11. В нужном свете (2/2)

Юноша мерно взмахивает хвостом. Подушечки пальцев проводят по его бокам и с нажимом раздвигают ноги, которыми генерал всё это время старательно прикрывал вставший член. Происходящее умудряется льстить его прискорбному положению. Взгляд золотых глаз - они смотрят так трепетно, нежно и определённо сулят щенку сказочное времяпровождение. По крайней мере, сейчас.

Проклятый дух, отличающийся повышенным уровнем любопытства, приподнял пластины брони, снимая их. У ключиц и под левым ареолом у щенка, как оказалось, есть родинки. Крошечные, коричневые вкрапления, которые чудесно гармонируют с рыжей макушкой и метающимся хвостом. Итто мазнул губами по первой и прикусил кожу у второй.

Горо ахнул, шокировано раскрывая рот. Он судорожно хватает им воздух, а тело, явно не осмеливаясь оспорить обстоятельства, ведёт себя идентично хвосту. Да ещё и румянец им преподносится как нечто само собой разумеющееся. Влажное дыхание приятными мурашками расползается по мальчишеской груди.

Брюки подцепляют за шов и аккуратно снимают. Набедренная повязка отправляется следом. Существует некая, по мнению Аратаки, романтическая феерия, связанная с утренним сбором разбросанной одежды на полу. За ней всегда следует череда комплиментов и завтрак в постель. Мужчина слегка посмеивается. Ему уже давно пора перестать читать идеализированные, комедийные романы и представлять себя на месте главных персонажей. Как бы не хотелось. По такой логике, издательству Яэ, древнему как этот бренный мир, стоит прекратить выпуск всех своих книг. И обанкротиться.

Ладонь подкладывается под поясницу, тем самым приподнимая щенка вверх. Слишком неловко. Горо хочется потеряться. Никогда ещё его не держали таким образом. Член истекает предэякулятом и стоит, как и его подчинённые на перекличке, по стойке смирно. Взгляд о́ни прикован к розоватой дырочке.

– Не смотри, пожалуйста, не смотри.

Голос дрожит. Смущённый лепет вылетает из припухших губ. Ласкающие слух мольбы, адресованные очарованному, волнительному взгляду сверху. Генералу очень хочется свести колени вместе, отползти и сбежать, но перевес за желанием остаться. Да и куда бы он делся из собственного дома, а? Неужели лежать и видеть, что на тебя глазеют с неприкрытой теплотой и любовью - кара богов? И плевать, что смотрят ниже пояса... Или нет? Развилка в мыслях. Спина елозит по простыни. Краснеют даже плечи и это явление навсегда запечатлевается в памяти мужчины.

Будто бы в первый раз, правда?

Игнорирование. Мысли о́ни сейчас где-то не здесь, а именно у подножия горы, именуемой Священной. Отправляются молиться и извиняться перед богами за то, что планируют подбить Итто делать дальше, мягко говоря, непристойные вещи. Растянуть щеночка языком, например. Исключая использования мази и различных масел. Полагаясь только на запас собственной слюны и чужую выносливость. Благо, что природа всё-таки догадалась наградить о́ни мозгами.

Но пользуется он ими, увы, не так как планировалось.

Ну сколько можно уже, а?

У лечебной мази, которую единогласно решили использовать как смазку, до боли знакомый запах. Проклятый дух чихает и забавно морщит нос.

Гадские фиалки.

***</p>

Послышалось хлюпанье, которое довольно-таки оперативно дополнилось стонами. Итто довольно облизнулся. Чем больше щеночек извивается под напором его пальцев тем сильнее он их же и сжимает. Горо, тело которого пышет жаром как огнедышащий дракон, комично запинается в просьбах не останавливаться. Без былой неловкости. Удивительно. Создаётся впечатление, что о́ни сгибанием фаланг лишил его смущения. И точно не когтями. Их он быстренько спилил около пяти минут назад. Скатившись на пол и сев у тумбочки на корточки. Прямо так, в чём матушка родила. Под звонкий смех генерала и издевательства от сущности.

Пальцы покидают тело. О́ни осматривает свою работу, будучи чрезмерно довольным собой. Уголки простыни скомканы на манер снежков - мастерство пушистого профессионала. Бежевая кожа бёдер липкая от пота и покрасневшая от отпечатков ладоней. Внутри что-то переворачивается. Возбуждение раскаляется до предела. Горо завлекающе улыбается и уже сам придвигается ближе. Поцелуй в колено и чуть ниже тазовой косточки. Всегда лучше начинать с чего-то незначительного, по мнению Итто, а потом уже приступать к делу.

