Спятил отец (2/2)

Серебряная нить воспоминания. Том с интересом наблюдал за Антониным. Для подобного требуется омут памяти, но это редкая вещица, на Великобританию, Шотландию и Ирландию приходится только семь таких артефактов. Изредка Тому требуется омут, и тогда он отправляется к старому однокласснику. Но то, что сейчас делал Антонин было куда занятнее. Шторы сомкнулись. Посреди комнаты растянулось полотно. Том вспомнил, как год назад он смотрел так про Дарта Вейдера и семью Адамс вместе с Лизой-Лизой.

На экране было ателье, ёлка и пианино. Лиза-Лиза перебирала клавиши, играя веселую мелодию, а Римус, стоя рядом с ней, запел:

Кругом одни дельцы,

И не с кем детям поиграть,

А ведь у них уже давно потехи час.

К нему подключилась Лиза-Лиза:

Но вот пришёл отец

И хочет уходить опять.

Они ему кричат: «Ну, посмотри на нас!»

Лиза-Лиза и Римус поют припев. Том видит как к ним, подхватив подол платья и в танце, подплывает Амелия. Подносит палец к губам, а после поёт:

А что ему до них, он очень важный человек,

Ведь подчинённых у него, как крыс.

К нему со всей душой, а он же головою в снег.

К нему со всей душой, а он: «А ну-ка, брысь!»

И вновь звучит припев, его поют Лиза-Лиза, Римус и Амелия. Том невольно подносит руку к лицу и прячет улыбку. Чертовски приятное чувство. В кадре появляются Клара и Аннет, прихватив Лили. Троица весело танцует и поёт:

Он в них швыряет стулья, он ломает шалаши,

Он им грозится руки оторвать.

«Вы просто дьяволята, а никак не малыши!

Ну, довели папашу, ВАШУ МАТЬ!»

Том поднимается и подходит ближе к экрану. Может он и правда спятил? Нет! Он не отказывается от них, наоборот, хочет сделать так, чтобы семья была с ним всегда.

Спятил отец, а значит, нам конец,

Он всё это долго терпел.

Вот так беда, спасайся кто куда,

Его оторвали от дел!

От дел! От дел!

Том видит, как как компания кружится в хороводе, а потом Римус весело кружит в танце Амелию, но как и в случае Долохова, ревности в Томе нет. Наоборот, чувство, что так и должно быть. Том видит и Антонина, и Дамблдора, и Сириуса, и Джеймса, и парнишку, видно это тот, которого в Париж летом не отпустили.

— Сколько стоит это заклинание? — спросил Том, когда песня закончилась, и под аплодисменты и смех полотно свернулось.

— Мне, не больше пары минут, Ami и Тыковке считай бесплатно.

— Хорошо, — кивнул Том и направился обратно к дивану. — А сонное заклинание сколько стоит? — замерев спросил Том.

— Оно из этой же серии, — Антонин невольно махнул рукой в сторону того места, где было полотно.

Том выдохнул и опустился на диван. С одной стороны ему охота знать все об это магии, с другой стороны: а зачем? Он все равно не сможет её применять. Но понимать все же стоит.

— Может есть какая-то книжка? — с надеждой спросил Том.

— Сам как думаешь? — невесело ответил Антонин.

— Думаю, что все плохо, — Том залпом допил остатки виски.

Долохов лишь кивнул, забрал из рук Тома пустой бокал и вновь направился к шкафу.

— Значит их казнили просто за то, кем они были, — произнес ему в спину Том.

— Пожалуй, — вздохнул Антонин, ставя бокалы и открывая бутылку, — только Британский архив расставит все по местам. В Европе семью реабилитировали, и все документы уничтожили. Чтобы не порочить память Ришелье, — Антонин фыркнул. — Но я думаю, это сделали, чтобы просто скрыть свои грехи. Нет бумаг, нет доказательств. Считай совесть чиста.

Том уже давно понял, чтобы приблизиться к тому, чего он хочет достичь, ему нужно подчинить себе министерство. Пожалуй, это даже неплохо, нужно просто полностью сосредоточиться на нем. Антонин опустился в кресло и, взглянув на задумчивого Тома, спросил:

— И что ты думаешь?

— Что с радостью втопчу это белое пальто в грязь, — коварно усмехнулся Том и принялся разбирать сверток от Амелии.

В нем он увидел его, маленький женский халат. И Тому стало стыдно. Внезапно, он принялся стягивать рубашку. Антонин подавился виски, но Том не обратил внимание. На бледной груди Тома цепочка с кулоном и кольцом. Легко выхватив темно-изумрудную рубашку из свертка и надевая её, Том начал:

— Отправляйся в Париж. Передашь Амелии кое-что.

— Я вам не сова, — проворчал Антонин бокалу, но Том никак не отреагировал.

Том аккуратно свернул черную рубашку, он надел её сегодня утром, значит она в идеальном состоянии для его нужд. Легкий взмах палочки, из сундука выплыло черное коварное платье, именно его в последний раз Том умыкнул с собой. Так тоже не плохо. Раз в месяц Антонин будет наведываться к ней. Отличное временное решение. Во всяком случае так думает Том.

***

— Вы опять избу-читальню тут устроили, — рассмеялся Джеймс, когда вошёл в мужскую спальню.

