Часть 1 Глава 9 (2/2)
— Ты не собиралась возвращаться.
Это был не вопрос, а утверждение. Такое же, как ее выщипанные в ниточку брови и коротко подстриженные волосы, выбеленные до холодного оттенка «блонд». Дженни только кивнула. Молча допила чай, ушла в комнату и почти до самого утра проплакала в подушку. Уехать сразу же после похорон? Близких родственников, к которым можно было бы обратиться за помощью, нет — мама была единственным ребенком, ее отец рано погиб. А второй раз амиши не вступают в брак. Родители отца несколько лет назад умерли, а его сестра в свое время не осталась после румспринга, на общем собрании объявив, что «в гробу видела это средневековье», и больше ни разу не появившись в родном доме. Дженни была уверена, что уродилась в незнакомую тетю…
Община не бросит близняшек и Алекса — после родителей наверняка остались какие-то сбережения, хозяйственные постройки не пострадали, скотина цела, ее можно продать. Она все оставит им. Но как оставить их самих? Девочек с мамиными глазами, Алекса с доброй папиной улыбкой? Взять с собой? А как отнесется к этому Кифф? Мысли о нем Дженни старалась загнать как можно глубже. Готов ли он воспитывать троих маленьких детей? А она на что будет растить их? Неизвестно, на сколько хватит родительских денег…
Ее заработка на всех не достаточно, да и она же собиралась учиться… Кто будет присматривать за братом и сестрами? И как к этому отнесутся социальные службы? Она так и не переехала из пансиона, а туда с детьми нельзя. И куда пойти? Это будет одной из десятка причин, по которым Эмму, Джемму и Алекса заберут в приют или раскидают по приемным семьям. Разве она может допустить такое? Как потом с этим жить?
Утром Дженни покорно надела ненавистное амишское платье, стараясь забыть красивые наряды, купленные или сшитые самой, и постаралась собрать волосы под чепчик. Из зеркала на нее смотрела убитая горем ворона, которую Бог, если он на самом деле есть, заставляет исполнить свой долг. Она останется. Вырастит брата и сестру и, может быть, когда-нибудь…
На похороны супругов Шольтц собралось много народу, но Дженни старалась спрятаться за спины пастора и его жены, не выпуская Джемму, Эмму и Алекса из виду. А когда тела были преданы земле, снова рыдала, не в силах остановиться и не зная, кого на самом деле оплакивает: родителей или собственную загубленную жизнь.
Жители общины говорили, что на днях примутся за строительство нового дома, а пока они могут пожить у любого из них. Возможно, она бы перебралась к подруге, но миссис Бернхардт сказала, что лучше остаться с ними. У Дженни не было сил возразить. Если уж Бог решил оставить ее здесь, наверняка позаботится о том, чтобы все устроилось — не об этом ли напоминал пастор? Ему снова удалось поразить: на следующий день после похорон пастор сообщил, что Крейг Тейлор из соседней общины хочет взять ее в жены. Услышав это, Дженни чуть не уронила посуду, которую мыла. Конечно, прекрасно знала Крейга — его отец, как и ее, слыл замечательным мебельщиком, у них были общие дела.
Крейг был старше года на четыре, и Дженни считала его красивым — но первое одеяло, которое она сама сшила, тоже было красивым… А Бернхардты продолжали заливаться соловьем: Крейг построил собственный дом неподалеку от отцовского, который унаследует, будет воспитывать ее брата и сестер:
— Дженнифер, если согласишься, ваш сосед возьмет землю в аренду, и Алекс сможет вернуться, когда вырастет — ему достанутся хорошо обработанные участки. Крейг — достойный молодой человек, и, похоже, ты давно ему нравишься.
Дженни хотелось вскочить и заорать: «Не нужен мне ваш Крейг!» А на следующий день приехал он сам. Застенчиво мял в руках шляпу и убеждал, что обо всем позаботится. Это было в сентябре, а в ноябре Дженни шила ненавистное голубое платье простого фасона — каждая амишская девушка обязана сама приготовить свадебный наряд, а потом по воскресеньям надевать его. Будь она в Филадельфии и будь это Кифф… Дженни ни разу не написала ему — какой в этом смысл? Они никогда не будут вместе, ее жизнь закончена в девятнадцать лет.
