Глава 2: Все мои мечты рушатся на глазах (1/2)

В Нью-Йорке уже наступило раннее утро. Один из самых крупных аэропортов. Здесь находится довольно много людей: кто-то приезжает в город, кто-то уезжает из него, а кто-то приходит сюда на работу. Миловидная голубоглазая блондинка с подстриженными каскадом длинными волосами везет на специальной тележке свой чемодан с вещами, собираясь отправиться домой, чтобы как следует отдохнуть после долгого перелета. Наталия Рочестер является одной из лучших подруг Ракель Кэмерон, и довольно близка с Терренсом МакКлайфом. Несмотря на то, что однажды девушки довольно сильно разругались по вине Саймона Рингера, подруги все равно нашли в себе силы извиниться друг перед другом, и не разорвать ту связь, что была между ними еще со школьных времен.

Эта девушка не одна: с ней находятся родители. Ее мать очень похожа на свою дочь: она немного ниже девушки и также обладает светлыми волосами волосы по плечи и голубыми глазами. Несмотря на то, что она уже далеко не молодая женщина, эта женщина выглядит превосходно для своих лет. А вот отец молодой девушки обладает темными густыми волосами, высоким ростом, что намного выше, чем у женщин, и довольно серьезный и уверенный взгляд.

Наталия только что прилетела в Нью-Йорк вместе со своими родителями, Летицией и Энтони Рочестерами. Эти люди зарабатывают очень хорошие деньги благодаря тому, что женщина является глубокоуважаемым юристом сферы моды, прекрасно знающий свое дело, а мужчина – популярный фэшн-журналист. Он публикует свои статьи в лучших журналах о моде и часто проводит интервью с теми, кто работает в этом бизнесе. На какое-то время они всей семьей улетели в Мексику, где сейчас проживает бабушка Наталии по материнской линии. Они поехали туда потому, что у женщины обнаружили довольно серьезное заболевание, которое нужно было лечить в срочном порядке. Поначалу им было довольно тяжело, так как болезнь довольно быстро прогрессировала. Но потом стало немного легче, так как бабушка Наталии прошла специальный дорогостоящий курс лечения, который она продолжает и сейчас.

— Вот мы и приехали… — везя свой чемодан на специальной тележке так же, как и Наталия, устало говорит Летиция. — Честно говоря, я ужасно устала после этого долгого перелета… И очень скучала по дому…

— Да, я тоже очень устал, — везя на тележке не один, а целых два чемодана, признается Энтони. — Сейчас мне хотелось бы как можно быстрее поймать такси и вернуться домой, чтобы как следует отдохнуть.

— Эти перелеты действительно очень утомляют… — тяжело вздыхает Наталия, тоже выглядя очень усталой и немного грустной. — Я очень устала и хочу как можно скорее вернуться домой.

— По крайней мере, тебе больше не надо летать с нами, — отмечает Летиция. — Через несколько дней мы с отцом отправимся в Мехико вдвоем, чтобы подготовиться к переезду твоей бабушки Адрианы в наш дом. А ты останешься здесь и будешь ждать, когда она переедет сюда.

— Да, я знаю, но мне так хочется, чтобы бабушка поскорее поправилась… — с грустью во взгляде очень тихим и спокойным голосом говорит Наталия, время от времени оглядываясь по сторонам усталыми глазами. — Мне безумно больно видеть ее в таком состоянии…

— Врачи говорят, прогнозы довольно позитивные, — с легкой улыбкой отвечает Энтони. — А раз они считают, что все может быть хорошо, значит, все действительно так и будет.

— Это верно, — переведя взгляд на Энтони, слегка улыбается Наталия. — Вы потратили очень много денег на ее лечение, которое должно ей помочь.

— Слава Богу, оно ей помогает, да и твоя бабушка верит только в лучшее.

— Кстати, когда вы собирайтесь лететь в Мехико и готовить ее к переезду?

— Не знаю, дочка, — слабо пожимает плечами Летиция. — Нам еще надо уладить кое-какие дела на работе. Конечно, большую половину я успела уладить еще до нашего отъезда. Но ведь есть еще одна половина, которую тоже было бы неплохо разрешить.

— Да, быть журналистом и юристом – это дело непростое, — тихо вздыхает Энтони. — Зато благодаря этому у нас всегда будут деньги, и мы сможем позволить себе все. Даже дорогостоящее лечение в самой престижной клинике любой страны.

Наталия ничего не говорит и с легкой улыбкой смотрит куда-то вдаль.

— Кстати, Наталия… — задумчиво произносит Летиция. — Что-то в последнее время ты стала молчаливой, задумчивой и не слишком разговорчивой. Раньше ты такой никогда не была, насколько я помню. Неужели у тебя что-то произошло, раз ты такая грустная?

— Твоя мама права, Наталия, — переведя взгляд на Наталию, кивает Энтони. — Ты действительно выглядишь какой-то подавленной в последнее время. Неужели ты снова поругалась с кем-то из своих друзей?

— Нет, с друзьями я не ругалась, — смотря то на Летицию, то на Энтони, устало улыбается Наталия. — С тех пор как я в первый и последний раз поругалась с Ракель, я больше ни с кем, к счастью, не ругалась.

— Я очень рада, что вам все-таки удалось тогда помириться, — отвечает Летиция, с легкой улыбкой гладя Наталию по плечу. — Вы всегда были такими хорошими подружками, но разругались из-за козней того мерзавца, у которого крыша поехала.

— Но хорошо, что он ответил за все свои делишки и оставил бедняжку Ракель в покое, — отмечает Энтони. — Она хоть наконец-то может подумать о своей семье и работе.

— Удивительно, что даже та слава, которая свалилась на голову Ракель довольно неожиданно, не изменила ее, и она осталась такой же милой, доброй и порядочной девушкой.

— Ты права, мама, — со скромной улыбкой отвечает Наталия. — Я так соскучилась по ней за то время, что мы не виделись. Мне не терпится поскорее увидеть ее и узнать, что произошло в ее жизни за тот месяц, что мы жили в Мехико.

— Я слышал, что она становится все более популярной с каждым днем, — говорит Энтони. — Ей постоянно поступают предложения о работе, и она никогда не сидит без дела.