Следом за ним вошли Сириус и Питер. Римус и Лиза расположились на кровати обложив вокруг все книгами. Старинным, пыльными, но такими загадочными. И всякий раз, троим из этой компании нужно было пройти уже известный ритуал: Джеймс подошёл и схватил первую попавшуюся книгу, обжегся, тоже проделали Сириус и Питер.

— Лисёнок, — по-деловому начал Сириус, опускаясь на кровать рядом с Лизой, — а если мы поженимся, то я же смогу их открыть?

— Ну да, — кивнула Лиза, — магией уз брака ты будешь связано со мной, а значит и с моей семьей. Но советую трижды подумать, ты же помнишь, кто станет тебе тестем.

— Ради того, чтобы взять что-то почитать, — протянул Сириус и завалился на плечо Лизы, — я готов примириться с тестем кощеем.

— Что вы так усиленно ищите? — поинтересовался Питер.

— Нам нужно найти дневники тех некромантов, которые вошли в семью, а не родились в ней, — спокойно ответил Римус.

— И всякий раз передергивает, когда вы так спокойно говорите «некромант», — поежился Питер. — Я вот сразу думаю о темный колдунах.

— Было бы странно, будь иначе, — вздохнула Лиза, откладывая одну книгу и принимаясь за следующую.

— А вам это зачем? — поинтересовался Джеймс, развалившись на своей кровати.

— Домашнее задание от maman, — ответила Лиза тоном, который пресекал дальнейшие расспросы.

Питер, Джеймс и Сириус переглянулись. Но судя по лицам очень хотели расспрашивать дальше. Лавочка откровений закрылась как они вернулись в Британию, выяснилось, что Жан-Пьер говорил об этом всем куда охотнее, чем Лиза.

— Ладно, — резко подорвался Джеймс. — Я пойду прогуляюсь с одной рыжей мадемуазель. И, очень хочу, чтобы через час ни вас, ни книг ту не было.

— Это и наша комната, — заметил Питер. — С радостью услышу, что ты нам предложишь.

— Ой да ладно, — протянул Сириус, — посидим в гостиной, нам не сложно.

— Ты чего такой добрый? — озадачился Питер.

— Просто пока я гуляю с Лили, Лизка отдает свободное время Бродяге, — весело заметил Джеймс, растрепав свои черные волосы.

— Вот значит как? — елейно спросила Лиза, оторвавшись от книги и взглянув на Сириуса, тот неловко улыбнулся.

— Мы тоже можем прогуляться, — заметил он.

— Нет, — покачала головой Лизы, — мы пойдём в каморку.

— Вы что-то придумали? — с азартом спросил Питер.

— Да, — кивнул Римус, закрывая книгу. — К счастью, это песня.

Джеймс ушёл. Лиза и Римус убирали книги, призывая один за одним призрачные стеллажи. А после, прихватив Сириуса и Питера, они ушли в музыкальный класс.

Газеты, что недавно Лиза закинула в пламя, все ещё тлели в камине гриффиндорской гостиной.

***

Антонин протянул Амелии сверток, который она медленно развернула. Бумага упала на пол, платье она легко бросила на диван, а вот рубашку сжала в белесых ручках с длинными красными ногтями. Минута, Амелия шмыгнула носом и уткнулась в рубашку. Антонин тяжело выдохнул:

— Он конечно мой друг и Тёмный Лорд, но кулаки так и чешутся дать ему в морду.

Амелия слабо рассмеялась и уткнулась в грудь Антонина, он крепко обнял её в ответ.

— Ангел Смерти на страже некроманта, — слабо прошептала Амелия.

— Нет, друг оберегающий друга, — тихо ответил Антонин, поглаживая Амелию по спине.

— Я знаю, Антонин, — все так же слабо звучит Амелия.

По меркам Антонина Долохова, в школьные года Том Реддл был никудышным парнем. Том был в курсе, что он красив, что обаятелен и харизматичен. И как бы Долохов не силился понять, что же действительно чувствует Том к Амелии, он не понимал. Хотя после истории с настоявшимся проклятьем о Вальбурги Антонин понял сразу две вещи: несомненно Тому дорога Амелия, а так же убедился кем Амелия родилась. Но обсудить тогда последний факт Антонин не мог, потому что Амелия постоянно была в обществе Тома. И Антонину очень не хотелось чтобы один его друг увидел в другом его друге силу, способную помочь в достижении своих целей. Для Долохова Амелия Дюма была очаровательной девушкой, а не монстром. Но несмотря на все то хорошее, что все же изредка Антонин подмечал, Том все равно оставался никудышным парнем, взять хотя бы его спешный отъезд из Британии и пять лет «экспериментов». На шестой год случилось чудо, Том признался Антонину, что ему нужна только Амелия. Антонин был и не рад этому, потому что боялся, что Том разобьёт её сердце вновь. Но все что он мог тогда сделать, так это аккуратно подвести Тома к Амелии, и не дать ему вынести двери ателье с ноги. А потом… Потом Антонин стал подмечать куда больше хорошего. Мужем и отцом Том Реддл отказался куда лучше. Но видно и это счастье для Долохова не могло длится вечно.

Спустя столько лет Антонин стоит в ателье на Монмартре, и, обнимая Амелию, только и может думать: «Том, ну какого х…». Хотя, сейчас куда важнее его подруга.

— Всё будет хорошо, Амелия, — тепло произнёс Антонин.

— Вера в это — всё, что у меня осталось, — подняла голову Амелия, пусть в её голубых глазах стояли слезы, в них ещё и искрилась надежда.