3 (2/2)

- Готово. Давай его в лифт.

Когда Йоджи шевельнул рукой, с обшлага закапало красным. В рукаве было мокро - плащ из искусственной кожи на нейлоновой подкладке плохо впитывал кровь.

Двери закрылись, внутри утробно охнуло и загудело, будто лифт переваривал человека. Шульдих подобрал нож. Йоджи взбежал по последнему оставшемуся пролету в квартиру и, выудив из бельевой корзины какую-то тряпку, метнулся затереть кровавые разводы на полу. Голова кружилась, перед глазами плавали белые мухи.

- Дай сюда. - Шульдих вырвал у него тряпку и протянул нож. - Спрячь куда-нибудь. Иди в ванную. Раздевайся.

Волоча ноги, Йоджи опять побрел по ступенькам. Берцы казались тяжелыми, будто в подошвы налили свинца.

Добравшись до ванной, он опустился на крышку унитаза. Посидел, слушая гул в ушах, похожий на рокот волн. Высвободил руку из правого рукава; потом взял еще одну паузу и наконец, стиснув зубы, потянул вниз левый.

Плащ за десять тысяч, самоотверженно принявший на себя основной удар, был безнадежно испорчен.

“Сугавара, сволочь… Позволить бы Шульдиху спалить тебе мозги”.

Шульдих пришел через несколько минут. Бросил грязную шмотку - что это было, почти новая футболка с надписью “Охотник света”? - в стиральную машину; подумав, отправил следом плащ. Йоджи хотел возразить, но не нашел сил. Да и что уж теперь…

Плеск воды и тихое гудение машинки успокаивали. Веки наливались мутной горячей тяжестью.

Хлесткий удар обжег щеку - ну вот, теперь еще и в ушах зазвенело. Йоджи возмущенно вскинулся:

- Эй, ты чего?

- А ты чего? Сфокусируйся, придурок. Как мне перевязывать тебя, если ты решил хлопнуться в обморок? - Шульдих смерил его оценивающим взглядом. - Я могу отключить болевые рецепторы, но это небезопасно.

Йоджи некстати припомнил, как Сугавара сучил ногами на лестничной площадке.

- Я лучше потерплю. Не так уж и больно.

- Это пока, - ободрил Шульдих.

Он сдернул с крючка полотенце; намочив его в раковине, начал обтирать рану, аккуратно и как-то механически - без лишней жестокости, но и без особого сочувствия. Вода, окрашенная розовым, сочилась на пол и одежду. Йоджи старался не смотреть (не то чтобы он боялся крови, но напрягало быть источником кровотечения), уставившись вместо этого в сосредоточенное лицо, наполовину скрытое рыжей челкой. Большой улыбчивый рот сжался в линию, над верхней губой и на подбородке пробивалась щетина.

Все-таки надо было купить Шульдиху бритву.

- Ты спас мне жизнь. - Учитывая, как сильно Йоджи дорожил собой, поступок казался ему достойным по меньшей мере ордена.

- А, ерунда. Не мог же я позволить какому-то психу прикончить моего детектива. - Шульдих открыл дверцу настенной аптечки и по-хозяйски изучил содержимое. Нетронутая упаковка бинта шлепнулась в раковину. Флакон антисептика издал едкое “Пш-ш”. Йоджи закусил губу. - Что ему надо от тебя?

- Вбил себе в голову, что я спал с его женой.

Шульдих любопытно стрельнул глазами:

- Ты спал с его женой?

- За кого ты меня принимаешь?! Я не сплю с клиентами!

Хрустнула целлофановая обертка; бинт, пока еще свежий и чистый, начал виток за витком туго пеленать плечо.

- Так вот в чем дело. А я чуть не подумал, будто не нравлюсь тебе.

Йоджи отдышался сквозь зубы. Он искренне считал, что обязан Шульдиху как минимум честным внятным ответом.

- Ты мне не нравишься.

Тот кивнул с невозмутимой усмешкой:

- Ты мне тоже не очень. - Он обрезал бинт и закрепил свободный конец. - Как насчет поцелуя в ознаменование этой трогательной взаимности?

Скопившийся в крови адреналин хлынул в голову, как из брандспойта. Йоджи зажмурился, слушая гулкое буханье в висках. Он думал, что молчание тянется слишком долго. Что сомневаться в своем чувстве юмора - непривычно и, по правде говоря, неприятно. Что Шульдих, черт бы побрал ублюдка, опять срезал его.

- Что здесь написано?

- М? - Он открыл глаза: Шульдих с непонятным вниманием разглядывал принт у него на майке - стилизованное изображение кинохлопушки. - Ты что, читать не умеешь?

- Ваши иероглифы? Неа, не умею.

- Охренеть…

Йоджи поднялся на ноги; пошатываясь, выбрался из ванной и рухнул на диван. Черта с два он сегодня отдаст Шульдиху мягкое место.

Внезапно его осенило.

- Погоди-ка… ты выбрал меня потому, что мне хватило наглости продублировать вывеску агентства на английском?

Шульдих плюхнулся рядом.

- Вроде того. А что мне еще оставалось?

- Охренеть, - повторил Йоджи. - Кана, не иероглифы. Это “му”, а это “ви”. “Муви”. Отличная майка, обошлась мне всего в...

