Глава 2: Все мои мечты рушатся на глазах (2/2)

— Это мы еще посмотрим, ублюдок! Жалкий урод, который что-то о себе возомнил! Закрыл бы свою пасть и сидел в сторонке тихо!

— Свою пасть зашей, псина! И слюнями не подавись!

Даниэль безуспешно пытается выбраться из крепкой хватки Терренса, чтобы проучить Питера и хорошенько избить его. И видя, как парни готовы буквально поубивать друг друга по неизвестной ему причине, Терренс и сам выходит из себя, чувствуя себя так, будто находится между двух огней, и не зная, как примирить тех, кто еще недавно называли себя лучшими друзьями.

— Так, ну-ка успокоились оба! — громко кричит Терренс.

— ПСИХ! — во весь голос вскрикивает Даниэль. — Обратись ко врачу! Подлечи нервишки!

Через пару секунд Даниэлю с трудом удается вырваться из хватки Терренса, подлететь к Питеру и кулаком врезать ему в челюсть, а затем нанести еще несколько больных ударов в живот и хребту. Впрочем, блондин не оставляет это без внимания и, превозмогая адскую боль, сам отвечает ему тем же. Они успевают еще какое-то время потаскать друг друга за волосы, повалить на пол и избить руками и ногами до того, как МакКлайф снова пытается разнять их и оттащить Роуза подальше от лежащего на полу Перкинса.

— Хватит, Роуз! — громко требует Терренс. — РОУЗ! Прекратили это немедленно!

— Сука! — со злостью во взгляде выпаливает Питер. — Будь ты проклят, мудак! За все, что ты мне сделал! Ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ!

— Не задохнись от злости, неудачник! — грубо бросает Даниэль.

— Чтобы ты сдох! Чтобы Анна бросила тебя к чертовой матери! И НИКОГДА НЕ ВЕРНУЛАСЬ!

Даниэль резко поднимается на ноги и хочет наброситься на Питера с кулаками, но успевает лишь вцепиться ему в волосы до того, как Терренс, потерявший всякое терпение переходит на крик:

— Я СКАЗАЛ, ЗАТКНУЛИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ! УГОМОНИТЕСЬ ОБА, БЛЯТЬ!

Громкий крик Терренса заставляет Даниэля и Питера замереть и встать на месте, как вкопанные, и с частым дыханием продолжать буквально убивать друг друга своим злостным, испепеляющим взглядом.

— Вы что здесь, мать твою, устроили? — громко интересуется Терренс. — Вы хоть понимайте, что творите? Собачитесь уже черт знает сколько по неизвестной мне причине! В развале группы виноват не один Питер. Ты тоже виноват, Даниэль! Ваши выходки уже ни в какие ворота не лезут! А вот за разбитые стол и гитару вам точно придется платить, если об этом узнает владелец студии.

Ни Питер, ни Даниэль ничего не говорят, а лишь тяжело дышат и либо закатывают глаза, либо бросают хмурый взгляд в сторону.

— Неужели ни один из вас не понимает, что наша группа вот-вот развалится, если мы не возьмем себя в руки? — удивляется Терренс. — Как же обещание, которое мы дали друг другу? Мы обещали, что вместе пройдем через любые испытания, несмотря на все трудности, которые нас ждут впереди. На нас обратили внимание, и нам предложили контракт на запись дебютного альбома. Неужели мы должны сдаться тогда, когда половина пути почти пройдена? Почему вы решили психануть и разругаться в пух и прах именно сейчас?

— Извини, Терренс, но я не могу больше находиться на одной территории с этим психованным мудаком, — медленно выдохнув с закрытыми глазами и проведя обеими руками по своим волосам, спокойно отвечает Даниэль. — Если я останусь здесь еще ненадолго, то он точно станет трупом. А пачкать руки в его гребаной крови и садиться в тюрьме у меня нет никакого желания. Если хотите, можете работать вдвоем, а я больше не участвую в этом дерьме. Мне плевать на вас, на группу и на все, что с этим связано! НА-ПЛЕ-ВАТЬ!

Даниэль резко срывается с места, подлетает к выходу, уходит прочь и со всей силой закрывает за собой дверь. Терренс провожает его грустным взглядом, уже давно чувствуя себя так, будто находится меж двух огней. Он всеми силами пытается примирить своих друзей, которые начали придираться друг к другу и постоянно ссориться, а сейчас даже начали драться. МакКлайф не понимает причин такого странного поведения Даниэля и Питера и понятия не имеет, что он вообще может сделать в этой ситуации.

— Что с вами происходит, парни? — недоумевает Терренс, переведя взгляд на Питера, чьи полные злости глаза уставлены на закрывшуюся за Даниэлем дверь. — С тех пор как закончился тур, вы как будто с цепи сорвались! Хотя раньше были хорошими друзьями! Что произошло с этой дружбой?

— Это тебе лучше у мистера Перкинса спросить, — скрестив руки на груди и закатив глаза, хмуро отвечает Питер. — Но могу сказать только то, что очень жалею, что связался с этим ублюдком, который возомнил о себе черт знает что.

— Я согласен, что в некоторых вещах он реально перегнул палку. Но черт, вы же чуть не поубивали друг друга! Вы же были друзьями! Вспомните об этом!

— Нет, Терренс! Если бы тебя здесь не было, то я бы точно избил этого больного мудака. Он совсем обнаглел не только после тура, но еще и после того, как нашел себе девушку.

— Послушай, Питер, я не берусь тебя так или иначе осуждать. Но ты действительно стал безответственным в последнее время. В этом я не могу не согласиться с Даниэлем. Извини меня, но он правильно делает, что сердится и винит тебя в проблемах группы.

— Да лучше бы этой группы вообще не было! — громко восклицает Питер. — Я вообще не знаю, чем думал, когда согласился на эту бредовую идею!

— Боже, Питер, что с тобой происходит? — ужасается Терренс. — Ты можешь объяснить причину, по которой так ведешь себя? Если хочешь, то Перкинс не узнает об этом, и все останется между нами. Только объясни, по какой причине вы оба превратились в каких-то буйволов, а ты стал безответственным? Мы с тобой решим твою проблему и сделаем все, чтобы наладить дела группы.

Питер опускает руки и расслабляет плечи, резко выдохнув с прикрытыми глазами.

— Извини, Терренс, но я не хочу это обсуждать, — спокойно говорит Питер. — Пожалуйста, не обижайся на меня, но мне не хочется говорить о том, что происходит со мной, с этой падлой и с нашей группой. Прости. Хоть в одном мое мнение совпадает с мнением Перкинса. Мне плевать на группу и все, что имеет к ней отношения.

Питер резко срывается с места, покидает то помещение, в котором он находится, захлопнув за собой дверь, и уходит в неизвестном направлении. Ну а Терренс остается один в этой студии. Один. Уже который день подряд процесс написания новых песен срывается из-за вечных ссор Питера и Даниэля, причина которых ему не ясна. Если раньше они просто подкалывали друг друга и веселились, то сейчас между ними происходят самые настоящие стычки. А если раньше все эти стычки были лишь словесные, то сейчас ссора едва не переросла в кровавую драку, которую МакКлайфу с трудом, но удалось предотвратить.

