14. Душу, разбитую на части, нельзя исцелить... (1/2)

– Так, что, вы говорите, было похищено из хранилища?

Старейшины тучным облаком окружили директора Токийского магического техникума. В полумраке, окутавшем это место, невозможно было различить эмоций на их лицах, но очевидно было одно – произошедшее во время программы обмена подвергало мир магов серьёзному удару. Можно сказать, что проклятья в день нападения объявили войну.

Масамичи поправил свои очки, незаметно вытирая со лба испарину, после чего уверенно разложил информацию:

– Были похищены три проклятых зародыша: Картины смерти. Есть предположение, что и пальцы Двуликого попадали под удар, но из-за быстрой реакции магов, Проклятье, проникшее в хранилище, не успело забрать их. Все шесть на месте.

– Что же, уже что-то, – холодный тон, и пара тёмных глаз разглядывала директора, изучая, высматривая место, в которое можно больнее ударить, – но вы так и не можете объяснить произошедшее с Годжо Джусэй?

– Нет.

– Она так и не обнаружена?

– Нет.

– Никаких следов?

– К сожалению.

Голоса в полумраке медленно зашептались, поднимая волнение среди своих голов. Масамичи смотрел на них без всякого интереса, ожидая приговора – а он будет вынесен, он знает.

– Нас интересует другой вопрос: где в данный момент находится Годжо Сатору?

– К сожалению, мне это неизвестно, – Яга опустил плечи, прикрывая глаза. Вот и всё. Они ударили в его слабое место. Дважды.

– То есть, вы не можете гарантировать, что Годжо не сбежал со своей сестрой?

– Не могу.

– Этот пёс давно сорвался с цепи, – прохрипел другой голос.

– И кусает руку своего хозяина, бесчестно и совершенно нагло, – поддержал кто-то другой.

– Тишина, – объявил привычный тон, бросая вновь задумчивый взгляд на мужчину в центре Зала. – Что же до других первокурсников?

– Итадори Юджи, Кугисаки Нобара, Фушигуро Мегуми и Джунпей Ёсино были отправлены на задание, как можно дальше от техникума и Токио. Скоро они должны будут вернуться.

– Хорошо. – Отблеск тёмных глаз исчез, но голос не смолк. – Вы сделали всё, что было в ваших силах, чтобы спасти учеников, но, к сожалению для нового поколения магов, всех вам не спасти. Джусэй Годжо больше не является ученицей Токийского магического техникума. Как только её обнаружат, казнь приведут в исполнение. Если же к моменту нахождения она будет мертва – её тело будет подвергнуто ритуалу изгнания, как и положено. Нельзя допустить, чтобы столь сильное проклятье обрело физическую оболочку.

– Я понимаю, – согласился мужчина.

– Тогда вы также должны понимать, что мы не можем допустить промедления в данной ситуации? Никакой мягкости.

– Всё верно.

– Вы добровольно отказываетесь от поста директора Токийского магического техникума?

– Я добровольно отказываюсь от своего поста, – повторил Яга, чуть опуская голову.

– Прекрасно. – Следующий приказ поступил другому магу, стоящему позади Масамичи. – Годжо Сатору – в розыск. Он не должен найти девчонку раньше. Будет противиться вынесенному приговору – арестовать.

Мужчина, сражавшийся за своих учеников из тени, пал под влиянием Старейшин в день своего увольнения. Стараясь дать больше свобод бывшему ученику, он сковал собственные руки.

Место директора Токийского магического техникума занял Зенин Наобито.

***</p>

Сколько времени прошло?

Взгляд упал на собственные руки, покрытые множественными шрамами, грубыми, жуткими. Вчерашняя встреча далась мне особенно нелегко – Махито рубил мышцы, превращая меня в подобие сознательной груши для битья – неспособной что-либо сделать, но при том наблюдающей за всем. Он копался внутри организма, изучал все зажившие органы и сросшиеся кости. Сердце он пока не трогал, хоть и было видно, что очень этого хотел. Скорее всего, Сугуру запретил. Остаётся неизвестным, сколько ещё раны смогут затягиваться. Как далеко можно зайти без опасности убить – они не знают. Не знаю и я.

Я просто хочу закончить всё. И каждую встречу я надеюсь, что в этот раз Проклятье заберёт меня в могилу, прекратит эти мучения. Но каждый раз он уходит, а раны затягиваются. Только физические. Душевные остаются.

Хор голосов поднимается, но их пустые речи мне больше не интересны. Они хотят, чтобы я умерла, как и они. Души, изменённые Махито. Их голоса я слышала и раньше, за стенами этой комнаты.

И даже покончить сама со всем не могу. Мне его не убить. Слишком страшно. Слишком опасно. Проклятая сила опять возьмёт верх, и тогда я буду бессильна. Они возьмут числом, силой, умом. Я превращусь в подобие тупого монстра, следующего своим инстинктам – не больше.

Боль остриём пронзает грудь.

Глупая. И на что я надеялась? Изменить историю этого мира? Думала, что стану спасителем. Глупая девчонка, верящая в сказки. Я просто погибну здесь.

А если не здесь, то в Сибуя. Если Старейшины не ополчатся в страхе против моей силы.

Дверь со скрипом открывается, предвещая новую встречу.

– Смотри, что я принёс!

Махито опустился на корточки передо мной и грубо сжал подбородок, заставляя открыть рот. Он вливал что-то в мое горло, заставляя едва ли не захлёбываться горьким пойлом. Закашлялась, сплёвывая часть на пол, отталкивая Проклятье, и постепенно ощутила покалывающее чувство опьянения на языке.

– Ну, лучше же? О, и улыбка появилась! – смеялся дух. – Гето сказал быть добрее, как никак ты нужна ему живой.

На губах и впрямь задрожала слабая улыбка. Ненавижу. Руками медленно обхватила щеки Махито, приближаясь почти вплотную, и прошептала ему в самое ухо:

– Я буду убивать тебя также. Медленно, мучительно, страстно. Наслаждаясь каждой эмоцией на твоем грёбанном лице.

И резко укусила, отрывая часть проклятой плоти. Отбросив истекающий кровью кусок уха, заглянула в глаза Махито, наслаждаясь картиной удивления на его лице. Если я и умру, то хоть получу наслаждение от твоего разочарования.

Убьёт.

Растопчет.

Разберёт.

Но и после этого мои мучения не прекратились.

Ему было запрещено убивать.

Ещё и эта проклятая сила, обратившаяся против меня, что не давала мне умереть от полученных травм.

Ненавижу.