- Вот эту я видел, - перебил Шульдих. - Помнишь, я тебе вчера рассказывал - про мороженое... “Му”, да? И палка. И еще такая закорючка... - Он пальцем начертил что-то в воздухе.

Йоджи рывком подтянул к себе этажерку и, открыв первый попавшийся журнал, вывел маркером на белом поле: “Айсу криму”.

- Узнаёшь?

Шульдих вгляделся.

- Не все, но… похоже.

- Да, черт побери. Йес. Бинго. - Йоджи щелкнул пальцами от переполнявших его чувств. Вот в чем состояла его миссия. Вот что он делал: посылал запросы в эфир. И постепенно оттуда начинали приходить ответы.

Наги бы понял.

Нетерпеливое ликование согнало его с дивана; он вскочил и прошелся туда-сюда, насколько позволяли размеры комнаты и посттравматическая слабость в коленях. Шульдих оживленно следил за ним.

- Если так, то нам повезло. Хотя погоди: не могло случиться, что тебя свистнули где-то за границей, а очнулся ты уже здесь?

- Это было бы… технически сложно. В смысле, мы не ведем прицельную охоту на других одаренных. Способности вроде наших обычно не афишируют. Но при достаточно близком контакте мы умеем распознавать друг друга, и, если такое произошло - опытному телепату ничего не стоит увести ребенка даже на глазах у родителей. Просто делаешь его незаметным для всех и…

Йоджи застыл, пораженный отвратительной догадкой.

- Ты тоже в этом участвовал.

Шульдих помолчал.

- Я звено этой цепи, - наконец сказал он. - С чего ты взял, что на мне она должна была прерваться?

Йоджи почувствовал, что ему нужна передышка. Он сходил обратно в ванную, нашел в аптечке анальгетик и, надорвав блистер, сунул в рот сразу две таблетки. Болело плечо. Болела голова.

Болело где-то внутри, в той части желудка, где раньше жили гармония и безмятежность. Он тоскливо подумал о пиве в холодильнике. С выпивкой придется повременить до вечера.

- Классно отмазываешься. “Я оружие, я цепь…” Не знаю, я как-то не привык вести дела с неодушевленными предметами.

Шульдих взлетел на ноги и, цапнув его за плечо - спасибо хоть не то, которому уже досталось - с размаху притиснул к стене.

- Я человек.

Йоджи задохнулся, ударившись лопатками о бетон. Хватка была мертвой, в синих глазах плескалось безумие. С минуту он почти ждал, что Шульдих врежет ему. Или сделает чего похуже. Что-нибудь вроде того, что сделал с Сугаварой.

Он вскинул подбородок, глядя неотрывно, в упор. Будь что будет, но бояться этого засранца он не собирался.

- Чем докажешь?

Шульдих шевельнул губами, но ничего не сказал. Пальцы впились до синяков в кожу над ключицей, но Йоджи стоял смирно, не желая доводить до драки - хотя мысль сцепиться вплотную, дав волю рукам, оказалась неожиданно заманчивой.

- Fuck you… - выдохнул Шульдих, почему-то по-английски - будто в японском ему не хватило слов.

От того, кто вчера разглагольствовал об “особенностях языковой среды” и “перенастройке речевого аппарата”, прозвучало как минимум странно. Йоджи прикусил язык - но, не поборов искушения оставить за собой последнее слово, молча покачал головой. Шульдих фыркнул и убрал руки. Лицо его расслабилось, приняв обычное насмешливо-замкнутое выражение.

Телефон булькнул сообщением: Наги освободился из школы и ехал в радиоклуб.

Йоджи решил, что должен чем-нибудь закусить перед поездкой. Аппетита не было, но надо же набраться сил, чтобы тверже стоять на ногах. Пожалуй, удастся проглотить пару крекеров с нори или… ох, ни хрена себе...

Он захлопнул дверцу навесного шкафчика и распахнул холодильник. Постоял, растерянно глядя внутрь, а потом закрыл его тоже.

Что ж, придется еще раз заехать в комбини.

Он выпил воды (никакого пива! И никаких сигарет: у Наги была аллергия на табачный дым). Потом переоделся, сменив майку на футболку с длинными рукавами, достал куртку (еще раз мысленно оплакав любимый плащ) и наконец отбыл на встречу, больше не перемолвившись с Шульдихом ни словом.

При помощи клубного радиопередатчика удалось связаться с владельцами примерно трети отмеченных яхт - хороший результат, учитывая, что в Северном полушарии была глубокая осень. Наги оказался силен не только в радиоэлектронике, но и в английском, и хотя слегка заносился, как полагается пятнадцатилетнему вундеркинду, зато не болтал лишнего и не задавал ненужных вопросов. Йоджи зауважал его больше прежнего и даже подумал о том, чтобы предложить ему место внештатного помощника - если бы только удалось столковаться насчет курения.

Две яхты, как выяснилось, принадлежали морским клубам. Владельцы других понятия не имели о похищенном ребенке - правда, один припомнил, что знал яхтсмена, у которого в восемьдесят седьмом пропала пятнадцатилетняя дочь. Девочку так и не нашли. Йоджи сочувствовал родителям, но эта история вряд ли имела отношение к Шульдиху - не записывать же всех пропавших детей в паранормы.

Домой он вернулся усталый, голодный и разочарованный, но не обескураженный. Метафорический провод, который он условно обозначил как “синий”, не оборвался, но застрял.

А значит, пришло время дернуть за красный.