Ты сам это сказал.

Чёрт.

Аратаки невольно пошатнулся. В глазах потемнело, а на периферии замаячил обеспокоенный взгляд. Он умудрился попасть в капкан своего же разума, не придав значения его силе.

– Всё хорошо?

Ладонь ложится на хрусталь чужих волос. Ответа не последовало даже спустя пару минут. Горо испуганно приподнял голову. Он уже собирался отстраниться, как мужчина поймал его за талию и усадил обратно. Только в этот раз не на постель, а к себе на колени. Когти впиваются в мальчишеские бёдра. Лёгкая боль воспламеняет кожу и все дальнейшие прикосновения к ней ощущаются как элемент пиро. Возникает фантомное жжение вплоть до головной боли. Поцелуи становятся чаще и грубее, заставляя щенка уступить и сбавить обороты. Иными словами, принять поражение.

– Лучше не бывает, щеночек.

Голос Итто прозвучал гораздо ниже и грубее чем раньше. Теплота взгляда, с которой о́ни смотрел на него всё это время, окончательно растворилась в его глазах. Всю нежность словно бы сцедили из касаний и заменили на нехарактерно стальную хватку. И если раньше Горо уверенно стоял на том, что его бесстрашие давно обросло доспехами из нервов и храбрости, то сейчас он готов взять слова обратно.

О́ни смотрит слишком внимательно и хищно. Будто бы не на партнёра, а на добычу. Словно вот-вот разорвёт наполам, вынимая кости. Генерал боязливо передёргивает плечами. Собственное дыхание перестало казаться тёплым. Вопреки всему, что было раньше, юноша думал, что уже привык к внезапным атакам алого сияния в ромбических зрачках. Ожидал вновь столкнуться с ним в бытовой ссоре или же в стычке с неприятелями, но никак не в собственной постели. И точно не сидя верхом на источнике своего страха.

Полуобнажённым. С распухшей и влажной дырочкой. Подготовленным к нему... И только для него.

Щеночек невольно ёрзает бёдрами. В мире каждую секунду совершаются преступления гораздо серьёзнее этого, но он только что переплюнул их всех. Позвал духа по имени, заглядывая прямиком в бездну кровавого блеска. Расслабляется и льнёт ближе к стальным мышцам чужой груди. Полностью доверяясь партнёру и отбросив все страхи. Самосохранение - невольный спутник генерала, исчезло на глазах. Это же Итто. Что может случиться?

Интересно.

Оставшуюся одежду рвут вместе с бинтами. Горо окончательно лишается элементов верхней брони. Демон скалится, чувствуя неограниченную власть над миниатюрным телом. Господство мягкотелого о́ни закончилось, а его возлюбленный, похоже, даже и не против.

– Ах!

В юношу входят достаточно грубо. Негодующий скулёж чередуется со стонами. Ноющий член дёргается в жалких надеждах, что произойдёт что-нибудь хорошее, например, ладонь опуститься на головку, чтобы растереть смазку по всей длине. Горо прикусывает губу от очередного толчка. Глаза закатываются, а слюна течёт по подбородку. Пальцы мнут ягодицы, насаживая глубже.

– Ох, боже.

Невыносимое наслаждение. Шлепки приятной мелодией отдаются в ушах. Мужчина ускоряет темп и оттягивает щенка за рыжие волосы. Язык лижет под линией челюсти, острота клыков выводит кровавые узоры на шее и юноша буквально в шаге от того, чтобы расплакаться от собственной, нахлынувшей так внезапно, сверхчувствительности.

– Не молись Архонтам, Горо. Бог в котором ты так рьяно нуждаешься прямо перед тобой.

Итто утробно рычит и прокусывает кожу на чужом плече. Раскачивающийся на его бёдрах щеночек - ожившая картинка из запретных фантазий. И преподносится она с таким чувственным желанием и проникновением, что демону начинает казаться, будто бы он попал в рай. Мягкое ушко генерала одаривают горячим шёпотом. Пальцы на его ногах судорожно поджимаются от последующей реплики.

– Попрыгай на мне, малыш.

Собственное семя неиссякаемой рекой стекает по ногам. Нет, Горо точно расплачется сегодня. И это даже не обсуждается.