1. Когда закончатся слова, будет уже поздно (2/2)

Не знаю почему, но на ум пришло далеко не грустное или болезненное воспоминание, а то, что вызывало у меня улыбку. Раньше.

Мне было шесть, мы с моей мамой, сероглазой тридцатилетней красавицей-брюнеткой, работавшей актрисой в небольшом театре, что находился в пятнадцати минутах ходьбы от дома, и папой, типичным голубоглазым очаровательным блондином-поклонником, чья рутинная работа состояла из вечного круговорота бумаг на работе, в котором утонуть ему не дала моя мама, сидели в гостиной, ожидая показ нового мультфильма по телевизору. Отец придерживал меня руками за плечи, пока я пыталась устроиться у него на коленях поудобнее, а мама пыталась распутать тёмно-синий плед, в который я так любила кутаться. Рекламный ролик подходил к концу, я в шутку стала поторапливать матушку, своими маленькими кулачками стуча по бёдрам отца.

– Поскорее, Оль, – шутливо произнёс папа, не сдержав тёплой виноватой улыбки, пытаясь одновременно с этим остановить меня, – а то от меня и мокрого места не останется такими темпами.

– Миш, кто же виноват, что ты не расправил плед после стирки? – Женщина гордо хмыкнула, наконец расправившись с предметом гардероба, накинув его на плечи супруга, а концы обернув вокруг меня. – Вы начинайте без меня, – виновато пробормотала она, прикладывая тыльную сторону ладони к голове. Выглядела она бледной, но я этого не замечала, целиком и полностью погрузившись в просмотр заставки Disney. Отец же, наоборот, забеспокоился, развернувшись к ней вполоборота.

– Опять головные боли?

– Да, переработала вчера просто, сам знаешь, перед этим выездным шоу в Москве нас гоняют, как не знаю кого. Тут не только голова заболит, – поспешно успокоила его Ольга, натягивая на лицо мягкую улыбку.

– Как скажешь, я понимаю, у нас тоже нагрузка увеличилась, скоро же отчёты сдавать нужно будет, тоже вечно дёргают.

– Эй, потише, я не слышу ничего! – обиженно воскликнула я, надув щёчки. Родители тут же прекратили свою беседу: отец стал мягко поглаживать меня по голове, а мама скрылась на кухне, чтобы принять таблетку от головной боли, которая мучала её уже не первый месяц. На коленях отца было очень удобно, но, желая добраться до имбирного печенья, распластавшегося на фарфоровой тарелке, что стояла на тумбочке с другой стороны дивана, я сползла на мягкую поверхность, утягивая за собой и плотную ткань пледа, тем самым невольно заставляя мужчину наклониться. Не удержав равновесия, отец упал на диван и, поспешно перехватывая меня под подмышки, чтобы не придавить своим телом, весело рассмеялся.

– Ну, ты прям большой ребёнок, – тепло произнесла мама, уперевшись ладонями в спинку дивана. Она с улыбкой смотрела на наше ребячество, после чего присоединилась к ”игре”, которую я невольно начала, щекоча меня. Я звонко смеялась, позабыв даже о мультфильме, с удовольствием получая всё внимание родителей.

От воспоминания меня отвлёк уверенный голос Сатору, раздавшийся прямо над ухом, заставляя пробежаться по спине табун внезапных мурашек. Нервно моргнув, перевела взгляд на юношу, пытаясь понять, что он только что сказал, на что тот лишь весело усмехнулся и кивком указал на мою ладонь. Опустив взгляд, обнаружила небольшой чёрный нож, витьеватая рукоять которого была украшена синими тонкими линиями, напоминавшими вены или корни.

– Видишь, получилось, – спокойно сообщил Годжо, весело потрепав чёрную макушку.

– Что это? – Попыталась переложить клинок в другую руку, но пальцы прошли сквозь него, словно через туман, ощутив приятную покалывающую прохладу.

– Похоже, твоя особенная сила, – с усмешкой на губах ответил юноша, убрав руки в карманы, – пока слабая, но, если её развить, ты, полагаю, сможешь создавать оружие из своей проклятой энергии.

– Разве обычно маги не вливают её в обычное оружие? Ну, там, в пистолет или катану…

– Верно, обычно именно так и происходит, но у каждого мага есть своя особая техника. К примеру, Сугуру может подчинять своей воле проклятия, а также поглощать их, усиливая свои способности, – Сатору весело прищурился, – жутко, не так ли?

– Не сказала бы.

– Просто ты ещё не видела настоящих проклятий. Те, что обитают в пределах территории этого поместья – низшие, 4-го ранга, глупые, безмозглые создания, не осознающие опасности. – Его губы растянулись в самодовольной улыбке. – Там, в городах, прячутся настоящие проклятья. Монстры, будоражащие кровь одним своим видом.

– Я не испугаюсь, даже увидев такого, – заверила я, скрестив руки на груди. В лазурных глазах «брата» загорелись заинтересованные огоньки .

– Жду не дождусь.