— Да, но теперь она не работает на износ и старается распределять время так, чтобы у нее оставалось время для друзей и любимого жениха.

— И я искренне рад, что она одумалась и начала знать меру в этом деле.

— Да, и я считаю, что ей здорово повезло, — с легкой улыбкой отмечает Летиция. — Должна сказать, что ей очень повезло заполучить такого прекрасного мужчину. Даже несмотря на то, что между ними было, я все равно считаю, что эта пара очень даже неплохо смотрится вместе.

— Согласен с тобой, — кивнув, уверенно отвечает Энтони. — Хорошо, что эти двое все-таки смогли помириться и усвоить те ошибки, которые едва не привели к их расставанию. Было бы очень грустно, если бы они пошли разными дорогами. И я рад, что они решили пожениться.

— Они слишком любят друг друга, чтобы расставаться, — скромно улыбается Наталия. — Если бы они расстались, так и не найдя компромисса, не думаю, что каждый из них был бы счастлив. Ракель и Терренс нужны друг другу. Ни один из них точно не сможет жить друг без друга. И их решение пожениться было вполне осознанным.

— Да, они действительно очень любят друг друга. Это видно невооруженным глазом по тем фотографиям, которые можно легко найти в Интернете.

— Кстати, вчера у них должен был состояться совместный выход в свет. Кажется, они должны были пойти на закрытый показ нового фильма. Недавно я общалась с Ракель в Facebook, и она сказала мне, что ей очень хотелось пойти на это мероприятие.

— Да, кажется, что вчера и правда должна была состояться закрытая премьера нового фильма, куда были приглашены очень многие звезды, — кивает Летиция. — Наверняка, какие-то фотографии с этого мероприятия уже есть в Интернете.

— Ты права, я как-нибудь зайду в Интернет и посмотрю, — слегка улыбается Наталия. — Уверена, что эти голубки были там самые красивые.

— Конечно, солнце мое…

С этими словами Летиция целует Наталию в висок, а в воздухе на пару секунд воцаряется пауза, после которой Энтони переводит взгляд на свою довольно грустную дочь.

— Кстати, а как у тебя дела с Эдвардом? — интересуется Энтони. — В последнее время ты очень мало разговаривала с ним. Да и с нами ты уже не говоришь о нем так много, как раньше…

— Да, я тоже это заметила, — соглашается Летиция. — Если ты с кем-то и общалась за все это время очень часто, так это с Ракель, Терренсом или Анной. Но об Эдварде ты ни разу не упомянула или же говорила о нем с большим нежеланием.

— Э-э-э, у Эдварда есть кое-какие неотложные дела… — неуверенно отвечает Наталия, слегка прикусив губу. — В последнее время он очень занят… И нам редко удается созвониться… Не то чтобы где-то встретиться.

Энтони слегка хмурится и переглядывается с Летицией, которая растерянно пожимает плечами.

— Знаешь, Наталия, мне не хотелось бы вмешиваться в ваши с Эдвардом дела, так как вы оба взрослые люди и можете сами решить свои проблемы, — задумчиво говорит Энтони. — Но почему-то мне кажется, что у вас очень многое изменилось за последнее время.

— Вы случайно не ругайтесь между собой, дорогая? — осторожно интересуется Летиция.

Поколебавшись где-то секунду или две, Наталия слегка улыбается и бросает взгляд на своих родителей.

— Нет, конечно, — неуверенно отвечает Наталия. — У нас с Эдвардом все замечательно… Мы не ругаемся…

— У вас нет каких-то проблем? — интересуется Летиция. — Или ваши отношения стали намного холоднее?

— Нет, никаких проблем. И наши отношения не стали холоднее… Все просто замечательно. Просто дела…

Энтони слегка хмурится, подозрительно смотря на Наталию и пару секунд о чем-то размышляя.

— Что ж, раз так, то мы с твоей матерью не будем настаивать, — слабо пожимает плечами Энтони.

— Но если у тебя будут какие-то проблемы с ним, то скажи мне или отцу, — мягко говорит Летиция. — Мы что-нибудь придумаем и поможем тебе.

— Конечно, я обязательно скажу, если что-то такое случится, — со слабым кивком обещает Наталия. — А сейчас давайте уже побыстрее поймаем такси и поедем домой. Я очень устала после этого перелета и хочу хотя бы немного отдохнуть.

— Да, отдых нам сейчас действительно не помешает, — задумчиво говорит Летиция. — Работать, когда ты уставший и измотанный, просто невозможно…

— Ты права…

Наталия задумывается о чем-то своем, продолжая толкать тележку со своим чемоданом вперед. А через некоторое время семейство Рочестер выходит из здания аэропорта и пытается найти свободный такси, чтобы наконец-то поехать к себе домой. Несмотря на то, что девушка говорит, что в ее отношениях с Эдвардом все хорошо, родителям девушки почему-то кажется, что у их дочери и ее возлюбленного все-таки есть какие-то проблемы, так как молодые люди стали редко проводить время вместе, ссылаясь на огромную занятость мужчины или выискивая еще какие-то отмазки. Правда, из ее уст все это звучит не совсем убедительно…

***</p>

Время около двенадцати часов дня. В одном фотостудии сейчас идет полным ходом работа над съемками для обложки очень популярного журнала о моде. Люди постоянно куда-то бегут и спешат, пытаясь настроиться на хороший лад и тщательно подготовиться к съемкам. Кто-то настраивает освещение, кто-то постоянно переставляет вентилятор, который должен слегка обдувать волосы модели, которую они собираются снимать. Ну а кто-то подключает всю необходимую аппаратуру и проверяет ее работоспособность, чтобы потом не случилось каких-то серьезных курьезов во время съемки.

На обложку этого журнала было решено снять известную модель Ракель Кэмерон. Помимо того, что девушке сейчас предстоит сняться на обложку, которая в каждой стране мира будет разная, она должна дать небольшое интервью для этого издания. Первую часть интервью у брюнетки взяли уже очень давно, а сегодня ей предстоит дать вторую и последнюю часть. В нем Ракель расскажет о своей карьере, семье, планах на будущее и еще о некоторых вещах, о которых ее поклонникам будет интересно узнать.

