Часть 5 (2/2)

— Я присяду тогда.

— Променять такой вид на то, чтобы со мной посидеть и посмотреть просто на небо? А ты действительно странный, — поджигая сигарету, хмыкнул парень.

Антон не курил полгода. Он правда старался бросить, но всë никак не получалось. Сегодня выдался эмоционально-сложный день, потому что за Арсения он действительно испугался, да и сам парень был в шаге оттого, чтобы подойти к первому встречному и попросить: «Обнимите меня пожалуйста».

— Как себя чувствуешь кстати? — выдыхая дым, спросил Шастун.

— В смысле?

— Ну, отходняк прошел? Прыгать не хочешь?

— А-а, да нормально, но такое было второй раз в моей жизни. Ощущения брошенности и какой-то использованности что ли, а внутри… Не знаю, что-то типа…

— Пустоты?

— Да-да. Откуда… А, точно, ты же тоже это испытывал.

— Надо, наверное, объяснить почему я вернулся. Просто от этой штуки последствия проходят с такой степенью, с какой болью человек живет, — меланхолично и как-то по-философски начал объяснять парень, — Например, если прятать проблемы, а не решать их, то всë это выливается после этого самого коктейля. Не знаю уж, они специально так сделали или просто так вышло, но факт есть факт. Я девушку одну таким образом спас, она под машину побежала прыгать. Другой парень просто поплакал и забил. Вообще танцевать потом пошел. Так что тут действует на всех по-разному. А я же не знаю, как на тебя, поэтому и вернулся удостовериться. Ты кстати, как думаешь, если бы я не пришëл, то что бы было?

Вспоминая и чуть нахмурившись, Арсений старался представить, что делал бы с этой дырой в груди, если бы Антон вовремя не появился. Под машину он бы, наверное, не побежал, спустя очень долгое время вполне себе стабильной жизни, а по-настоящему бы заплакал и причинил себе боль, но не сильную.

— Ничего серьезного думаю. Но то, что ты меня не бросил там, очень помогло и я оценил. Спасибо большое, — взглянув на задумавшийся профиль собеседника, на выдохе и с облегчением объяснил Арсений.

Он немного погрузился в далëкое школьное прошлое от такого. Сидя на мосту, чувствуя легкое дуновение ветра, а рядом запах от тлеющей сигареты и душевные разговоры — давно он такого не ощущал. В общении с парнем была какая-то лёгкость. Как будто ты ему в руки дашь запутанный Кубик Рубика, а он пробубнит с сигаретой в зубах: «Так, ёпта, ща разберёмся чë, да как тут» и всë. В голове невольно вспыли картинки, как тот в клубе потëрся носом, немного придвинулся к парню, а на несколько секунд они дышали одним воздухом.

— Кхм, да, — стараясь выкинуть из головы картинку, начал Попов, — Не знал, что ты куришь.

— Бросал как-то, но вот сорвался.

— И сколько продержался?

— Полгода, — потушив её пол, на котором они сидели, ответил парень.

— Это же немалый срок. Почему сорвался? — искренне не понимал Арсений.

Предвкушая долгий разговор, он глубоко вдохнул, собираясь объяснять, но как только повернулся в его сторону, то напрягся. С голубоглазыми всë-таки тяжело разговаривать, потому что ты буквально тонешь, а если они в ответ так выжидающе и с любопытством смотрят, то тут всё, тут и спасательный круг не поможет. Вот и сейчас парень потонул, а помощи просить не у кого.

Как пазлы, парень собирал картину: глаза, пару родинок у глаз, хаотичные пряди волос спадающие на лоб, родинка на скуле, губы. На последнем он притянул того за ворот пальто и буквально впечатался губами в то, на что только что так неотрывно смотрел. Чуть подминая того под себя, он двигал его ближе к себе, стараясь, казалось, оставить его частичку себе на память.

К сожалению Антона, он ценил комфорт других людей и ничего бы против их воли не стал делать, поэтому ограничился лишь воображением.

— Ты немного завис, — приводя того в чувство и стараясь установить связь с реальностью, усмехнулся Арсений.

— Да, о чëм ты спрашивал? — сделав вывод больше не смотреть в сторону собеседника, неловко переспросил Шастун.

— Почему курить снова начал спустя полгода завязки?

— Да перенервничал сегодня немного. Событий полно, да и вывозить сложно всё последнее время. Поэтому и сорвался, но стало легче, поэтому ни о чем не жалею.

— Из-за меня перенервничал?

— Немного и ты. Сложно всегда наблюдать за таким, так что да, но не вздумай принимать на свой счет. Это у меня сильная эмпатия видимо или я просто мозгоëбство люблю.

— Может быть меня это сегодня и спасло? — стараясь что-то разглядеть в молодом человеке, спросил осторожно Попов.

— Ты сказал ничего серьезного, так что поверю на слово. Серёжа закончит через полчаса. Пойдем?

— Да, давай. Помочь встать? — встав с места и расправив пальто, предложил Арсений, наблюдая за парнем, который собирался с духом, чтобы встать.

— Да, не, я сам. Ща, просто подождать нужно.

— Хочешь за руку меня возьми, легче может будет пройти, — протягивая руку, предложил Арсений, пожимая плечами.

Смотря на парня снизу вверх, Антон чуть даже замер. Если предлагает, а в его случае, это грех отказываться, значит, наверное, можно попробовать и убить двух зайцев.

— Возможно хорошая мысль, — медленно вставая с чуть закрытыми глазами, прошептал Антон, но затем добавил, что посчитал нужным, — Ты только ничего не подумай, я…

— Просто возьми меня за руку и пойдем, — вздохнул Арсений, смотря по сторонам.

