Спешл 0. Сгорая в пламени печали (1/2)

Трафальгар-старший и Золотце стояли у двери камбуза «другого» Санни. Хирург уже несколько минут крепко держал ручку двери, его собственные руки чуть подрагивали, выдавая его нервозность.

— Готов? — едва слышно спросил Ло.

— Да, — Винсмоук кивнул, медленно выдыхая.

Капитан Пиратов Сердца открыл дверь. В нос ударил аромат цветов с грядки Робин. Друзья вошли внутрь. Повар издал какой-то нечленораздельный звук, закрыв рот рукой. Трафальгар тут же приобнял его за талию: ноги кока с трудом слушались своего хозяина.

— Боже… — Золотце тихо всхлипнул. Он обещал Траффи не истерить, но подобная картина слишком сильно впечатлила его.

— Они из другой временной ветки, — глухо пояснил хирург. — Ветки, в которой тебя нет.

Ло кивнул в сторону алтаря. Винсмоук непроницаемым взглядом уставился на место собственной памяти. Затем он подошёл к голове Зоро.

— Прости меня, — повар осторожно коснулся бледного лица мечника, — прости, что тебя оставил…

Боевой кок опустился на стул. До ужаса хотелось курить. А ещё закрыть глаза, чтобы не видеть всей этой жути.

— Почему мы здесь? — тихо спросил Золотце.

— Нужно сжечь корабль, — голос хирурга чуть дрогнул. — Это их последнее желание.

— Но здесь же Луффи! — воскликнул Винсмоук. — Как мы можем?..

— Он тоже этого хочет, — капитан Пиратов Сердца до белёсых костяшек сжал нодати.

— Но… — в отчаянии начал повар.

— Я знаю! — перебил его Трафальгар, в серых глазах было столько печали, что боевой кок невольно вздрогнул. — Но это единственное, что мы можем для них сделать…

— Траффи… — выдохнул Золотце и подошёл к другу. Он крепко обнял его, чувствуя, как татуированные руки сжимают его рубашку. — Боже, это так ужасно…

Они простояли так минут десять. Винсмоук осторожно гладил Ло по спине, ощущая чужую дрожь. Траффи — не бесчувственный кирпич, как казалось многим. Он мог грустить, веселиться, переживать… Просто не всегда это показывал. Он не любил, когда за него волновались, хотя сам только и делал, что пытался всех защитить. В этом они с Луффи всегда были похожи — оба лезли на рожон, только бы не дать дорогим им людям пострадать. Траффи никогда не говорил, что кого-то любит, но все его действия по отношению к своей команде и Мугиварам были пропитаны этой безмолвной любовью. Золотце знал это и видел собственными глазами: Траффи всегда пытался отдать больше, чем получал, чтобы компенсировать словесную скупость. И никто никогда не сомневался в том, что он дорожит своими союзниками. Мугивары были для него второй семьёй после Сердец, это знали и понимали все.

— Горючее топливо должно быть у Фрэнки в мастерской, — негромко произнёс повар. — Давай сходим туда.

Капитан Пиратов Сердца кивнул. Боевой кок взял его за руку и они вместе спустились на третий этаж корабля, который только чудом не пошёл ко дну от всех повреждений. Они не разговаривали, шли и действовали на автомате. Руки сами брали канистры с топливом, разливали его по всему Санни. От запаха горючего кружилась голова, но они оба делали то, что должны. Трафальгар полностью ушёл в свои мысли. Здравый смысл истошно орал, что нужно успокоиться, это ведь не Мугивары, которых он знал и любил. Но даже так на душе у хирурга было горько и отвратительно. В голову лезли болезненные воспоминания: как он впервые оказался на Санни Го, как он и команда союзника расстались в Вано, как потом снова встретились, как его команда сплавляла его к Мугиварам, когда понимала, что капитану пора отдохнуть, свадьба Фрэнки и Робин, рождение Ольвии, недельные безумные пьянки по поводу и без… Всё это должно было сгореть в безмолвном пламени печали.

Ло и Золотце снова вернулись на камбуз, где их уже ждали. «Другой» Луффи сидел на диване рядом с телом Ольви и принесённым им телом «другого» Трафальгара. Винсмоук сдавленно охнул. Хирург только сильнее сжал его руку.

«Другой» Монки Ди поднялся. Было видно, что какое-либо передвижение даётся ему с трудом.

— Лу… — повар поджал губы и сделал шаг к капитану. — Ты, правда, этого хочешь?

На лице «другого» Мугивары появилась мягкая, едва заметная улыбка. Он протянул руки к боевому коку и осторожно взял его лицо. Золотце всхлипнул и схватил его в охапку, крепко обнимая.

— Мне так жаль, — сдавленно прошептал Винсмоук, пока резиновые руки мягко, будто успокаивающе, гладили его по спине.