— Если так будет происходить и дальше, то наша группа вообще может распасться, — тихо вздохнув и проведя руками по лицу, устало говорит Терренс. — И я опять пролечу с мечтой стать музыкантом из-за этих двух идиотов, которые совсем спятили!

Терренс устало присаживается на диван.

«Никогда бы не подумал, что эти двое могли начать ругаться, ибо раньше они были не разлей вода… — думает Терренс. — Что же между ними произошло, раз они тут чуть друг другу лица до крови не побили? Неужели Питеру все-таки надоело, что Даниэль постоянно ржал над его неудачами в отношениях, предполагал, что он – гей, и только что назвал его импотентом? В таком случае его агрессия вполне ясна… Я бы сам не выдержал такого оскорбления…»

Терренс откидывается назад и тяжело вздыхает, задрав голову к потолку.

«Похоже, что мне самому придется написать все эти песни, раз эти двое не могут поладить и начать работать.» — Терренс хватается за голову и сгибается пополам, пытаясь решить, что ему делать. «Хотя, вряд ли эти песни могут понадобиться, если эти двое не смогу наладить отношения в самое ближайшее время.»

Чтобы немного отвлечься от плохих мыслей, Терренс берет в руки гитару, на которой еще недавно играл в паре с Даниэлем, и начинает медленно перебирать струны и брать случайные аккорды, наигрывая ту мелодию, которая застряла у него в голове. Она довольно медленная и немного печальная. Наводит на какие-то не очень приятные воспоминания, которые вызывают депрессивные мысли. Например, о тех моментах, которые произошли с ним и Ракель несколько месяцев назад. Конечно, пара договорилась больше не вспоминать об этом, но все же воспоминания о тех страшных днях слишком ужасные, чтобы так легко выкинуть из памяти.

С этими событиями у Терренса ассоциируется одна песня, которую он начинает играть на гитаре, спустя несколько секунд после того, как он подумал о ней. Стоит ему заиграть первые аккорды, как мужчина мысленно переносится в те адские дни, когда приходилось страдать так, как еще никогда ранее. Слова этой песни так хорошо подходят под те эмоции, которые пришлось испытать тогда. Даже если это всего лишь воспоминания, но они все равно заставляют сердце обливаться кровью. Впрочем, Терренс безумно рад, что теперь эти дни навсегда остались в прошлом. Конечно, он был бы рад избавиться от тех воспоминаний, которые так терзают его душу. Однако мужчина прекрасно понимает, что, во-первых, это невозможно, а во-вторых, если бы этого не случилось, ни Ракель, ни Терренс не смогли бы осознать все свои ошибки, которые они допустили тогда, чтобы не допускать их впредь и еще больше укрепить свои отношения.

Когда Терренс заканчивает напевать эту песню, то он решает попробовать написать хотя бы несколько строчек для новой песни, пусть даже и для себя. Он снова начинает брать какие-то аккорды, что-то напевая себе под нос. А вскоре в его мыслях начинают возникать какие-то строчки, которые так хорошо ложатся на медленную и спокойную музыку, раздающуюся по всему помещению. Решив, что это может быть хорошая идея для новой песни, Терренс быстро находит какую-то тетрадь и ручку и начинает что-то писать в ней, отмечая какие-то аккорды и записывая те строчки, которые только что пришли ему в голову. Почему-то раньше у него не получалось так быстро придумывать слова для песни, но сейчас в нем как будто что-то щелкнуло, и он готов писать до тех пор, пока идеи приходят в его голову. Даже если не все строчки как-то связаны между собой.

***</p>

Время близится к вечеру, однако на улице еще не стемнело. По какому-то безлюдному месту медленными шагами идет парень с черными волосами, серыми глазами и чуть бледноватой кожей, одетый в светло-голубые джинсы и куртку такого же цвета, а также в темно-синюю футболку и темные ботинки. Его волосы сильно взъерошены из-за сильного, немного прохладного ветра, а он сам выглядит немного хмурым и задумчивым.

Эдвард Роберт МакКлайф. Младший брат Терренса МакКлайфа, который ничего о нем не знал. Да и сам Эдвард о существовании этого человека до семнадцати лет. Он узнал об этом, когда нашел фотографию новорожденного себя, двухлетнего Терренса и их родителей Ребекки и Джейми. А покинув свой дом после ссоры с отцом, он безуспешно пытался найти своего брата. Точнее, Эдвард не мог найти повод, чтобы подойти к Терренсу и как-то заговорить с ним.

Но когда этот парень почти потерял надежду когда-нибудь познакомиться со своим братом, он познакомился с Наталией, которая помогла ему встретиться с этим человеком. В итоге братья МакКлайф смогли стать очень хорошими друзьями и крепко привязались друг к другу буквально с первых же минут. Но Эдвард даже не подозревал о том, что однажды начнет влюбляться в Наталию. Впрочем, оказалось, что девушка тоже заприметила этого парня. Вскоре они признались в этом друг другу и решили попробовать повстречаться.

Сейчас же Эдвард медленным шагом гуляет по какому-то безлюдному пустынному месту, где есть много разных возвышенностей и обрывов, а вокруг нет ни единой души. Параллельно с этим мужчина слишком много думает о том, что сейчас происходит в его жизни. Казалось бы, что у него почти все для того, чтобы быть счастливым. Однако мужчина все равно выглядит очень грустным. Не так, как должен выглядеть счастливый человек…

«Вроде бы у меня сейчас есть все, что мне хотелось получить, но чего-то все равно не хватает, — медленно шагая по неизвестным местам, параллельно осматриваясь по сторонам и время от времени убирая с лица волосы, которые мешают ему из-за того, что ветер их сильно обдувает, с грустью во взгляде думает Эдвард. — Не хватает чего-то, чтобы стать абсолютно счастливым… Точнее, я знаю, но это уже никогда не случится…»

Окинув взглядом всю местность впереди него, Эдвард едва слышно вздыхает.

«И должен признаться, что я все-таки скучаю по Наталии… — с грустью во взгляде думает Эдвард. — Было бы здорово увидеть ее хотя бы одним глазком… Можно даже просто ничего не говорить… Просто увидеть… Мне как-то тоскливо без этой девушки…»

Спустя некоторое время Эдвард подходит к какому-то обрыву и смотрит с него прямо вниз, стоя у самого края. А затем продолжив медленно шагать по неизведанным местам, он начинает под нос напевать какую-то песню, которая очень хорошо описывает то, что он чувствует на данный момент. Надо сказать, что Эдвард поет так же шикарно, как и его старший брат Терренс. Можно сказать, что их голоса находятся примерно на одном уровне и развиты одинаково хорошо. Как будто умение петь в семье МакКлайф передается из поколения в поколение. Голос младшего из братьев МакКлайф настолько прекрасный и пронзающий, что по коже начинают пробегать мурашки. Он буквально околдовывает и заставляет позабыть обо всем на свете.