Для фотосессии Ракель примеряет несколько блестящих платьев совершенно разных цветов, длины и фасонов. Макияж довольно яркий и безупречный и еще больше подчеркивает красоту ее серых глаз: длинные ресницы, черные стрелки на глазах, коричневые и золотые тени, а также прозрачный блеск для губ. Длинные темные волосы девушки закручены в легкие волны, а ее челка уложена на бок. Бриллиантовые серьги, браслеты, ожерелья и туфли на высоком каблуке… Все это прекрасно сочетается с теми платьями, которые с удовольствием примеряет Ракель.

В качестве фотографа на сегодняшней фотосессии выступает Стивен Эпплбай, хороший друг девушки, которого она знает уже много лет. Когда-то этот мужчина здорово помог Ракель, когда ему и девушке по имени Деланси Спеллман, возлюбленной этого фотографа, удалось доказать, что Саймон Рингер оклеветал эту модель, а также восстановить ее доброе и честное имя. Ракель всегда будет благодарна Стивену за это. Ведь кто знает, что сейчас бы было, если бы он не попытался что-то сделать для того, чтобы доказать всем ее невиновность.

Съемки проходят довольно спокойно и без всяких нелепых ситуаций. Ракель, как всегда, выглядит просто неотразимо, выкладываясь по полной ради хороших снимков и пытаясь найти идеальные позы и ракурсы, чтобы подчеркнуть все достоинства и скрыть недостатки, которые все-таки есть у этой очаровательной и уверенной в себе брюнетки. Ракель успешно с этим справляется, потому что она прекрасно знает свои сильные и слабые стороны и знает, как заставить людей восхититься ею.

— Отлично! — восклицает Стивен, в очередной раз нажимая кнопку затвора на своем дорогостоящем фотоаппарате.

Эту фразу Стивен повторяет еще несколько раз и каждый раз, когда он делает снимок, и когда Ракель меняет свою позу.

— Да-да, вот так, — как-то тихо говорит Стивен.

Стивен продолжает фотографировать Ракель с разных ракурсов, время от времени бегая то в одно место, то в другое, чтобы поймать момент и сделать потрясающий кадр. Однако сегодня фотограф пребывает в далеко не самом лучшем настроении. Если раньше он занимался своей работой с огромным удовольствием, то сейчас он просто на автомате делает то, что должен. Лицо и голос Стивена довольно сухие и не выражают никаких эмоций. Он бы определенно заперся бы у себя дома, в своей комнате, отключил телефон и отказался бы с кем-либо разговаривать.

Ракель давно заметила немного странное поведение Стивена и пытается понять, что с ним происходит. Когда она работала с ним раньше, то на съемочной площадке было приятно находиться, так как фотограф всегда был в приподнятом настроении, без конца нахваливая девушку, и говоря ей комплименты, а временами даже и шутя. Не то, чтобы Ракель хотелось бы услышать очередную похвалу в свой адрес… Просто ей хочется немного подбодрить Стивена и попытаться чем-то помочь ему. Но что могло бы сейчас помочь – девушка пока не знает.

— Хорошо, последний кадр, — все также без эмоций говорит Стивен и в последний раз нажимает кнопку затвора на своем фотоаппарате. — Все, мы закончили.

Стивен тут же откладывает свою камеру и уставляет свой взгляд в компьютер, просматривая полученные снимки. А когда фотограф объявляет о том, что съемка закончена, Ракель подходит к ящику с маленькими бутылками воды, который стоит на столе, берет оттуда одну бутылку, открывает ее и делает несколько глотков, утоляя свою жажду, что уже давно одолевает ее. Пока находящиеся в студии люди все еще суетятся на площадке, занимаясь какими-то своими делами.

Закрыв крышкой горлышко бутылки с водой, из которой она только что пила, Ракель переводит свой взгляд на Стивена, выглядящий мрачнее тучи, рассматривая фотографии на компьютере. Она недолго думает над тем, стоит ли ей беспокоить его или нет и решительно направляется к фотографу, надеясь, что она сможет ему чем-то помочь. А заметив подходящую к нему подругу, Стивен поворачивается к ней всем корпусом.

— Хорошая работа, Ракель, ты большая молодец, — без эмоций спокойно говорит Стивен.

— Спасибо, Стив, — с легкой улыбкой отвечает Ракель, все еще держа свою бутылку с водой в руках, и переводит взгляд на компьютер и начинает рассматривать фотографии. — Ты тоже постарался на славу. Фотографии получились просто потрясающие.

— У неотразимой модели должны получаться идеальные снимки.

— Я знаю… Но хорошие снимки могут получиться только благодаря прекрасному фотографу.

— Который прекрасно знает, с какой стороны тебя лучше сфотографировать, — бросает улыбку Стивен.

— Это точно.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Ракель слегка прикусывает губу.

— Но вообще-то, я хотела поговорить с тобой вовсе не о моей карьере модели, — достаточно уверенно говорит Ракель.

— Правда? — выгнув брови, интересуется Стивен и скрещивает руки на груди. — И о чем же ты хочешь поговорить?

— Я заметила, что на сегодняшней съемке ты был таким грустным и подавленным, — очень осторожно говорит Ракель.

— Я?

— У тебя какие-то проблемы, Стивен? Раньше ты был более живым и позитивным, а сейчас из тебя будто все соки выжали.

— Эх, лучше не спрашивай меня об этом… — Стивен окидывает взглядом окружающую его обстановку и просто машет рукой. — Мне до сих пор не по себе от того, что произошло в моей жизни…

— Если хочешь, можешь рассказать мне о том, что тебя беспокоит, — мягко говорит Ракель. — А я постараюсь найти способ поддержать и помочь тебе.

— Да нет, ты уже не сможешь помочь, потому что это уже случилось.

— Но что произошло? Неужели ты влип в какую-то неприятную историю?

— Нет-нет, вовсе нет… Просто… — Стивен тяжело вздыхает и опускает руки вниз. — Это все из-за наших отношений с Деланси… Мне очень неприятно об этом говорить, но…

— Вы до сих не смогли помириться?

Стивен резко выдыхает с прикрытыми глазами перед тем, как с грустью неожиданно объявить:

— Мы расстались, Ракель. С момента расставания прошел уже почти месяц, однако легче от этого не становится.

— Вы расстались? — удивляется Ракель, с грустью во взгляде смотря на Стивена. — Но почему? Что у вас произошло? Неужели ваши отношения стали настолько плохими, что вы решили расстаться?

