Глава 48. В последний раз (1/2)

Су Цин проснулся утром, раньше, чем другие люди. Он встал еще до рассвета и никуда не выходил. Он подумал, что достаточно прочистил мозги. Он выглянул за дверь через глазок и, к своему ужасу, обнаружил, что у двери на корточках сидит неизвестное существо, опустив голову, спящее или бодрствующее, рядом с ним был ряд выпотрошенных сигарет, по виду очень похожих на братскую могилу.

Су Цин втянул в себя воздух. Обливаясь холодным потом, он тихо отступил. Он на мгновение заколебался, затем начал обходить всю комнату.

Маленький шкафчик был полон питательных капсул. Дальше в холодильнике были всевозможные продукты. Су Цин перевернул еду, чтобы посмотреть на этикетки, и обнаружил, что всё было свежим, и срок годности еще не истек. К столовой был пристроен балкон. Балкон был очень большим. За окнами от пола до потолка виднелся искусственный цветочный сад, подвешенный в воздухе. С балкона вам не пришлось бы видеть торжественные посты часовых внизу. Сад был обставлен просто и со вкусом, с глубоким креслом и небольшим журнальным столиком рядом с ним. Там был чайный сервиз, заварка и даже небольшая книжная полка.

Су Цин заметил маленькую бумажную бирку, прилепленную к углу книжной полки. Все тем же четким обычным подчерком было написано: «В комнате есть беспроводная связь, а в кабинете - ноутбук. Он новый, с уже установленной операционной системой, готовый к использованию.»

Какое хорошее обращение!

Су Цин плюхнулся в глубокое кресло и бесстрастно откинул голову назад, чтобы посмотреть на фальшивое небо на потолке. Как будто из ниоткуда он оказался в долгу перед Ху Бугуи.

Посидев там некоторое время, он медленно пошел в ванную с довольно раздраженным выражением лица, умылся, глубоко вздохнул и осторожно открыл дверь. Ху Бугуй стоял, прислонившись к стене, наполовину спящий, наполовину бодрствующий, отдыхая глазами. Его насторожил звук открывающейся двери, и он сразу же поднял голову. Его выражение предвкушения перед лицом вражеской атаки поразило Су Цина.

Голос Ху Бугуя был немного напряженным. “Куда ты идешь?”

Су Цин сказал: “...Я собирался спросить, не хочешь ли ты войти и присесть.”

Он не спросил Ху Бугуя, почему тот не лег спать, а вместо этого провел всю ночь, охраняя его дверь. Учитывая бдительность капитана Ху в тот момент, когда он проснулся, любой, у кого были глаза, мог сказать, что он беспокоился, что Су Цин снова убежит.

Слегка приподнятые плечи Ху Бугуя расслабились, и он заморгал изо всех сил, наконец-то больше походя на человека, который проснулся ранним утром. Су Цин обнаружил, что ресницы Ху Бугуя на самом деле были особенно длинными. Тени, которые они отбрасывали, делали цвет его глаз немного темнее, придавая им томный вид. Но выражение его лица было слишком серьезным, а между бровями виднелся едва заметный шрам, из-за чего он казался немного суровым.

Су Цин впустил его, внутренне отвлекшись, думая, что в любом случае перед ним мужчина с правильными чертами лица. Если бы не выражение его глубокого негодования, сколько гетеросексуальных маленьких девочек и мальчиков-геев заплатили бы за то, чтобы заполучить его!

Ах, какая пустая трата времени.

Су Цин всегда был квалифицированной хозяйкой, когда принимал гостей. Он не упомянул, что Ху Бугуй всю ночь просидел на корточках у его двери, только спросил с улыбкой: “Принести тебе одеяло? Еще нет и пяти. Ты все еще можешь немного подремать.”

Ху Бугуй тут же покачал головой. “Не нужно, я не хочу спать.”

Су Цин знал, что ему определенно было нелегко заснуть, поэтому не настаивал. Он приготовил Ху Бугую чашку чая. Когда он пошел за заваркой, Ху Бугуй последовал за ним к маленькому шкафчику с заваркой; когда он сполоснул чашку, Ху Бугуй последовал за ним на кухню; когда он положил заварку в чашку и налил воды, Ху Бугуй наблюдал за ним с расстояния двух шагов. Только когда Су Цин принес чай в гостиную и сел на диван, Ху Бугуй тоже сел и тихо сказал «спасибо».

Су Цин притворился, что ничего не замечает, и пробормотал какую-то чушь Ху Бугую. Ху Бугуй понятия не имел, что ответить. Обычно члены подразделения RZ очень редко говорили при нем что-нибудь лишнее. Единственным, кто любил нести чушь, был генерал Сюн, и Ху Бугуй по привычке игнорировал его.