А закончив напевать кусочек песни, Эдвард тяжело вздыхает, подходит к другому обрыву, садится на самый край, свесив с него ноги вниз и начинает с грустью во взгляде смотреть куда-то вдаль и думать о том, что же будет с его жизнью дальше.

«Думаю, что теперь пора дать Терренсу и Ракель понять, что я вернулся, — решает Эдвард. — Постараюсь найти причину, которая будет звучать довольно правдоподобно, чтобы объяснить свое долгое отсутствие. А потом предложу им встретиться где-нибудь и поболтать. Я ведь реально скучаю по этим людям, с которыми не общался так долго…»

Посидев на краю обрыва еще какое-то время, Эдвард решает, что ему пора вернуться к себе домой и затем наконец-то дать своим близким, что он вернулся в город и с удовольствием встретится с кем-то из них. Мужчина сначала тяжело вздыхает, потом быстро поднимается на ноги, а затем медленным шагом и довольно неуверенной походкой покидает это безлюдное место, где он находится на данный момент.

***</p>

Уже наступил вечер. Дом МакКлайф. Ракель и Терренс уже давно вернулись к себе домой и готовы провести этот вечер наедине друг с другом. Только в такие моменты им удается хотя бы на время забыть о своих проблемах, с которыми им приходиться сталкиваться. Девушка и мужчина прекрасно усвоили совершенные ранее ошибки и стараются не забывать друг о друге и проводить вместе любую свободную минуту. Больше они не избегают друг друга, ссылаясь на усталость. Теперь они с удовольствием слушают друг друга и стараются поддержать свою вторую половину хотя бы добрым словом.

На данный момент заметно уставшие влюбленные находятся в своей комнате, вместе лежат на кровати и разговаривают обо всем, что сегодня произошло.

— Сегодня все было еще хуже, чем в другие дни, — с грустью во взгляде говорит Терренс. — Даниэль и Питер опять разругались в пух и прах и не смогли работать. Причем если раньше они ссорились только на словах, то сегодня между ними чуть не произошла драка. Точнее, они и так сцепились и точно поубивали бы друг друга, если бы я не разнял их.

— Надо же… — лежа на кровати рядом с Терренсом, приобнимая своего жениха и прижимаясь к нему поближе, пока ее голова покоится на плече мужчины, а рука – на его груди, с жалостью во взгляде произносит Ракель. — Ты же говорил, что они были лучшими друзьями, которые никогда не ссорились. Неужели произошло что-то серьезное?

— Понятия не имею. С тех пор как этот тур закончился, я перестал их узнавать. — Терренс с тихим вздохом уставляет взгляд куда-то вдаль. — Знаешь, как противно я себя чувствовал, когда мне пришлось стоять между ними и не дать им избить друг друга до крови. Конечно, мне удалось предотвратить что-то ужасное, но от этого ничего не изменилось. Я не могу их помирить.

— Но что же будет дальше, если Даниэлю и Питеру не удастся наладить свои отношения? — с тревогой интересуется Ракель. — Неужели группа распадется? Неужели все твои мечты о большой сцене разрушатся в один миг?

— Боюсь, что все так и будет, ибо выхода из этой ситуации я не вижу. — Терренс слегка задирает голову и тяжело вздыхает. — Чувствую себя так, будто нахожусь между двух огней… Все мои мечты рушатся прямо на глазах.

— Да уж, а так все хорошо начиналось… — тяжело вздыхает Ракель и окидывает грустным взглядом всю комнату. — Еще и приходиться врать всем, что у этих двоих вечно какие-то дела, из-за которых они не могут посетить какие-то мероприятия.

— Это точно, мне уже не в первый раз приходиться врать. А еще из-за безалаберности Питера мы не можем начать работать над альбомом. Точнее, над написанием песен. Четырех или пяти песен недостаточно для того, чтобы издать полноценный альбом. Только если какой-нибудь мини-альбом…

— Может быть, он всерьез переживает из-за того, что у него все еще нет девушки? Вы с Даниэлем постоянно хвалитесь перед ним, что вам повезло, а ему может быть обидно.

— Да, но я стараюсь не начинать первым. Даниэль всегда говорит об этом и даже насмехается над ним из-за того, что он одинок. Ему нравится подкалывать Питера из-за этого. Он даже считает, что блондин вполне может быть геем. А блондина это бесит. Так что… Я не могу исключать того, что Питу это просто серьезно надоело. К тому же, сегодня Перкинс вообще перешел все границы и назвал Роуза импотентом. Из-за они и подрались прямо в студии… И разбили пару вещей…

— Ничего себе… — ужасается Ракель. — Разве настоящие друзья будут так поступать? Как Даниэль мог назвать Питера таким образом и откровенно насмехаться над его неудачами в отношениях? И называть импотентом…

— Не знаю… Поначалу я думал, что все это лишь шутка, но теперь ясно, что Даниэль реально издевается над Питером.

— Мне кажется, что это и есть причина всех бед. Ты не пробовал как-то осторожно поговорить с каждым из них и понять причины такого поведения? Даниэль же не мог так резко измениться и возненавидеть Питера, с которым дружил много лет!

— Один раз я попробовал поговорить с Даниэлем, но это ни к чему не привело, — вздыхает Терренс. — И сегодня пытался спросить Питера об этом, но он отказался говорить. Они оба валят все друг на друга.

— Боже, что же между ними произошло, что они едва ли не врагами стали? Ты должен любой ценой узнать об этом и сделать все, чтобы спасти группу!

— Да, но сама подумай, что я могу сделать, если эти два упрямца никак не могут поладить? Они даже в одном помещении не могут находиться дольше одной минуты. А потом кто-то из них всегда начинает провоцировать другого.

— Даже не знаю, что сказать… — Ракель переводит свой взгляд с потолка на шкаф, который стоит в комнате. — Мне очень жаль, что все так случилось… Только я мало чем могу помочь в этой ситуации… Точнее, вообще не могу…

Терренс молча переводит свой взгляд на Ракель, нежно гладит ее по плечу и голове и мило целует в макушку.

— Все в порядке, милая, не бери это в голову, — мягко говорит Терренс. — Я как-нибудь справлюсь с этими двумя и постараюсь спасти группу. Рано или поздно кто-то из этих двоих все равно признается, что между ними произошло. И действительно ли дело только лишь в желании Даниэля посмеяться над Питером из-за неудач в отношениях.

— Хотелось бы верить, что он не такой бессердечный человек и не будет издеваться над Анной также жестоко, — выражает надежду Ракель. — Даниэль ведь всегда казался ей таким хорошим…

— Я тоже на это надеюсь…

Терренс на пару секунд замолкает и нервно сглатывает, пока запускает пальцы в волосы Ракель.

— Ох, ладно, давай больше не будем говорить обо мне, — задумчиво говорит Терренс. — Ты лучше расскажи, что у тебя было сегодня на съемках? Было намного лучше, чем у меня?