— Инициатором этого разрыва была она, а не я, — низким голосом отвечает Стивен. — Понятия не имею, что с ней произошло, но в последние несколько месяцев я ее просто не узнавал. Из скромной и милой девушки она превратилась в агрессивную и вечно всем недовольную женщину.

Стивен расслабляет плечи, окидывает взглядом окружающую его обстановку и тяжело вздыхает.

— До сих пор не понимаю, почему она так поступила? — задается вопросом Стивен. — Почему? Я ведь не давал ей никаких поводов для этого! Не изменял, не пренебрегал ею… Уважал ее, любил… А она вот так со мной поступила…

— Ох, мне очень жаль, приятель, — с жалостью во взгляде смотря на Стивена, мягко произносит Ракель, кладет руку на плечо мужчины и поглаживает его. — Я прекрасно понимаю, что тебе очень больно.

— Очень больно. Мне и сейчас очень плохо, ведь я успел по-настоящему сильно привязаться к этой девушке. — Стивен начинает нервно перебирать свои пальцы. — А вот она никогда не любила, раз так легко бросила меня и не подумала обо мне…

— Нет, не говори так, Стивен! — возражает Ракель. — Если бы она тебя не любила, вы бы никогда не начали встречаться и даже думать об этом не стали бы.

— Если честно, я не понимаю, почему мы вообще решили, что могли быть влюбленными. Были друзьями столько лет, а тут вдруг черт дернул сказать о более нежном отношении друг к другу.

— Ну знаешь, иногда даже самые дружеские отношения могут перерасти в нечто большее.

— Знаешь, Ракель, должен признаться, что Деланси и правда нравилась мне еще в тот момент, когда мы были друзьями, хотя она об этом не знала. Мне не хотелось говорить ей об этом, потому что боялся разрушить нашу дружбу. Когда она случайно обмолвилась о том, что я ей нравлюсь, то мне стало так хорошо… Тогда Деланси сказала, что не шутит, вот я и решил рассказать ей о своих чувствах. Она хорошо это восприняла, и мы решили попробовать повстречаться. Все было хорошо до определенного момента, но потом все начало рушиться, как карточный домик.

— Я прекрасно тебя понимаю. Если бы я могла как-то помочь тебе, то сделала бы это сразу же.

— Я знаю, Ракель… Но как я уже сказал, в этом нет никакого смысла. — Стивен на пару секунд призадумывается и резко машет рукой. — Эх, ладно, не бери это в голову. Я как-нибудь справлюсь с этим. Не первый раз с девушкой встречаюсь… Переживу это и продолжу жить. А тебе надо думать о своих отношениях. Ты ведь собираешься замуж за Терренса. Лучше думай о вашей свадьбе.

— Я и так много думаю о своей свадьбе, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Но я также никогда не забываю о своих друзьях и стараюсь помогать им в трудных ситуациях.

— Я знаю, что ты очень добрый человек и всегда помогаешь своим друзьям, — дружелюбно говорит Стивен. — Но, пожалуйста, не переживай за меня. Я постараюсь найти силы, взять себя в руки, и продолжать жить. Расставание – это, конечно, очень неприятно, но не такая уж огромная трагедия.

— Это не так просто, как ты думаешь, Стив. Поверь, я тоже думала, что справлюсь с чувствами к Терренсу. Но ничего не смогла сделать и изменить то, что нельзя, было не в моей власти. Я поняла, что все-таки люблю этого человека и не хочу его терять.

— Тебе повезло, что твой жених любит тебя и готов на все, чтобы ты была счастлива. Кто бы что ни говорил про Терренса, он отличный парень.

— Поверь, тебе тоже однажды повезет, — с легкой улыбкой отвечает Ракель. — Не Деланси, так кто-то другой. Ты еще встретишь свою любовь.

— Большое спасибо, Ракель, — скромно улыбается Стивен. — Спасибо за то, что ты всегда рядом со своими друзьями и готова им помочь любым способом. Лично я очень ценю дружбу с тобой и никогда не забуду о том, что ты для меня делаешь.

Ракель ничего не говорит и слегка улыбается. А через пару секунд она оказывается в дружеских объятиях Стивена, которые происходят по его инициативе. От объятий мужчине становится чуточку легче, но не настолько, чтобы забыть о своей боли, которую он испытывает на данный момент. А немного погодя девушка отстраняется и него и слегка улыбается.

— Если тебе захочется поговорить или поделиться чем-то сокровенным, то я всегда готова тебя выслушать, — мягко говорит Ракель.

— Да, конечно, спасибо, — с натянутой улыбкой отвечает Стивен и задумывается на пару секунд, поглаживая свой подбородок. — Прости, мне нужно идти. Много дел.

Стивен быстро куда-то уходит, оставив Ракель наедине с ее мыслями, пока она грустным взглядом смотрит ему вслед и на несколько секунд о чем-то призадумывается. Но потом она понимает, что очень скоро у нее состоится интервью. Несмотря на немного подавленное настроение, которым ее только что «заразил» Стивен, Ракель быстро берет себя в руки и отправляется туда, где ее готовили к фотосессии, также собираясь дать несколько поручений своей ассистентке, что сопровождает ее на все съемки и делает все, что от нее требуется.

***</p>

Время обеда уже давно прошло. «Five Seconds Records» – одна из самых крупных и известных звукозаписывающих студий в Нью-Йорке. Здесь находится много людей, которые куда-то ходят и что-то делают. Где-то проходит запись песен, где-то какие-то исполнители просто распеваются, а где-то проводят свое время за написанием новых песен для альбомов или играют на инструментах как для себя, так и пытаясь сочинить музыку к своим песням.

Терренс сейчас находится в студии вместе с высоким, чуть ниже, чем он, мужчиной с волосами оттенка темный шоколад и пронзительным карими глазами, которые всегда легко сводили девушек с ума. Этот парень – Даниэль Перкинс. Он – бас-гитарист группы «Against The System». Они сейчас бы с большой радостью занялись написанием новых песен. Но так как их барабанщик Питер Роуз до сих пор не приехал в студию, то двум парням не остается ничего, кроме как наигрывать какие-то песни на гитарах. Сейчас они исполняют песню одной из своих самых любимых групп. Конечно, эту песню на акустических гитарах хорошо не сыграешь, так как она лучше звучит, когда присутствуют электрогитары и ударные. Но поскольку барабанщика сейчас нет, то остается только напевать песни, играя на двух акустических гитарах.

