-то это не так. Правда вам не нужна? Вам нужны только сплетни?

Гермиону поразил этот ядовитый тон девочки.

- Правда заключается в том, что ты нехороший человек, - процедила Гермиона. - Ты всего два месяца в Хогвартсе, а уже возомнила себя элитой магического общества и бравируешь покровительством Малфоя.

- Опять сплетни и домыслы? - ответила Эрика. - Где я бравировала его покровительством?

- Ты шикуешь, - сказала Гермиона.

- Где? - парировала девочка. - У меня есть только необходимое. Школьная форма, учебники, палочка. Метлы вот исправной нет, первокурсникам нельзя иметь собственные метлы, мадам Трюк этим пользуется и мешает нам учиться полетам на метлах. Ради моего унижения она рискует успеваемостью всего курса. И кстати, по поводу метел у меня тоже никто не брал интервью, в статье было только мнение мадам Трюк. Вам не нужна правда? Вы просто хотите опозорить семью Малфоев? Ну признайтесь в этом, это написано у вас на лицах.

- Правильно мадам Трюк называла тебя испорченным дитя, - ответила Гермиона.

- Она говорила, что я побегу жаловаться на неисправные метлы со словами «мой покровитель узнает об этом», но я не побежала, - сказала Эрика.

- Пока не побежала, - ответила Гермиона. - Потом побежишь. Не на первом курсе, так на втором или третьем. Привыкнешь к покровительству Малфоя и побежишь. Ты как перерождение его сыночка Драко, ты такая же отвратительная, как и он, как и вся его семья. Что толку в том, что ты грязнокровка? Ты испорчена насквозь, поэтому-то Малфой и заинтересовался тобой. Нашли друг друга. Ты покровителя, а он игрушку и поклонницу.

- Зачем ты сюда пришла? - встряла Аманда Шелби в перебранку. - Хватит унижать Эрику.

Гермиона бесилась все больше. Все эти опрятные мантии слизеринцев, вся эта дерзкая Эрика и ее недетские точные мысли и замечания сводили Гермиону с ума. Она чувствовала себя зверем в клетке, а Эрика явно чувствовала свою власть. Уже сейчас у нее складывался авторитет в Хогвартсе, а дальше будет еще хуже. Гермиону снова накрыла вспышка ярости. Она подбежала к девочке и дала ей пощечину. К ужасу Гермионы, Эрика только отклонилась от удара как кукла, а потом вернулась на прежнее место, не показав ни слез, ни отчаяния, ни страха. Нет, лихорадочно соображала Гермиона, характер Эрики совсем не такой как у Драко.

- Чего тебе нужно от Эрики? - возмутился Уилфрид Диккерсон и потянулся за волшебной палочкой. - Оставь ее в покое.

- Да, Гермиона, - сказал подошедший к жене Рон, - оставь девочку в покое.

Рон увел Гермиону подальше и к Эрике подошла миссис Уизли.

- Люциус конечно же запретил тебе общаться с нашей семьей? - грустно спросила Молли.

- Да, запретил, - кивнула девочка. - Но я вас выслушаю, если вы не будете меня оскорблять.

- Ты знаешь, кто я? - спросила миссис Уизли.

- Да, - подтвердила девочка. - Вы Молли Уизли, урожденная Прюэтт, многодетная мать и домохозяйка, член Ордена Феникса, убийца Беллатрисы Лестрейндж. Я ничего не упустила?

- Нет, ничего, - кивнула миссис Уизли.

Ее удивил деловой тон девочки.

- Мы были у твоих родителей, - Молли не стала ходить вокруг да около. - Я, Артур и Джинни.

- Зачем? - безэмоционально спросила Эрика.

- Мы хотели понять тебя, узнать о твоей жизни вне Хогвартса, - ответила Молли.

- Ну и как? Поняли? - спросила девочка. - Узнали?

- Да, - смутилась Молли. - Нам жаль, что тебе пришлось жить в таких условиях, но, - Молли осеклась, - тебе ведь не нужна наша жалость и это ничего не изменит, так?

Девочка молча кивнула.

- Ты ведь защитила Люциуса не ради его покровительства? - с горечью спросила миссис Уизли. - Ты действительно за него переживаешь и веришь в вашу дружбу? Это для тебя больше, чем возможность наладить свою жизнь и выбраться из нищеты?

Девочка снова кивнула. Гермиона поежилась от ее безэмоциональности. Эрика все больше напоминала ей механическую куклу, а не живого одиннадцатилетнего ребенка.