— Ничуть не лучше, — тихо вздыхает Ракель, медленно принимает сидячее положение и уставляет свой взгляд на свои руки, сложенные перед ней. — Съемки прошли как-то средне, потому что Стивен был в плохом расположении духа из-за проблем с Деланси. А человек, бравший у меня интервью, задавал мне такие вопросы, на которые мне вообще не хотелось отвечать. Могу сказать, что сегодня был далеко не самый лучший день в моей жизни…

— Да уж, а казалось, что все окончательно наладилось. — Терренс тоже медленно принимает сидячее положение и переводит взгляд куда-то в сторону. — Такое чувство, что и нас скоро ждет что-то подобное.

— Почему ты так думаешь? — Ракель придвигается поближе к Терренсу и закидывает руку вокруг его шеи, уткнувшись подбородком в его плечо.

— Не знаю, — хмуро отвечает Терренс. — Просто в последнее время меня почему-то мало, что радует. А эти два вечно ссорящихся балбеса еще больше заставляют меня грустить.

— Меня тоже, но утешает тот факт, что рядом со мной есть те люди, которые всегда смогут помочь мне.

Терренс с легкой улыбкой приобнимает Ракель обеими руками и притягивает ее к себе, чувствуя облегчение каждый раз, когда она прижимается к его сердцу и одаривает своим приятным теплом.

— Пожалуй, это единственная вещь, которая сейчас меня радует, — задумчиво отвечает Терренс.

В воздухе воцаряется пауза на три или четыре секунды, во время которых Ракель прижимается к Терренсу, а тот крепко обнимает ее обеими руками и оставляет короткие поцелуи на некоторых частях ее лица, чем заставляет ее скромно улыбнуться.

— Кстати, я тут заметила, что Бен слишком часто стал приходить в наш дом, — отмечает Ракель. — Я, конечно, понимаю, что вы лучшие друзья, но не думала, что вы будете встречаться настолько часто. Так соскучились друг по дружке после своих ссоры и примирения, что теперь не можете жить без регулярных встреч?

— Ах, Ракель, неужели ты еще не поняла, что Бену начинает нравиться наша служанка? — слегка улыбается Терренс. — На меня ему плевать, а вот Блер реально запала Паркеру в душу.

— Блер? Нравится Бенджамину? — Ракель призадумывается на пару секунд. — Э-э-э… Да, она что-то говорила про него… Вроде бы Кристиана сказала, что вчера сюда прислали курьера с цветами. И они были для Блер от Бенджамина.

— Я знаю, она и мне это говорила… — Терренс мягко прикладывает ладонь к щеке Ракель и нежно гладит ее. — Знаешь, хоть я против Бена ничего никогда не имел и не имею, но ему совершенно точно не стоит пытаться влюбить в себя эту девочку.

— Намекаешь на его любвеобильность?

— Именно! — утвердительно кивает Терренс.

— Ну честно говоря, я и сама не восторге от этого, — задумчиво говорит Ракель. — Эта девочка и так по жизни страдает слишком много, а если она еще и влюбится в этого человека, то вряд ли ей станет легче.

— Полностью соглашусь с тобой. Не думаю, что это принесет ей счастье. Я вот до сих пор помню, как часто он флиртовал с разными девчонками… Несколько раз он даже получал по голове от парней, которые встречаются с девчонками, что попали под чары твоего дорогого друга.

— Да уж, — тихо хихикает Ракель. — Зато потом стал более умным и начал крутиться уже возле свободной на тот момент Наталии.

— Сегодня утром Виолетта сказала мне, что Блер не собирается влюбляться в Бена, несмотря на то, что она принимает его ухаживания и маленькие сюрпризы.

— Да, она и мне говорила.

— Ах, эта девушка не понимает, что она не сможет выбирать того, кого ей любить… — с грустью во взгляде тихонько вздыхает Терренс. — Жаль… Очень жаль…

— Кажется, прислуга говорила ей о том же самом, но она считает, что сможет справиться со своими чувствами.

— Ты не пробовала поговорить с ней насчет этого?

— Еще нет, но у меня была такая мысль, — слабо пожимает плечами Ракель.

— Честно говоря, мне и самому хотелось с ней поговорить. Конечно, от этого будет мало толку, но я хотя бы предупрежу ее, что с Паркером лучше не связываться, если она не хочет страдать…

— Что-то мне подсказывает, что она не обратит внимания на наши слова, — заправив за ухо прядь волос, предполагает Ракель.

— Но попытаться стоит.

— Руководствуешься принципом «попытка – не пытка»? — по-доброму усмехается Ракель.

— Можно и так сказать, — с легкой улыбкой отвечает Терренс.

— Ах, дорогой… — Ракель мило целует Терренса в щеку и трется об нее кончиком носа, заставив его скромно улыбнуться и нежно поцеловать ее в лоб.

— Кстати, ты не знаешь, когда Наталия вернется из Мехико? — задумчиво интересуется Терренс, немного поправив Ракель волосы. — Ты вроде переписывалась с ней в Facebook…

— Вообще-то должна была вернуться уже сегодня. Но никакого звонка от нее пока не было.

— Скорее бы она вернулась… А то мне очень хочется поскорее узнать кое-что…

— Узнать? Что именно?

— Тебе не кажется странным, что Эдвард в последнее время стал слишком занятым? Мне почему-то стало любопытно, где он пропадает и почему до сих пор не ответил на мои звонки и сообщения.

— Да, уж дела у него настолько серьезные, что у него не хватает времени на то, чтобы поговорить с Наталией.

— Хочешь сказать, что за все время, которое она провела в Мехико, Эдвард ни разу не поинтересовался, как у Наталии дела?

— По крайней мере, сама Наталия ничего об этом не говорит, — слабо пожимает плечами Ракель.

— Странно… Раньше она часами могла говорить о нем тебе и Анне… Неужели она ничего не написала о том, как скучает по нему?

— Нет, таких сообщений не было…

— Знаешь, я давно думаю о том, чтобы пригласить их обоих к нам домой или куда-нибудь еще. Мы ведь так давно не собирались вместе. Я скучаю по тем временам…

— Честно говоря, я тоже, — слегка улыбается Ракель.

— И мне кажется, было бы неплохо понаблюдать за их поведением и осторожно узнать, почему Наталия совсем перестала говорить об Эдварде, и куда пропал мой братец.

— Неужели ты что-то подозреваешь?

— Не буду скрывать – да. Не нравится мне все это… У меня какое-то нехорошее предчувствие…

— В принципе я согласна с тобой… Исчезновение Эдварда, молчание Наталии о любви к нему… Неспроста все это…

— Вот и я о том же. Так что нам стоит обдумать предложение насчет ужина. Наталия, как ты сказала, уже должна вернуться. Ну а как только объявится и Эдвард, то мы тут же позовем их к себе.

— Хорошо, мистер МакКлайф, я обязательно рассмотрю ваше предложение, — с легкой улыбкой обещает Ракель.

Терренс пару секунд просто молча улыбается, а затем с грустью во взгляде смотрит на Ракель.