Терренс и Даниэль играют вместе, а поют когда-то вдвоем, когда-то по одиночке. Они довольно виртуозно владеют гитарой и имеют замечательные вокальные данные. А закончив играть песню до конца, друзья решают сделать небольшой перерыв и откладывают свои гитары в сторону.

— Потрясающая песня! — удобно устроившись на небольшом мягком диванчике, который стоит в студии, бодро восклицает Даниэль. — Она является одной из моих самых любимых. Я могу постоянно играть и напевать ее.

— Согласен! — сидя на крутящемся стуле возле микшерного пульта, воодушевленно соглашается Терренс. — Правда, она лучше звучит, когда мы исполняем ее с электрогитарами и ударными. Акустическая версия не такая крутая, как рок-версия.

— А ты скажи это нашему барабанщику, который шляется неизвестно где! — хмуро бросает Даниэль, скрестив руки на груди.

— Да уж, парень что-то слишком часто ходить по клубам стал и вести себя как-то странно, — слегка хмурится Терренс. — Мне кажется, что пора его спасать, иначе нам придется искать нового барабанщика.

— Черт, да проще нового найти, чем добиться чего-то от этого! Меня все больше начинает бесить его безответственность!

— Интересно, почему он вообще так часто стал ходить в клубы и напиваться там до такого состояния, что потом стонет от того, насколько ему плохо? Ни с того, ни с сего!

— Да черт его знает! — Даниэль недовольно хмыкает. — Но клянусь, если он еще раз захочет пойти в клуб, то я как можно крепче привяжу его к стулу, чтобы он никуда не смог сбежать. Нам надо песни писать и записывать, а этот придурок где-то шляется и срывает нам все планы.

— Остынь, Дэн, прошу тебя! — сдержанно просит Терренс, похлопав Даниэля по плечу. — Если Питер написал больше песен, чем мы с тобой, это не значит, что мы хуже, чем он. Нам тоже удается писать очень даже неплохие песни, должен сказать.

— Да, но дело не только в этом! Этот человек стал наплевательски относиться ко всему, что мы делаем. Каждый раз он ищет какие-то отмазки, чтобы не работать и снова поехать в какой-нибудь клуб и нажираться. Да наверняка он там еще с девками какими-нибудь трахается по пьяни.

— Тебе не кажется, что ты относишься к нему слишком уж жестко? Может, на него наоборот не надо давить, чтобы он понял, что это неправильно?

— Не надо давить? — удивляется Даниэль. — Да я готов прибить его за то, что он срывает нам все чертовы планы!

— Мне тоже неприятно, что Питер стал вести себя так. Но пойми, агрессией мы ничего от него не добьемся. Будь ты помягче к нему и перестань так сильно давить.

— Хм, я лучше его палкой по башке огрею со всей силы… Может, его мозги встанут на место, и он поймет, каким мудаком стал в последнее время.

— Это неправильно, Даниэль. Знаю, ситуация неприятная, и наши планы под угрозой срыва. Но мы должны оставаться спокойными.

— Раньше нам хотя бы помогал твой брат Эдвард, а сейчас он будто сквозь землю провалился… — Даниэль откидывается на спинку дивана и запускает руку в свои волосы. — Что с ним произошло?

— Он говорил, что у него есть какие-то неотложные дела, — слабо пожимает плечами Терренс. — Эдвард стал слишком занятым в последнее время и практически с нами не общался.

— О, а ты давно с ним в последний раз разговаривал?

— Давно. С тех пор как мы вернулись из турне с Лиамом, Заком, Бредом и Нейтом, я еще ни разу не общался с ним. В последний раз мы говорили незадолго от отъезда.

— А кто-то еще общался с ним? Ракель? Твоя мать?

— Нет, они тоже не общались с ним все это время. И я как-то написал Эдварду парочку SMS на мобильный, но он так и не ответил мне.

— Интересно… — слегка хмурится Даниэль. — А ты как сам думаешь, куда он мог пропасть?

— Я, конечно, не интересовался, куда он пропал, и считаю, что это его дело. Но сейчас мне хотелось бы это узнать. Потому что как-то странно все это… Куда-то пропал, никому ничего не говорит…

— А ты у его подружки Наталии спроси. Может, она что тебе и расскажет про нашу пропажу.

— Не думаю, что она что-то знает. — Терренс слегка хмурится и проводит рукой по своим волосам. — Насколько мне известно, Наталия сейчас находится в Мехико со своими родителями. Там живет ее бабушка, которая болеет раком. Ну а Рочестеры сейчас заботятся о ней. Но Ракель вроде бы говорила, что ее семья уже скоро должна вернуться в Нью-Йорк.

— Ну она же должна с ним была как-то переписываться или созваниваться. SMS, Facebook, Skype, FaceTime, WhatsApp… Способов связи полно!

— Наверное, она и правда с ним как-то связывалась и разговаривала… С Ракель же они переписываются в Facebook…

— Может, Наталия что-нибудь ей рассказала? Поговори с Ракель и узнай, не говорила ли ее подруга что-нибудь про твоего братца.

— Конечно, я обязательно спрошу у Ракель о том, что сейчас происходит у Эдварда с Наталией. — Терренс тихо хихикает. — Девушки уж точно должны рассказать что-нибудь друг другу, ведь они так любят обсуждать какие-то секреты.

— Несомненно.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Терренс нажимает некоторые кнопки на микшерном пульте и передвигает ползунки.

— Кстати, у вас с Ракель сейчас все хорошо? — интересуется Даниэль.

— Лучше не бывает, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Терренс. — Мне кажется, все, что произошло между нами, еще больше сплотило нас. Мы стали гораздо ближе и во всем поддерживаем друг друга. А уж после нашего отдыха за границей я еще больше убедился в том, что не хочу никуда отпускать ее. И жду не дождусь, когда сделаю ее своей женой.

— Я рад за вас. Вы реальная потрясающая пара. Должен признать, ты прямо-таки расцвел, когда помирился с Ракель и повалялся с ней на солнышке пару недель.