После этого вечера Сатору и впрямь занялся моими тренировками, и, вопреки опасениям Сугуру, они не были ни опасными, ни безрассудными – в отличии от взрослых, наследник клана Годжо чётко понимал возможности моего тела и разума, правильно составлял планы тренировок и расставлял верные приоритеты. Конечно, он занимался со мной далеко не каждый вечер, иногда он и вовсе пропадал на несколько дней, но меня это не смущало. Я была ему благодарна. И, конечно, невероятно признательна, что он сам разрушил эту стену между нами, дав возможность сблизиться и с ним, и с его друзьями – Сёко и Гето. Последний меня волновал больше всего. Я считала, что смогу осторожными движениями, лёгкими фразами и скрытыми намёками предотвратить события будущих дней, но, как оказалось, бездействием ничего не изменить.

День Х наступил внезапно. Сатору навестил меня днём, ввалившись в сад прямо посреди моего обеда, а за ним, недовольный и явно подуставший, шёл Сугуру. Юноша коротко поприветствовал меня кивком, тут же бросив хмурый взгляд на «Шестиглазого», который тот открыто проигнорировал.

– Малышка, не хочешь посмотреть на перерождение самого Тенгена?

От неожиданности я выронила тарелку с супом, расплескав содержимое по зелёной траве. Готова поклясться, мои глаза в тот момент напоминали две большие монеты. Сердце пропустило удар. Я резко поднялась на ноги.

– Нет, ещё рано...

Ничего не понимала. Только наступил август, ещё слишком рано. Нет, нужно было срочно что-то сделать, пока Гето не ступил на чёрную дорожку, столкнув при этом с неё Сатору.

– Вы не можете, это задание не вашего ранга…

– Да что там опасного может быть? – усмехался Годжо, довольно щурясь. – Пойдём, будет весело. Может, какое проклятье встретим. Покажу тебе город, в конце концов, затворница ты наша.

– Сатору, – Гето заметил, что мой испуг никуда не пропадал, и это его насторожило. Я не часто показывала эмоции, но в тот момент просто не смогла удержаться. Секунды. Драгоценные секунды. Я теряла их. Сжав ладони в кулаки до побеления костяшек, резко сделала несколько шагов по направлению к ним.

– Не ходите, пожалуйста. Я… у меня плохое предчувствие.

– Что, страшно? – хмыкнул «брат». Ему лишь бы шутки шутить. Он же сильнейший.

– Девушка, вы ведь должны будете её защищать… Что если на вас нападут со спины? – Я боялась действовать открыто. Боялась, что скажу что-то лишнее. И этот страх губил меня.

– Никто на это не способен, не боись, малая, – Сатору гордо вскинул подбородок.

– Тут он прав. Поверь, благодаря своей «особенности» он способен уловить малейший след проклятой энергии, – попытался успокоить меня Сугуру, мягко улыбнувшись. Но ведь Тодзи Фушигуро не обладает магической энергией, его же вы не смогли заметить. Стиснула зубы, чувствуя, что вот-вот обреку себя на поражение. Из последних сил поднимаю глаза на Сатору и шепчу одну единственную фразу:

– Вы погибнете, оба. И ваш убийца – не проклятье.

Годжо замер на месте, распрямился, опуская плечи, и взглянул на меня из-под густых белоснежных ресниц недоверчиво, сердито, с сомнением и беспокойством, спрятанным в глубине таинственных глаз. Я стояла смирно, не прерывая установившегося зрительного контакта, ощущая, как воздух вокруг нас сгущался, будто раскаляясь. Гето переводил взгляд с меня на юношу, и назад, не понимая происходящего – он не услышал моих слов. Может, оно и к лучшему.

– Подожди меня у ворот, Сугуру, – натянув привычную улыбку на лицо и поправив спадавшие очки, произнёс Годжо. «Манипулятор проклятьями» спорить не стал, молча попрощался со мной также, как и поздоровался, на мгновение остановившись, будто желая что-то сказать, и исчез за поворотом. Когда его шаги растворились в шуме ветра, юноша наклонился и прошептал почти неслышно, – когда я вернусь, обязательно узнаю, откуда такие жуткие мысли у такой малышки.

– Я, – хотела было сказать чуть больше, рассказать об отце Мегуми, но Годжо приложил указательный палец к моим губам, не давая возможности продолжить.

– Не беспокойся, что бы нас не ждало там – мы выполним задание, это я тебе обещаю.

И он ушёл, исчез, быстро скрывшись из виду, не дав мне возможности разъясниться. Через несколько часов он вернулся. И его взгляд изменился. Его сознание изменилось. Он пережил смерть. Он провалил задание. Не сдержал это обещание. А я ничего не смогла изменить. Если бы не мой страх, если бы не эта глупая уверенность в своих силах и знаниях, если бы не жалкая наивность – ничего этого не произошло бы.

После этого дня я больше не видела Сугуру Гето, поскольку Сатору запретил ему появляться в поместье, толком не объяснив причины. Наши тренировки оборвались внезапно. Между нами вновь появилась бесконечная пропасть, ведущая в необъятную бездну. Я солгала ему, сказав, что в тот день увидела жуткий сон, и он не поверил. Сон не мог стать реальностью по его мнению. Сон не мог изменить его жизненные устои. Сон не мог привести к тому, что через десять лет он собственноручно убьёт своего друга из-за этих устоев.