— Знаешь, Ракель, когда Питер и Даниэль разругались, они покинули студию, и я остался там один… — Терренс нежно гладит Ракель по щеке, смотря ей в глаза. — И в какой-то момент я подумал о том, что могло бы быть, если бы нам не удалось помириться… Если бы мы все-таки расстались… Знаю, что мы договорились об этом не вспоминать, но все же… Я думал об этом…

— Пару дней назад я тоже об этом думала, — опустив взгляд вниз, признается Ракель. — И о том, что в последнее время у нас как-то плохо ладятся дела.

— Не только это. В последнее время мне очень уж хочется послать все к черту, никуда не выходить и ни с кем не разговаривать. С трудом держусь, чтобы не сдаться.

— Хочешь выступить с заявлением о завершении своей певческой и актерской карьеры? Неужели ты сдашься и перестанешь бороться за свою мечту?

— Ну уж нет! Даже если эти двое захотят уйти из группы, то я все равно буду делать все возможное, чтобы начать певческую карьеру как соло исполнитель. Как бы тяжело мне ни было, я добьюсь своего.

— Мне нравится твой боевой настрой, Терренс МакКлайф, — с широкой улыбкой с гордостью подбадривает Ракель. — Продолжай в том же духе. Ты не должен из-за них сдаваться и позволять своему желанию оставаться лишь мечтой.

— Ты прекрасно знаешь, что твоя поддержка мотивирует меня не останавливаться, — с легкой улыбкой отвечает Терренс и со скромной улыбкой рукой касается щеки Ракель, которую начинает поглаживать. — Благодаря тебе я точно знаю, что не хочу сдаваться. Я хочу стать музыкантом. Как и мечтал с самого детства.

— А ты прекрасно знаешь, что я всегда буду с тобой, несмотря ни на что. — Ракель запускает руку в волосы Терренса, так или иначе играя с ними и заглядывая ему в глаза, пока ее лицо находится очень близко к его лицу. — И уж точно не позволю тебе отказаться от своей мечты из-за всего лишь двух людей, которые вдруг начали ссориться.

— Будет, конечно, грустно, что все усилия будут коту под хвост. Но я рад, что у меня вообще есть этот опыт. Я впервые побывал на огромных площадках и выступал как музыкант, а толпа приняла меня и мою группу очень тепло. Это был невероятный опыт, который я никогда не забуду.

— Уверена, что это далеко не последний раз, когда ты выступаешь перед публикой. — Ракель нежно берет лицо Терренса руками и мило целует кончик его носа. — Однажды настанет время, когда у тебя будет несколько концертов подряд каждый день.

— Надеюсь, все так и будет, солнце мое, — с гордо поднятой головой говорит Терренс, нежно гладя Ракель по голове. — Точнее, я уверен в этом.

— Я верю в тебя, милый… — скромно улыбается Ракель.

Терренс ничего не говорит и просто одаривает Ракель своей нежной улыбкой. Пока девушка пытается угадать мысли мужчины, который некоторое время смотрит ей в глаза, он сам вполне уверенно сокращает расстояние между ними, а через пару секунд резко впивается в губы своей невесты. Та слегка вздрагивает, но с радостью отвечает на поцелуй, быстро обвивает руками шею Терренса и запустив пальцы в его волосы. Мужчина же приобнимает ее за плечи и притягивает девушку поближе к себе, пока свободная его рука сначала гладит ей лицо, а потом нежно соскользает к изгибу ее шеи и приоткрытые ключицы, которым достается немного ласки.

Через какое-то время Ракель, будучи немного разгоряченной, разрывает поцелуй, смотрит на Терренса хитрым взглядом, а затем принимает лежачее положение, потянув за собой мужчину, который возвышается над девушкой. И теперь уже сама девушка вовлекает мужчину в более страстный поцелуй, пока ее руки уверенно скользят по его спине вверх-вниз и легонько царапают ее. Руки Терренса в это время обхватывают лицо Ракель, находятся в ее волосах, придерживают за талию и нежно скользят по ее животу, который заметно напрягается от возрастающего возбуждения.

Чуть позже Терренс оставляет отпечатки губ на всей шее Ракель. Это заставляет ее испытывать приятную дрожь, тихонько постанывать от удовольствия и с учащенным дыханием чувствовать, как часто бьется ее сердце. По мере продолжения мужчина все больше распускает себе руки и расширяет зону ласк, уверенно спускаясь все ниже и одаривая лаской бедра и колени девушки. Он также оставляет поцелуи на ключицах и животе, когда немного приподнимает ее клетчатую рубашку. А слегка проводя кончиком носа или ртом по открытым участком кожи, Терренс чувствует запах ее нежной кожи. Он все больше затуманивает его разум и заставляет неровно дышать и чувствовать, как сильно начинает стучать его сердце.

Так сильно увлекшись поцелуями и лаской женского тела, Терренс не успевает понять, как Ракель ловко укладывает его на спину, усаживается на него и с затрудненным дыханием затыкает его страстным поцелуем в губы, сначала гладив его лицо и волосы, а затем соскользнув к крепкой мужской груди, которую начинает нежно растирать. И пока он, нежно проводя руками по ее рукам и изгибам талии и наглаживает ей ягодицы и бедра, чувствует, как приятное тепло распространяется по всему телу, и забывая обо всех проблемах, она губами ласкает мочку его ушей и оставляет несколько поцелуев и легких щипков у него на шее. Чем еще больше сводит его с ума и заставляет тяжело дышать.

В какой-то момент Ракель и Терренс принимают сидячее положение, не разрывая поцелуя в губы, не размыкая крепких объятий и не переставая ласкать волосы и лицо друг друга. А после нескольких нежных поцелуев в женскую шею, мужчина с широкой улыбкой нежным взглядом смотрит девушке в глаза и убирает с ее лица несколько прядей волос. После этого они крепко, но очень нежно обнимаются, прижавшись друг к другу настолько близко, насколько это возможно. Ракель скромно перебирает мягкие и шелковистые волосы Терренса, мило трется своей щекой об его щеку и кладет голову ему на плечо. А тот с широкой улыбкой полной грудью вдыхает ее запах, который успокаивает и расслабляет, но в то же время заставляет ощущать сексуальную привязанность и желание обладать.

Но немного позже влюбленные отстраняются и переводят свой взгляд на лицо друг друга, которое они хотят видеть рядом с собой каждый день. Терренс с восхищением смотрит на Ракель, будучи не в силах сдержать своей нежной улыбки и пропустив пальцы сквозь ее мягкие темные волосы. Немного погодя мужчина решает, что сейчас – самое время хорошенько расслабиться и забыть о своих проблемах. Он хочет подтолкнуть девушку к тому же, самому, нисколько не сомневаясь в своем успехе. Но несмотря на желание сделать все резко, мужчина сначала действует очень нежно, оставив несколько коротких поцелуев на ее губах, скулах, носу и подбородке и после переместившись к ее шее, которая также не остается без внимания. Некоторое время она с легкой улыбкой и полуприкрытыми глазами наслаждается этим, но потом решает немного подразнить его и не дать ему зайти слишком далеко.