— Я и сам чувствую себя положительно заряженным, — широко улыбается Терренс, откинувшись на спинку стула. — Мне давно нужно было съездить куда-нибудь отдохнуть, ибо я чувствовал себя жутко измотанным и опустошенным. И стоило мне устроить себе небольшие каникулы и забыть обо всех проблемах, как жить стало намного лучше.

— Понимаю. Здорово, что все закончилось хорошо. Что скоро мы погуляем на твоей свадьбе.

— Я тоже рад.

На пару секунд Терренс замолкает, задумавшись о чем-то своем и на мгновение бросив взгляд на ударную установку, что расположена в студии.

— Кстати, а у тебя как дела с Анной? — интересуется Терренс. — Надеюсь, у вас тоже все хорошо?

— Да, у нас тоже все прекрасно, — с широкой улыбкой отвечает Даниэль. — Конечно, между нами бывают какие-то споры на банальные темы. Но в целом у нас все прекрасно, и мы ни на что не жалуемся.

— Ваши отношения развивались так стремительно. Вы не встречайтесь и полугода, как уже живете вместе. Не боитесь, что когда-нибудь ваши чувства могут внезапно угаснуть? Потухнуть как огонь!

— Конечно, я этого боюсь. Несмотря на то, что мы начали встречаться после нескольких свиданий, я действительно чувствую к Анне огромную любовь. Мне с ней очень хорошо. Она меня во всем поддерживает и заботится обо мне… Эта девушка заставляет меня радоваться каждому новому дню и стремиться к своим желаниям, как бы тяжело мне ни приходилось это делать.

— Я тебя понимаю, приятель.

— Знаешь, у меня до нее было много девушек. Но ни одна не цепляла меня так сильно, как Анна. Встретив ее, я понял, каких эмоций мне не хватало, чтобы быть привязанным к той девушке, которую люблю.

— Вот и Ракель заставляет меня чувствовать себя живым… В ней есть что-то, что всегда поддерживает во мне жизнь… Некий огонь… Она не дает мне скучать и буквально заставляет добиться ее каждый день. — Терренс с легкой улыбкой бросает короткий взгляд в сторону. — Не представляю, чтобы сейчас со мной было бы, если бы мы с Ракель не помирились… Если бы она не сказала, что не хочет расставаться…

— Если бы вы с Ракель не помирились, мы не точно смогли добиться того, чего добились сейчас. Наша группа держится на тебе, на твоем таланте, который дан тебе природой. Лично я раньше никогда не слышал столь сильных и шикарных голосов, похожих на твой. Такой голос может встречаться лишь у одного человека из ста.

— В группе не один я обладаю талантом, чувак. Вы с Питером тоже бесподобны и являйтесь профессионалами в том, что делайте.

— Нет, Терренс, мы с Питером всего лишь украшения для заднего плана. В нашей группе ты – главная звезда! А вот мы – никто!

— Что? — округлив глаза, удивленно интересуется Терренс. — Даже не смей такое говорить! В нашей группе мы все равны, и у нас нет лидера, даже если им считаюсь. Я не считаю себя таковым, ибо мы все вносим свой вклад в работу группы. Каждый из нас хорош в чем-то своем. Ты превосходно играешь на бас-гитаре, и голос у тебя очень хороший и отлично сочетается с моим. А еще я восхищаюсь тем, как Питер играет на ударных… Он всегда выкладывается по полной, когда играет на них. Я считаю, что Пит действительно любит то, что делает.

— Мне тоже нравится, как Питер играет на ударных. О его талантах я спорить не буду. Но если я не увижу его здесь в ближайшие пять минут, то поеду к нему домой и буду долго пытать.

— Да уж, что-то он совсем задерживается… То раньше минут на пять-десять задерживался, а теперь по часу начал…

— Если ты не забыл, то этот белобрысый крысеныш должен был припереться еще часов в десять. А сейчас уже больше двух часов! Обед уже давно закончился, но его до сих пор нет!

— Ладно, я попробую поговорить с ним и вразумить его. А иначе нашей группе придет конец из-за его безответственности.

— Да группе уже и так, мать твою, конец! — раздраженно бросает Даниэль. – Из-за этого козла мы не можем продвинуться дальше пары написанных бредовых строк, никак не сочетающиеся друг с другом.

— Так-так, Перкинс, успокойся, не заводись! Только не вздумай наброситься на него, когда он появится здесь. Вы что-то и так в последнее время не можете даже молча находиться на одной территории.

— Потому что этот идиот бесит меня! Бесит, что из-за него страдаем мы все! Если так дело и дальше пойдет, студия вообще разорвет с нами контракт, и все наши успехи канут в лету.

— Обещаю, я осторожно поговорю с ним, когда мы будем наедине. — Терренс бросает взгляд на дверь, которая издает негромкий звук. — И вообще, он уже пришел.

Дверь тихонько отворяется, и в студию медленным шагом заходит высокий мужчина с пшеничными волосами, под пустыми янтарными глазами которого легко заметить синяки от недосыпа. Это и есть Питер Роуз, барабанщик группы «Against The System». Только вот если у него раньше было хорошо подкаченное телосложение, то теперь этот мужчина выглядит тощим, а бицепсы на руках стали гораздо меньше.

Даниэль мгновенно переводит взгляд на блондина, который выглядит, мягко говоря, не очень хорошо. Он похож на какого-то разбитого, усталого и изнеможенного человека.

— Наконец-то! — закатив глаза, громко восклицает Даниэль и резко встает с дивана. — Принц голубых кровей наконец-то соизволил притащить свою задницу сюда! Где тебя черти носят? Ты должен был быть здесь еще с утра! Но ты заявляешься сюда после обеда и делаешь вид, что ничего страшного, мать твою, не произошло!

— Слушай, чувак, не надо кричать, пожалуйста, — тихо простонав, говорит Питер, закрывает за собой дверь и устало идет к дивану. — Не надо…

Питер камнем падает на диван, который находится в комнате, и на котором еще недавно сидел Даниэль, и начинает энергично потирать виски.

— Я так чувствую себя паршиво… А от твоих диких воплей у меня голова лопнет, и барабанные перепонки разорвутся.

— Хм, и с чего же ты чувствуешь себя плохо? — слегка хмурится Терренс.

