Глава 40. Охотник (2/2)
Он заметил мужчину, который ушел сразу после него — шум, который поднял Су Цин, чтобы получить бесплатную еду, был настолько заметен, что никто в ресторане не мог не услышать его.
Из-за своей особой индивидуальности члены(Утопии) всегда настороженно относился к людям, которые приближались к нему, намеренно или нет. Пока он шел, он использовал всевозможные предметы, чтобы какое-то время наблюдать за человеком, который шел позади него. К счастью, через два светофора мужчина позвонил по телефону и нетерпеливо вошел в большой магазин.
Член вздохнул с облегчением и продолжил идти к месту, о котором договорился со своими спутниками. Десять минут спустя его нервы снова напряглись, потому что к его ногам внезапно подкатился грязный бродяга. Судя по выражению его лица, он, вероятно, был не совсем там. Улыбаясь и пуская слюни, он бормотал: “Дай немного, дай немного.”
Короткостриженый нахмурился, собираясь обойти его, но бродяга последовал за ним, настойчиво бормоча: “Дай немного, дай немного.” Он даже протянул грязную руку, чтобы схватить его за штанину.
Член разозлился и вытянул ногу, чтобы оттолкнуть его. “Отойди, уйди с моего пути.”
Бродяга больше не осмеливался приставать к нему, свернувшись калачиком у стены. Рыдающие звуки вырывались из его горла, и он дрожал, наблюдая, как уходит от него.
Через некоторое время бродяга встал и пошел по улице, все еще глупый и сумасшедший, размахивая руками и напевая какую-то непонятную марсианскую песню, к которой иногда примешивалось тихое «Отойди, уйди с моего пути». Прохожие обходили его стороной, предполагая, что у него просто припадок. Никто не заметил, что после того, как он повторил эту фразу три или четыре раза, его голос стал точно таким же, как у короткостриженого.
Стряхнув бродягу, он ускорился. Слабое дурное предчувствие поднялось в его сердце. Небо постепенно темнело, и уличные фонари загорались один за другим. Он быстро прошел целый квартал, беспрепятственно пройдя через парк в центре города. Он купил стакан теплого апельсинового сока и газету, затем сел на каменную скамейку в глубине какого-то искусственного леса, пил и читал, притворяясь беззаботным и довольным. Но если бы вы присмотрелись к нему повнимательнее, то обнаружили бы, что поверхность апельсинового сока в его руке была неоднородной.
Он просидел там достаточно долго, чтобы просмотреть всю толстую газету. Была уже глубокая ночь, и небо было усыпано звездами. Люди, прогуливавшиеся по парку, все разошлись по домам, не говоря уже о его отдаленном местоположении.
Член в последний раз убедился, что вокруг никого нет, затем наклонился и вытащил из-под сиденья серебристый мобильный телефон. Он открыл крышку, набрал номер, затем открыл рот и сказал: “Я пришел...”
Его голос резко оборвался — индикатор питания на измененном мобильном телефоне внезапно начал бешено вращаться, практически как электрический вентилятор.
Прежде чем член смог определить источник опасности, он потерял сознание и больше ничего не знал.
Су Цин, превратившись из вульгарного дядюшки в бродягу, снова вернулся к своему облику «юного гения» с самолета. В тот момент, когда телефон упал, он поднял его, посмотрел вниз на члена, которого он нокаутировал, и другой рукой поднес крошечное записывающее устройство поближе к динамику. “Я столкнулся с некоторыми проблемами по дороге. Они уже решены.”
Имитированный голос звучал очень похоже на оригинал.
Человек, говоривший по телефону, спросил: “Что случилось?”
Су Цин задумался, а затем неуверенно сказал: “Он... был слишком легко пойман.”
Последовал ответ: “Нет проблем, он ничего не знает. Он уже сошел с ума. Как и ожидалось, у Синих Печатей действительно есть предел. Эта форма жизни все еще несовершенна.”
Су Цин рассмеялся. “Я думаю, что недостатки этой формы жизни не только в этом аспекте, а?”
“Достаточно верно, будь осторожен. Поступило сообщение о смерти Номера 3. Это очень деликатный вопрос. Похоже, что недавние операции подразделения RZ вышли из-под контроля.”
Су Цин сразу понял, что «Номер 3», должно быть, означает Чжао Ифэй. Поэтому он вздохнул и тихо спросил: “Что ты думаешь... правильный следующий шаг, который нужно сделать?”
Другая сторона была немного удивлена. “Что случилось, 6086? Почему ты вдруг задал такой вопрос?”
Как только Су Цин услышал эту форму обращения и этот тон, он сразу понял, что этот член «Утопии» был всего лишь мальчиком на побегушках. У него не было полномочий задавать вопросы «высшим силам». Поэтому он смягчил свой голос. “У меня просто плохое предчувствие. Может быть, дело в том, что людей из подразделения RZ было слишком много. Я чувствую себя немного напряженным.”
“Тебе не нужно слишком много думать об этом. Возвращайся и помоги позаботиться о Номере 4. Будет трудно действовать, но он гораздо важнее, чем Номер 3. Несмотря ни на что, ему нельзя позволить жить, ты понимаешь? Пока оставим эксперимент.”
Су Цин на мгновение замолчал, затем нерешительно сказал: “...хорошо.”
Затем он повесил трубку, опустил голову и бесстрастно посмотрел на члена «Утопии», которого он нокаутировал. Он наклонился, вытащил из штанины кинжал длиной с ладонь, медленно присел на корточки и поднес лезвие к шее бандита.
В тот момент никто не знал, о чем он думал под его спокойным, невозмутимым выражением лица.
После долгого молчания Су Цин вздохнул, убрал кинжал, затем снял с члена «Утопии» одежду, несколько раз обыскал его, конфисковал все разбросанные по нему инструменты, убедился, что опасности нет, а затем связал его, голого.
Он вытащил скомканную салфетку, нарисовал на ней карту маршрута и завернул диктофон и телефон.
На следующий день эти вещи были доставлены маленьким мальчиком лет десяти в руки молодой леди, все еще «раздающей» листовки. Сам Су Цин тем временем сел в самолет и улетел той же ночью — он думал, что знает, кто такой «Номер 4».