Для этого Ракель мягко берет в руки лицо Терренса и делает все то же самое с еще большей любовью, но немного подбавляет масла в огонь, проскользнув под его рубашку и нежно гладя мужской голый торс. Его это сводит с ума и заставляет почувствовать, как каждую мышца его тела приятно сводит, а сердце пропускает удары. Немного погодя Ракель ласкает губами мочку уха Терренса и едва касается ими места за ним, собираясь кое-что прошептать низким, тихим и очень мягким голосом:

— Я бы хотела послушать, как ты играешь на гитаре и поешь.

— Прямо сейчас? — чуть хрипловатым голосом интересуется Терренс, одной рукой перебирая волосы Ракель.

— Да, пожалуйста. — Ракель с легкой улыбкой немного отстраняется от Терренса и смотрит ему в глаза. — Хоть ты редко играешь для меня, но я всегда слушаю тебя с замиранием сердца.

— Может, я сыграю для тебя потом, а сейчас мы немного поиграем? — Терренс с хитрой улыбкой берет в руку и рассматривает небольшую золотую подвеску в виде сердечка на шее Ракель, которую нежно гладит, и перемешает руку на ее ключицы, заставив ее чувствовать приятное тепло, исходящее от его ладони. — Я ведь вижу, что ты хочешь меня… Ты всегда хочешь столь неотразимого красавчика, как я.

— Очень хочу… — хитро улыбается Ракель, слегка прикусывая губу и смотря Терренсу в глаза, и несильно берет его за воротник рубашки. — Умираю как хочу… Но лучше сыграй и спой.

С этими словами Ракель нежно водит теплыми руками по всему телу Терренса, удерживая прямой хитрый взгляд в его глаза. А чтобы еще больше раздразнить его, она расстегивает одну пуговицу на своей клетчатой рубашке и показывает ему свой соблазнительный красный бюстгальтер, приподнимающий ее грудь, что на самом деле не такая уж большая, но кажется таковой визуально благодаря эффекту пуш-ап. Глаза мужчины расширяются и автоматически опускаются вниз, а он сам нервно сглатывает, чувствуя приятные спазмы внизу живота, а его дыхание постепенно становится более учащенным.

— Дай мне небольшой концерт и покажи все, на что ты способен, — более низким голосом добавляет Ракель, мягко гладя Терренсу колени, и оставляет парочку поцелуев на его губах и шее.

— Всегда знал, что ты та еще хитрая сучка, — чуть хриплым голосом произносит Терренс, словно загипнотизированный уставившись на бюст Ракель и слишком часто дыша. — Какой может быть концерт, когда со мной сидит такая привлекательная красотка, которую я хочу зацеловать…

Только Терренс собирается резко прильнуть к груди Ракель, одарить ее волнительными поцелуями и нежно помять, девушка быстро это пресекает, приложив руку к его губам и мягко отстранив его от себя с тихим цоканьем.

— Нет-нет-нет… — хитро улыбается Ракель. — Вот сыграешь – тогда можешь целовать и гладить меня сколько угодно. Все мое тело будет полностью в твоем распоряжении.

— Ну что ж, хорошо, — с хитрой улыбкой и гордо поднятой головой произносит Терренс. — Я сыграю… Но после этого ты уже никуда не уйдешь от меня и не спрячешь всю свою красоту от меня.

— А это мы еще посмотрим, малыш… — задумчиво говорит Ракель, легонько прикусывая зубами подвеску в виде сердечка, что видит у нее на шее и приняв как можно более сексуальную позу.

— И что же вы желайте услышать, неотразимая красавица по имени Ракель Кэмерон?

— Все, что вашей душе угодно, мистер МакКлайф. Любая песня, исполненная вашим голосом, будет для меня словно бальзам на душу.

— Ну хорошо, пусть будет по-вашему, мисс Кэмерон.

Терренс целует Ракель в щеку и пару раз в шею, встает с кровати и широко раскрывает рот, когда девушка с хитрой улыбкой шлепает его по ягодицам, чтобы еще больше раздразнить его. Мужчина тихонько цокает, покачивая пальцем, подходит к окну, рядом с которым стоит его акустическая гитара, берет инструмент, присаживается на край кровати и начинает настраивать гитару. Ему надо совсем немного времени нужно на то, чтобы сделать это, но когда она полностью настроена и звучит очень хорошо, Терренс начинает играть на ней самые первые аккорды мелодии, которая начинается немного медленно, будучи едва способным совладать с собой из-за того, что Ракель всячески провоцирует его взглядом, действиями и позами, в которых сидит.

Сыграв несколько аккордов и мысленно настроив себя на прекрасное исполнение песни, мужчина начинает тихонько петь под мелодию, звуки которой распространяются по всей комнате и, возможно, даже по всему дому. Несмотря на то, что эта песня немного грустная, но очень красивая, Ракель слушает ее с большим удовольствием, а широкая улыбка ни на секунду не сходит с ее лица. По ее мнению, Терренса МакКлайф родился для того, чтобы петь, ибо такого сильного и прекрасного голоса нет, пожалуй, ни у кого.

Когда настает время слушать припев, Ракель и сама начинает подпевать мужчине, хотя сначала делает это немного неуверенно. Неподражаемое, звонкое и пронзающее пение Терренса прекрасно сочетается с немного тихим, тонким и красивым пением девушки. Несмотря на то, что она никогда не училась петь, ей временами нравится это делать, хотя и не всегда желает демонстрировать свои вокальные данные перед друзьями и родственниками. Терренс искренне удивляется, когда Ракель начинает петь вместе с ним. Однако он не останавливается и продолжает петь. Правда, вскоре начинает гораздо больше слушать не то, что играет и как поет, а прекрасное пение девушки. Ее голос настолько чарующий и успокаивающий, что он буквально забывает про все на свете. Но как ни странно, но даже отвлекаясь, мужчина умудряется играть правильные аккорды и не фальшивить во время пения.

А спустя три-четыре минуты Терренс заканчивает играть последние аккорды и с легкой улыбкой смотрит на Ракель, которая в какой-то момент скромно хихикает.

— Ух ты, Ракель, я не знал, что ты так здорово поешь! — все еще прижимая гитару к себе, восхищенно восклицает Терренс.

— Правда? — удивленно интересуется Ракель, скромно опустив взгляд вниз и заправив прядь волос за ухо. — Ну лично я так не думаю…

— Нет, клянусь тебе, у тебя потрясающий голос! Почему ты раньше никогда не говорила, что умеешь так хорошо петь?

— Вообще-то, я напеваю что-то в те моменты, когда мне приходится оставаться одной. Не всегда, конечно, а когда у меня есть настроение для пения.

— Поверь мне, ты поешь просто чудесно. Я говорю это не потому, что безумно люблю тебя, а потому, что это самая настоящая правда, которую нельзя скрыть от посторонних глаз.

— Спасибо, конечно, но до твоего таланта мне как до Луны, — скромно отвечает Ракель.