— А с того, Терренс, что кое-кому надо меньше бухать и шляться по клубам! — скрестив руки на груди, со злостью во взгляде бросает Даниэль. — Если бы я зависал в клубах каждый день и выпивал по несколько стопок виски, то меня бы тоже постоянно рвало. И мне бы потом пришлось ползать по стенке и стонать от того, насколько мне плохо.

— Ох, закрой свой рот, придурок… — устало, но холодно мямлит Питер и с закрытыми глазами откидывается на спинку дивана. — Не надо учить меня, что делать, и куда идти…

— А тебя надо учить, твою мать! Ты вообще в курсе, что нам надо альбом записывать? А из-за тебя запись срывается!

— А ты здесь не командуй. Не тебя выбрали лидером.

— Не выводи меня за себя, Роуз! Ты выпил у меня достаточно соков и заставил до смерти возненавидеть.

— Так не разговаривай со мной! В чем проблема-то? А если что, можешь вообще проваливать отсюда и тявкать, как поганая шавка где-нибудь в другом месте.

— Слушай ты, ублюдок…

Даниэль хочет резко рвануть к Питеру, но Терренс тут же отталкивает его в сторону со словами:

— Даниэль, сейчас же прекрати это!

— А не свалить бы ли тебе самому, жалкий урод? — громко интересуется Даниэль. — И вообще, тебе уже давно пора покинуть группу и продолжить бухать в клубах и трахаться со всякими шлюхами.

— Не твое гребаное дело, с кем я трахаюсь и бухаю! — еще громче бросает Питер.

— Знаешь, что скажу? Да нам с Терренсом было бы гораздо лучше, если бы ты реально свалил из группы. И если бы нам помогал Эдвард. С его помощью нам было бы гораздо легче набрать материал для альбома. Но так как он куда-то внезапно пропал, то нам приходиться самим что-то придумывать.

— Вот и придумывай, а я не собираюсь ничего делать, — с тихим стоном схватившись за голову и согнувшись пополам, говорит Питер. — Моя голова сейчас взорвется, а все тело страшно ломит… Черт, и какого черта я приперся сюда? Надо было дома остаться и послать все к чертовой матери.

— Черт, Питер, как ты можешь такое говорить? — ужасается Терренс. — Мы ведь на тебя рассчитываем, а ты так подводишь нас! Почему ты не можешь взять себя в руки и снова начать нормально работать?

— Извини, Терренс, но я правда не могу работать. У меня нет никакого желания всем этим заниматься.

— Что? — приходит в бешенство Даниэль, крепко сжав руки в кулаки. — Да ты издеваешься над нами? Мало того, что ты по клубам зачастил шляться, так еще и от своих обязанностей уходишь! Не охренел ли ты, уважаемый? По-моему, это уже верх наглости!

— Хватит орать здесь как потерпевший… — тихо стонет Питер, закрыв лицо руками. — Достал уже… Мне противно находиться с тобой в одном помещении!

— Знаешь, ты задолбал меня не меньше! Что с тобой, черт возьми, стало? Почему из-за тебя наша группа может вот-вот развалиться? Неужели ты уже почувствовал вкус славы и считаешь себя самым крутым? Нет, белобрысый, до этого тебе еще работать и работать!

— Ох, да завали ты свое хавало… По-моему, ты сам корону напялил и окончательно обнаглел, когда заполучил этот гребаный контракт со студией.

— Так, иди сюда, полоумный крысеныш!

Терренс, понимая, что сейчас может случиться что-то очень нехорошее, изо всех сил пытается сгладить острые углы и разрядить напряженную обстановку. Он мгновенно подлетает к Даниэлю, резко одергивает его и начинает слегка похлопывать его по плечу, дабы тот успокоился.

— Даниэль, сейчас же успокойся, — тихо просит Терренс. — Я же просил тебя не нападать на него!

Через секунду Терренс переводит взгляд на Питера, однако от Даниэля пока что еще не отходит.

— В самом деле, Питер, что с тобой происходит? — спокойно интересуется Терренс. — Почему ты стал таким безответственным? Я понимаю, если бы ты ходил по клубам в те дни, когда мы полностью свободны и можем позволить себе отдохнуть. Но сейчас нам надо работать над альбомом. У нас контракт, который обязывает нас соблюдать его условия. Есть определенные сроки. Нас ограничивают во времени, понимаешь.

— Я не отказываюсь от своих обязанностей, — без эмоций отвечает Питер. — Я просто прошу перенести написание песен на завтра, потому что сейчас мне очень плохо.

— И сколько я это уже слышу? — громко, раздраженно интересуется Даниэль. — Сколько? Неделю? Две? А может быть, даже и месяц? Да и отказ работать над песнями еще полбеды! Ты также наотрез отказываешься посещать публичные мероприятия. Из-за тебя Терренсу приходится постоянно врать всем о том, что у нас возникли непредвиденные обстоятельства, из-за которых мы вынуждены отклонять все приглашения на различные мероприятия, где должны быть втроем, а в итоге присутствует только МакКлайф.

— Как вчера на премьере фильма, например… — спокойно говорит Терренс. — Репортеры спрашивали о том, почему вас двоих не было, хотя там должны были быть не только я с Ракель, но и Даниэль с Анной, и ты, к слову, тоже.

— Вот видишь! Самый ответственный из нас – это Терренс. Потому что ему приходится отдуваться за нас троих. А самый безответственный – это ты, Питер. Потому что тебе удается сорвать все наши планы в самый последний момент.

— А тебя никто не заставлял сидеть дома! — грубо бросает Питер. — Вот подобрал бы себе шмотки и пошел красоваться перед камерами с павлиньим хвостом и огромной короной на голове.

— Павлиний хвост у тебя, если ты думаешь, что все тебе обязаны. Называется, съездил всего в одно турне в качестве артиста на разогреве, но уже возомнил себя звездой.

— Извини, Даниэль, но ты начинаешь раздражать меня тем, что ты ведешь себя, как истеричка, — раздраженно говорит Питер, резко встает с дивана и подлетает к Даниэлю, уставив на него свой презрительный взгляд. — Ты и раньше был невыносимой занозой в заднице, а сейчас вообще изменился в худшую сторону. И даже твоя любимая Анна не смогла как-то повлиять на тебя.