— Ла-адно, хорошо, ты только не беги, — предупредил опасливо парень.

Попов лишь немного улыбнулся такому. Осознавая, что сейчас этот парень как никогда уязвим, ему хотелось сделать всë возможное, чтобы не причинить ему боль или ещё больше напугать. Поэтому он немного смягчился.

— Антон, я никуда не побегу. Просто спокойно пройдём, ты только вниз не смотри и всë.

Стоя всё ещё с протянутой рукой, он терпеливо ждал, понимая весь масштаб проблемы. Парень нервно улыбнулся и взял того за руку, почти не сжимая, а лишь едва касаясь. У него самого руки ледяные и металлические кольца холодные, а Арсений весь тёплый и солнечный какой-то, как и руки. От этого тоже становилось немного спокойнее. Наконец они стали двигаться к выходу. Честно говоря, Антон и сам бы мог дойти, мог бы не держать его за руку, мог самостоятельно пройти, просто потребовалось бы больше времени, а так Арсений молча вёл того вперед, но не насильно, а просто поддерживал.

— Ты только вниз не…

— Блять, — остановился парень, зажмурив глаза, — Я посмотрел.

— Ладно, так, эм-м, расскажи мне что-нибудь.

— Ч-чего?

— Чтобы отвлечься, постарайся под ноги не смотреть, а мне говори хоть что-нибудь. Любимый цвет? — чуть приблизившись ободряюще и тихо спросил парень.

— Синий. А у тебя?

— Зелёный, — аккуратно потянув того на себя ответил Арсений, стараясь идти.

— Круто, — чуть сжав руку крепче заключил нервно Антон, но затем протараторил почти, — Я высоты бояться начал с двенадцати лет. Меня пацаны с третьего этажа толкнули, и я неудачно упал, ногу тогда сломал и сотрясение легкое было.

— За что толкнули?

— Я обозвал одного из троицы уёбком и подошёл к окну. Ну и спиной вниз почти полетел, короче, ещë слабо отделался.

— Дети бывают жестоки. Я вот был отличником.

— Медалист небось, — усмехнулся Шастун, внимательно наблюдая за шедшим впереди.

— Да, а что, не похож? — засмеялся парень, свободной рукой поправив челку, — Учителя тянули, и отец заставлял хорошо учиться. Я бунтовал конечно потом лет в шестнадцать, но понял, что так-то они правы. Только вот сейчас я понимаю, что это такая незначительная мелочь, а тогда это было чем-то важным. Многие вещи, которым придавал значение в детстве, во взрослой жизни становятся неважными.

— Ты считаешь себя взрослым?

— Ну-у, странно в двадцать семь считать себя маленьким.

— Я вот всë ещë не знаю, кем стану, когда вырасту, — усмехнулся Антон, пожимая плечами.

Немного притормозив, Арсений стал вглядываться в лицо парня. Иногда он напоминал ему человека во всëм разобравшегося, уверенного в себе, контролирующего себя и всех вокруг, немного отстраненного, но смешного. Вместе со всей этой характеристикой, которую парень составил при первой встрече, он заполнял мысленно пустые поля. Вот уже перед ним был какой-то стеснительный, местами робкий, светящийся подросток, который ищет себя и ещë не переболел юношеским максимализмом. Как ему удавалось совмещать в себе эти две личности? А может быть ни одна из них не являлась настоящей. Интересно, какой он настоящий? Сейчас точно настоящий, потому что страх срывает все маски — безразличие, сарказм, власть — остается лишь он один. Может быть тогда проявляется и настоящая личность?

— Кем ты хотел быть в детстве? — всë ещë стоял и держал того за руку, точнее Антон сам вцепился и боялся, как будто, тот его бросит сейчас, Арсений.

— Будешь смеяться.

— Честное пионерское, не буду, — серьезно заявил парень.

— Трактористом, — сначала серьёзно ответил Антон, но потом сам начал еле сдерживать улыбку, но от двоих прорвался смех одновременно, — Ты обещал не смеяться!

— Так я и не пионер, — чуть успокоившись парировал парень, — А почему именно такой выбор?

— Ну, точно не в пользу того, чтобы мне за триста отсасывали.

— Не хотел я этого говорить, но раз ты сам, то…

— То сам пошутил — сам посмеялся. Я у бабушки каждое лето тусовался, а там дядя Ваня на тракторе постоянно проезжал. Я думал: «Блин, вот сидит себе в кабинке, едет, на всех свысока смотрит, да и в целом хуи пинает».

— Я так понимаю реальность разбила твои ожидания? — начиная идти, улыбаясь спросил Попов.

— Типа того, я пошёл на менеджера учиться в итоге.

— Да, ладно. Ты менеджер?

— Ага, но в простонародье диджей. Не всем актёрами быть.

Идя очень медленно и периодически останавливаясь, они всë же дошли до дороги, а Антон наконец почувствовал себя уверенно. Арсений отпустил руку первый, а вот Шастуну сразу стало как-то холодно и пустынно. Как будто его укутали пледом, дали тёплый чай, включили мультик, а потом резко пришла мама с собрания. Парень себе очень часто напоминал в такие моменты: «Тебе люди не обязаны, это лишь твои заёбы, справляйся сам».

— Кхм, спасибо. Извини кстати, что нормально на вид с моста не посмотрел.

— Да, всë хорошо. Так извиняешься, как будто на Париж не посмотрел. Это пустяки, — пожал плечами брюнет, рассматривая плитку под ними.

— Был в Париже? — с интересом спросил Антон.

— Да, было дело как-то. Пойдём?

— Пойдём.