— Нет, это не так, красавица. Бесспорно – в моих талантах нельзя сомневаться, но мне действительно очень нравится твое пение. Если я немного поучу тебя вокалу, то ты сможешь достичь прекрасных результатов.

— Певицей я не собираюсь становиться. Мне достаточно карьеры модели. Так что нет смысла учить меня петь. Пусть в нашей будущей семье будет только один певец. Только ты. — Ракель нежно проводит тыльной стороной руки по щеке Терренса.

— Однако если передумаешь, то я с радостью возьму тебя в свои ученицы и передам тебе все свои знания, — с легкой улыбкой мурлыкает Терренс, легонько шепнув Ракель по носу.

— Хорошо, милый, я запомню, — скромно отвечает Ракель.

Терренс сначала улыбается скромно, но потом его улыбка становится хитрее, а он сам откладывает гитару в сторону. Вскоре мужчина, смотря Ракель в глаза, нежно гладит ей лицо и одаривает продолжительным поцелуем в губы, пока мягко придерживает ее за подбородок. А чуть позже немного углубив поцелуй и нежно, но уверенно поласкав ее рот с помощью языка, он спускается к ее шее, изгиб которой покрывает нежнейшими поцелуями. Пока темноволосая красавица не перестает радовать мужской слух томными тихими, томными стонами и прикрывает или закатывает глаза от удовольствия.

— Ну вот, я тебе сыграл – а теперь изволь выполнять свое обещание, сладкая моя, — хитро улыбается Терренс, смотря прямо в глаза Ракель и пальцем проводя по ее губам.

— Э-э-э, а я отказываюсь от своих слов! — уверенно заявляет Ракель, отстранившись от Терренса и с гордо поднятой головой посмотрев на него, и снова обнажает свой бюстгальтер с хитрой улыбкой на лице. — Да, не получишь ты свою порцию любви!

— Нет уж, малышка, раз ты пообещала и раздразнила меня, то будь добра держать слово. — Терренс покрывает поцелуями уже другой изгиб шеи Ракель и делает это так, что она начинает слегка дрожать и даже при всем желании не может сдержать чувственные стоны. — А ты меня знаешь, я все равно добьюсь своего, ибо привык получать то, что хочу.

— Смотри чтобы корона не слишком сильно жала, красавчик. — Ракель снова отстраняется от Терренса и проводит рукой по всему его крепкому торсу.

— Не дразни меня и не пробуждай во мне зверя, девочка. Если продолжишь строить из себя недотрогу, то тебе точно не удастся отделаться от меня просто так, за красивые глазки.

— Да что ты! — Ракель медленно встает с кровати и гордой походкой отходит от нее на пару шагов. — Тебе придется постараться, чтобы добиться своего.

Стоит Ракель развернуться в сторону двери, как Терренс пулей соскакивает с кровати, подлетает к девушке и притягивает ее к себе за талию.

— Ты очень пожалеешь, что связалась со мной, — низким голосом уверенно заявляет Терренс.

— Да, и каким же образом? — хитро улыбается Ракель. — Я еще могу найти в себе силы сопротивляться твоему огромному обаянию!

— Ну как я вижу, да, можешь. Но вот сил у тебя точно будет намного меньше, чем у меня.

Терренс крепко, но нежно берет Ракель за горло и резко впивается в ее губы, одаривая таким поцелуем, что у той на секунду замирает сердце, а в ногах мгновенно появляется слабость. Под таким давлением девушка перестает сопротивляться уже через пару секунд и отвечает на этот поцелуй. Недолго. Убедившись, что тот уверен в своей победе и расслабляется, она резко отстраняется и отходит в сторону, сохраняя уверенный взгляд в его глаза.

— Ты в этом так уверен? — ухмыляется Ракель, гордо расхаживая перед Терренсом. — Не спеши с выводами.

— Даю тебе последний шанс сдаться по-хорошему, — уверенно заявляет Терренс, удерживая Ракель в поле зрения и не давая ей оказаться за спиной. — Мне ведь не хочется идти на крайние меры для того, чтобы укротить одну маленькую сучку, которая все время хочет ускользнуть у меня из рук.

— Ни за что! — Ракель с тихим смешком снова показывает Терренсу свою грудь в бюстгальтере и слегка прикусывает губу. — Ты не получишь эту красоту… Нет-нет… Не получишь…

Ракель с хитрой улыбкой разворачивается к двери и собирается уйти медленной красивой походкой, слегка покачивая бедрами. Но теперь Терренс, уже не собирающийся так просто отпускать ее, резко хватает девушку за руки, подталкивает к кровати и валит ее на нее, пока та издает негромкий, игривый визг. Он возвышается над ней и впивается в ее губы, несмотря на попытки той что-то сказать и нанести ему легкие удары. Мычать она перестает уже через несколько секунд, ее тело резко расслабляется, а руки просто задраны у нее над головой и крепко вдавлены мужчиной в кровать.

А убедившись, что она уже не думает сопротивляться, Терренс отпускает руки Ракель и идет дальше, целуя ее шею, уши и место за ними, нежно сжимая и лаская губами ее грудь и гладя ее живот, который он немного приоткрывает для себя и не оставляет без поцелуев. Им овладевает еще большая гордость. Ведь он все-таки смог «приручить» эту девушку и заставить ее тяжело дышать, томно стонать и выгибаться, точно кошка, пока его руки и губы умело ласкают это тело, что сводит его с ума так, будто он видит его в первый раз.

Правда, им так и не удается продолжить свои дела, потому что через некоторое время кто-то неожиданно тихонько стучит в дверь. Не слишком довольный Терренс быстро сползает с Ракель, и они с тяжелым дыханием пытаются быстро привести себя в порядок, одергивая одежду, приглаживая волосы и застегивая пуговицы на рубашках. А когда влюбленные более-менее приводят себя в порядок, они одновременно говорят:

— Войдите!

Дверь тихонько отворяется, и тут же показывается Блер, которая выглядит немного испуганной и ведя себя слишком скромно и боясь, что она потревожила покой Терренса и Ракель, и они будут на нее ругаться.

— Э-э-э, простите, пожалуйста, что я вас отвлекаю, мистер МакКлайф, мисс Кэмерон, — тихо говорит Блер. — Но вас просят подойти к телефону.

— К телефону? — слегка хмурится Ракель. — Кто?

— Ваша подруга Наталия Рочестер.

Ракель и Терренс переглядываются между собой и чуть улыбаются друг другу.

— Неужели она и правда приехала? — задается вопросом Терренс.

— Я поговорю с ней, — спокойно говорит Ракель.

— Попробуй поговорить с ней насчет ужина.

— Хорошо, я попробую.

Ракель быстро встает с кровати и неспешным шагом выходит из комнаты. А вот Блер все еще стоит на пороге, будучи слегка неуверенной в себе. Но через пару мгновений молодая служанка начинает говорить, согнув руки в локте:

— Простите, мистер МакКлайф, я могу задать вам вопрос?