Но он подумал, что не может игнорировать Су Цина так же, как он игнорировал генерала Сюна, поэтому он напрягал свои мозги, следуя темам разговора, одновременно следя за выражением лица Су Цина. К сожалению, что бы он ни говорил, Су Цин всегда отвечал широкой улыбкой. Невозможно было сказать, доволен он или нет.

Су Цин сказал: “Поскольку штаб-квартира расположена на окраине, должно быть, неудобно возвращаться домой, верно? Ты живешь в городе, капитан Ху?”

Ху Бугуй сказал: “Да.” Затем ему показалось, что этот ответ был слишком кратким, поэтому он добавил: “Обычно я останавливаюсь здесь, по соседству с тобой. Я возвращаюсь домой только во время отпуска.”

Су Цин кивнул. Подлизываясь, он сказал: “Ты, наверное, не часто берешь отпуск, не так ли? Вау, вы все так много работаете, и вы не можете просто так оставить свои посты большую часть времени и должны оставаться здесь. Это довольно тяжело для тебя. Это немного лучше, если ты одинок, но это, должно быть, болезненно для тех, у кого есть семьи.”

Они не только должны были работать, они должны были работать с высокой интенсивностью в течение длительного времени и быть готовыми в любое время отчитаться перед вышестоящими. Неудивительно, что в тот момент, когда этот серьезный капитан Ху вернулся в город, он отправился в бар, чтобы убить время и снять стресс. Как долго он, должно быть, сдерживался?

Когда он сказал это, сердце Ху Бугуя подпрыгнуло. В настоящее время он был очень обеспокоен каждым, словом и действием Су Цина. Его разум был на высоком уровне напряжения, когда он слушал и говорил. Он почувствовал, что в этой речи Су Цина что-то не так, поэтому быстро сказал: “На самом деле, мы не так заняты, как ты себе представляешь. Основной персонал - это не то же самое, что обычные солдаты. Они могут поехать домой на выходные, если они не на задании. Пока у них нет никаких особых обязанностей, они могут просто бросить слово и покинуть свой пост...”

— Конечно, это было невозможно.

В этот момент Ху Бугуй понял, что он разволновался и зашел слишком далеко, поэтому немедленно замолчал. После долгой паузы он добавил: “Конечно, при обычных обстоятельствах все еще нужно пройти некоторые процедуры, но не волнуйся, они не сложны. Ты можешь просто сказать мне об этом позже, и я пройду все процедуры за тебя, и ты сможешь уйти.”

Су Цин почувствовал, что он действительно слишком нервничает, поэтому слегка кашлянул. “Капитан Ху, ты голоден? Я пойду приготовлю что-нибудь поесть.”

Затем он встал, и Ху Бугуй, который до этого сидел прямо на диване, сразу же встал вслед за ним, как будто у него был условный рефлекс.

Су Цин: “...”

Когда Су Цин кипятил воду, рядом с ним был кто-то, кто передавал нарезанные овощи и яйца. Когда Су Цин положил сушеную лапшу в воду, рядом с ним протянулась пара палочек для еды, чтобы перемешать содержимое кастрюлю. Когда Су Цин подумал, что еда почти готова, и вытянул лапшу, чтобы проверить ее твердость, нашелся кто-то, кто предложил ему ряд приправ.

Ху Бугуй решительно осуществил на практике свою кампанию по ограничению сферы своей деятельности, центром которой был Су Цин, радиусом в полметра. Су Цин обнаружил, что Ху Бугуй просто топчется на месте вместе с ним. Он глубоко осознавал, что иметь такого большого помощника - это огромное напряжение.

Поэтому, когда они поели, Су Цин включил телевизор и больше не разговаривал с Ху Бугуи. В противном случае он не только оказывал бы давление на Ху Бугуя, но и на самого себя, наблюдение за тем, как капитан Ху выглядел таким осторожным, как будто он стоял на краю пропасти, как будто он выполнял какую-то великую миссию, вызвало у Су Цина легкое несварение желудка..

Когда пришло время начинать нормальную человеческую деятельность, Су Цин, который уже несколько часов сидел и смотрел скучный телевизор, сказал: “Капитан Ху, разве ты не хотел познакомить меня с некоторыми людьми?”

Ху Бугуй не спал всю ночь, и он был загипнотизирован телевизором. Он был немного вялым, но как только Су Цин заговорил, его пружины, словно снова натянулись. Его сонливость сразу же исчезла. Он был несравненно бодр. “О... Да.”

Затем он посмотрел на тонкую одежду Су Цин, который уже встал, и нахмурился. Указывая на большой шкаф, он спросил: “Разве одежда там не подходит?”

“Я их еще не смотрел.”