— Не надо приплетать сюда мою девушку, ты, жалкое отродье! — шипит Даниэль. — И запомни, если ты скажешь про нее хоть одно плохое слово, то клянусь, я с тебя кожу сдеру.

— Даниэль, сейчас же перестань! — громко требует Терренс. — Питер, ты тоже не заводись!

— Давай, попробуй! — восклицает Питер. — Давай, сдери с меня кожу, защитник!

— Да ты просто завидуешь, что что я счастлив с Анной, а у тебя никого нет, — грубо заявляет Даниэль. — Только ты забыл, что сам в этом виноват, потому что делал вид, будто тебе не нужны девушки. Наверняка ты стал таким психованным как раз из зависти. И в глубине души мечтаешь о том, чтобы мои отношения были разрушены. Только обломайся, Роуз, этого не будет! Мы с Анной любим друг друга и очень счастливы вместе.

— Да мне вообще наплевать, какие у тебя отношения, и сколько девок ты перебрал до того, как встретил свою девушку.

— А сколько ты успел перетрахать, пока был в стельку пьяным? Или твои способности в сексе совсем никудышные? А? Неужели ты даже не можешь просто возбудить девчонку? Уж про то, чтобы удовлетворить ее я вообще молчу!

— Закрой свое хавало, мудак, а иначе я точно врежу тебе! — раздраженно вскрикивает Питер.

— Сейчас я начинаю понимать, почему ты так до сих пор и не встретил девчонку и не можешь затащить ее в постель. Даже проститутки из ночного клуба не согласятся провести ночь с идиотом, который либо до сих пор не распрощается с девственностью, либо настолько ужасен в сексе, что о твоих способностях стало известно всему городу, и тебя избегают десятой дорогой.

— Даниэль, следи за языком! — твердо требует Терренс. — Ты переходишь все грани!

— Еще одно слово – и клянусь, сука, ты будешь трупом! — сжав руки в кулаки так сильно, что его костяшки белеют, шипит взбешенный Питер. — КЛЯНУСЬ, истеричка! Ты не уйдешь отсюда живым и невредимым!

— Знаешь, что я прав, но не хочешь признавать, какой ты неудачник, — ехидно ухмыляется Даниэль. — Я с самого начала не сомневался, что проблема в твоих неудачах именно в этом. Ни девку соблазнить не можешь, ни подарить ей шикарный секс, который она никогда не забыла бы. И теперь я точно уверен в том, что однажды ты уже где-то обжегся и теперь боишься признаться, что ты самый настоящий импотент!

Терпению тяжело дышащего от злости и напряжения Питера окончательно приходит конец, и он теряет над собой контроль. Блондин молнией подлетает к Даниэлю и кулаком со всей силы ударяет его прямо в челюсть. После чего тот не может устоять на ногах из-за скользкого ламината и падает на пол с сильной болью после удара и привкусом крови во рту. Но как только взбешенный Перкинс поднимается на ноги, то тут же залупляет Роузу настолько сильную пощечину, насколько это возможно. Еще парочка взаимных пощечин – и они нападают друг на друга с кулаками, нанося больные удары во все возможные места и больно дергая за волосы. Будучи одержимыми злостью, во время драки они заваливаются на стоящий в студии стеклянный столик, который разбивается на тысячи кусочков, а потом ломают на части гитару, лежащую на диване, когда Роуз падает на нее и разбивает своим весом, пока вынужден защищаться от Перкинса и со злостью во взгляде наносит ему больные удары.

Видя, как его друзья сцепились в ожесточенной схватке, Терренс пулей подлетает к ним и пытается так или иначе разнять Даниэля и Питера, которые запросто могут избить друг друга до крови и синяков, если их вовремя не остановить.

— Так-так, немедленно прекратили это! — громко требует Терренс, пытаясь оттащить наиболее взбешенного Даниэля от Питера, выглядящий не менее злым. — Хватит! Хватит, я сказал!

С огромным трудом Терренсу вскоре удается через силу оттащить взбешенного Даниэля подальше от Питера, которому также не позволяет ударить кареглазого по лицу.

— Питер, сейчас же успокойся! — твердо и громко восклицает Терренс.

— Не трогай меня, Терренс! — громко вскрикивает Питер. — Дай мне хорошенько избить эту суку! КЛЯНУСЬ, ОН БУДЕТ ТРУПОМ!

— Попробуй, слабак! — грубо бросает Даниэль, пытаясь вырваться из крепкой хватки Терренса. — Попробуй еще раз тронуть меня, ублюдок! Клянусь, все в этой студии узнают о том, что ты абсолютно бездарен в постели! И станешь посмешищем для всех! Импотентом, который не может соблазнить ни девчонку, ни парня!

— Попробуй только вякнуть что-нибудь, мудак. А иначе ты пожалеешь, что на свет родился. Я такое расскажу всем, что от тебя отвернутся все, кого ты знаешь. И мне будет совсем не стыдно будет даже оклеветать такого мерзкого ублюдка, как ты.

Пользуясь тем, что Терренс немного ослабляет хватку, Даниэль резко вырывается, подлетает к Питеру, кулаком бьет его по лицу, больно хватает за волосы и за секунду валит его на пол так, что тот чувствует боль в локтях, которыми сильно ударяется. Перкинс наносит Роузу еще несколько больных ударов кулаками до того, как Терренс снова оттаскивает его в сторону. Пока блондин резко поднимается и пытается ответить на нападение. Однако ему не удается это сделать, так как МакКлайф встает между разбушевавшимися парнями, дабы не позволить чему-то плохому случиться.

— Успокойся, Даниэль, УСПОКОЙСЯ! — вскрикивает Терренс.

Видя, что Даниэль сопротивляется изо всех сил, то Терренсу приходиться начать удерживать своего друга еще крепче, дабы здесь не случилось кровавой драки между когда-то лучшими друзьями.

— Отойди, Терренс, я уже давно мечтаю навалять этому чертову отморозку, который этого заслуживает, — шипит Даниэль, пытаясь вырваться из хватки Терренса.

— Опусти его, Терренс, пусть попробует навалять мне прямо сейчас, — активно жестикулируя и ведя себя достаточно агрессивно, кричит Питер. — Я так его уделаю, что пожалеет о своем рождении на этот свет.