— Да, конечно, — слабо кивает Терренс, встает с кровати и спокойно подходит к Блер. — И хорошо, что ты зашла… Я хотел бы кое о чем поговорить с тобой. Можешь присесть на кровать?

Блер медленно подходит и присаживается на край кровати.

— Мистер МакКлайф, я бы хотела… — неуверенно говорит Блер, пока Терренс присаживается рядом с ней.

— Послушай, Блер… — мягко говорит Терренс. — Ты работаешь в моем доме с самого момента моего переезда сюда. И я действительно ценю твою порядочность и добросовестную работу. У меня к тебе нет никаких претензий, и я хорошо отношусь к тебе. Именно поэтому я хочу кое о чем предупредить тебя, чтобы потом тебе не было плохо.

— Вы имейте в виду вашего друга, так ведь?

— В общем-то, да, — немного неуверенно отвечает Терренс и быстро прочищает горло. — Я хотел бы поговорить с тобой как раз о нем.

— Я слушаю вас.

— Блер, так как Бенджамин является моим хорошим другом детства, то я не могу говорить о нем плохие вещи. Но все-таки кое-что мне хочется тебе сказать. Прошу тебя, не влюбляйся в этого человека. Думаю, ты уже слышала о том, что этот парень может легко влюбить в себя любую девушку, а потом бросить ее. Я все это говорю потому, что не хочу, чтобы ты страдала из-за своих чувств к нему, на которых он вполне может поиграть. Тебе и так приходится нелегко, а если ты еще и влюбишься в этого человека, вряд ли из этого выйдет что-то хорошее.

— Можете не беспокоиться, мистер МакКлайф, я не стану влюбляться ни в этого человека, ни в кого-либо еще. У меня на уме совершенно другие вещи. Я должна заботиться о маме и младшем брате хотя бы до тех пор, пока он не сможет найти себе работу и помогать нам.

— Понимаешь, Блер, дело в том, что мы не выбираем, кого нам любить. Это чувство приходит к нам очень неожиданно. Ты даже можешь не сразу понять, что ты влюбилась. — Терренс на секунду делает паузу. — Я не собираюсь запрещать Бенджамину приходить ко мне домой и общаться с кем угодно. Но тебе лучше не находиться с ним на одной территории. И тебе не стоит принимать его подарки, если он их делает.

— То есть, вы хотите сказать, что запрещайте мне приближаться к нему? — удивляется Блер.

— Нет, я не могу тебе запрещать. Мне просто хочется предупредить тебя и как-то уберечь от боли, которую тебе может принести этот человек. Поверь, что от чувства любви невозможно избавиться в одно мгновение, по твоему желанию.

— Большое спасибо вам за вашу заботу, мистер МакКлайф. Но вы можете быть уверены в том, что я не рассматриваю этого человека в качестве своего молодого человека. Да и, как я уже говорила, мне не интересно то, что связано с влюбленностью. Я думаю совершенно о другом.

— Я тебе поверю, но все-таки помни о том, что я тебе сказал, — с легкой улыбкой говорит Терренс.

— Хорошо, я не забуду, — скромно отвечает Блер.

— Ладно, больше я не буду тебя задерживать. Можешь идти к себе в комнату, если сейчас у тебя нет никаких дел.

— Спасибо.

Блер быстро встает с кровати и спешит покинуть комнату, чтобы отправиться куда-то по своим делам. Проводив юную девушку взглядом, Терренс на какое-то время призадумывается, а затем подходит к окну и смотрит на то, что происходит за пределами его дома. Спустя некоторое время его телефон издает звук, оповещающий о том, что кто-то прислал ему сообщение. Мужчина нехотя берет свой телефон со столика, расположенный рядом с кроватью, и видит, что ему пришло сообщение… От Эдварда, о котором он как раз сейчас вспоминал с мыслью, что сильно по нему скучает.

«Эй, Терренс! Как ты там поживаешь? Прости, что так внезапно пропал на долгое время и не отвечал на твои звонки. У меня были кое-какие очень важные дела. Однако знай, что я прочитал всю ту кучу сообщений, которыми ты меня завалил. Неужели так сильно соскучился, что писал мне SMS почти каждый день? Но ты не переживай, братик, я не забыл о тебе и тоже соскучился, пока ты там отрывался с парнями.»

Это сообщение немного успокаивает Терренса и заставляет слегка улыбнуться. Он с тихим смешком быстро печатает свой ответ, который тут же отсылает.

«О, смотрите, кто у нас объявился! Пропавший братец вспомнил о моем существовании и отправил весточку! Ты не поверишь, но да, я реально соскучился по тебе. Считай, что мне некому надирать задницу, а ты так здорово подходишь для этого. Надирать задницы друзьям не так весело, как собственному братцу.»

Через некоторое время Терренса получает новое сообщение от Эдварда, содержащее много смешных смайликов.

«Я ждал от тебя подобное сообщение. Но ничего, я вернулся и готов напомнить тебе, чтобы ты не задирал нос слишком высоко и хотя бы изредка спускать тебя на землю. И заставить вспомнить, что ты вовсе не пуп земли. Ладно, с тобой я разберусь, когда мы встретимся… Пару минут назад Наталия написала мне сообщение. Она сказала, что вы с Ракель хотите пригласить нас к себе домой. Мол вы ждали моего возвращения… Ну вот, я вернулся и могу приехать к вам ужин.»

Читая сообщение, Терренс мысленно успокаивает себя и заставляет усомниться в том, действительно ли у него есть причина подозревать что-то неладное.

«А может быть, мои подозрения относительно того, что в отношениях Наталии и Эдварда возникли какие-то проблемы совершенно напрасны? — думает Терренс, слегка нахмурившись и приложив телефон ко рту. — Раз он согласился приехать на ужин… И если еще и Наталия согласится, то я сомневаюсь, что есть повод беспокоиться за них… Надо будет сказать Ракель, что братец написал мне… А пока напишу ему ответ.»

Немного подумав над ответом, Терренс быстро печатает и отсылает Эдварду ответное сообщение.

«Отлично! Давайте встретимся завтра? Будем ждать вас где-нибудь в шесть-семь часов вечера. Нам уже не терпится вас увидеть, ведь мы так давно не проводили время вместе. Ты куда-то пропал, а Наталия целый месяц была в Мехико…»

Очень быстро, буквально через минуту или две приходит ответное сообщение от Эдварда.

«Мы тоже очень скучаем по вам и хотели бы наконец провести время вчетвером. Я обязательно сообщу Наталии, что мы приглашены к вам домой завтра. Уверен, что мы проведем отличное время! Жди, Терренс, уже завтра я надеру тебе задницу. Собью с твоей головы корону и сам ее поношу немного.»

Прочитав сообщение, содержащее веселые смайлики, Терренс слегка улыбается, быстро отсылает кое-какие в ответ и откладывает телефон в сторону. После чего он призадумывается о чем-то своем, будучи счастливым, что у него есть близкие люди, которые являются одной из причин, по которой ему хочется жить и чего-то добиваться и хоть ненадолго забыть о проблемах, которых у него в последнее время предостаточно.