Незадолго до свадьбы, которую отмечали в ее общине все в том же доме пастора, пришлось креститься. С камнем за пазухой и темной злобой в душе. А потом запомнить, что теперь она не Дженни Шольтц, а Дженнифер Тейлор, приехавшая в старую новую жизнь. Родители Крейга — милые и доброжелательные люди, как и все амиши по зову сердца, а не сложившихся обстоятельств — тактично предложили забрать детей на несколько дней, «пока вы разбираете вещи и устраиваетесь». Дженнифер помнила первую ночь «устройства». Впервые укладываясь в постель не в одиночестве, решила, что это уже не она. Просто тело — без души. Хотя душа, наверное, была — иначе откуда эта глухая ненависть к Крейгу, вдруг появившаяся на месте равнодушия?
— У тебя было что-нибудь? Там, в Филадельфии? — спросил муж, которого пока непривычно было так называть.
Дженнифер вздрогнула, не ожидая подобного вопроса, но постаралась, чтобы голос звучал спокойно:
— Целовалась. С парнем, с которым встречалась.
— И ничего больше? — Показалось, или голос Крейга стал настойчивым?
— Можно подумать, ты не собираешься сейчас это проверить!
Главное — не вспоминать о нежных поцелуях Киффа, о словах, что шептал, о его обещаниях. Теперь она никогда не узнает, собирался ли он их сдержать… Не узнает ничего больше, кроме того, что сейчас сделает с ней Крейг! И это будет стыдно, больно и страшно…
В остальном же она никогда не сможет назвать Крейга плохим мужем. Слишком скучным и серьезным — да. Слишком буквально рвавшемся исполнять библейские заветы — тоже. Но он заботился о ее сестрах и брате, не давая почувствовать, что она должна быть безмерно благодарна за это, не сильно загружал работой. Дженнифер не могла бы сказать, что ей тяжело жилось — всего-то, ложась спать, мечтала не проснуться. И такие мысли не покидали ее до тех пор, пока не родился Джастин — чуть больше, чем через год после свадьбы.
***</p>
Дженнифер не планировала становиться матерью так рано, но понимала, что это может произойти в любой момент. И родила относительно легко, под присмотром женщины, исполняющей в общине роль акушерки — в больницу обращались только при явных проблемах.
Первые дни Дженнифер не могла наглядеться на сына. Казалось, что если отойдет хотя бы на секунду, с ним обязательно что-то случится. Чуть позже иррациональный страх прошел, и на смену пришли другие тревоги: как все успевать? И как справляются другие женщины? Да хотя бы соседка, у которой четверо родились один за другим. А ведь Анне всего двадцать четыре года! Если бы не шестнадцатилетняя сестра Крейга, Лора, которую отправили ей в помощь, Дженнифер бы точно сошла с ума, пытаясь делать все и сразу…
Потом стало проще: Джастин подрастал и, глядя на него, Дженнифер радовалась, что Крейг — красивый мужчина. Потому что сын унаследовал что-то от нее самой, а что-то — от отца. Это даже в некоторой степени примирило с супругом — то, что он часть Джастина. Хотя обычно, наверное, бывает наоборот? Ребенка воспринимают как частицу мужа…
Со временем брат и сестры, взрослея, помогали по хозяйству — глядя на них, Дженнифер видела, что те абсолютно счастливы в своей среде и наверняка сознательно примут крещение. Позже так и случилось: Алекс вернулся в старую общину, на унаследованную от родителей землю, Эмма и Джемма после румспринга улыбались — «интересное было приключение, но дома лучше», — а потом вышли замуж. Глядя на них, Дженнифер иногда жалела, что ей не досталось такого смирения и любви к Богу и людям.
Джастин же рос другим. Дженнифер это чувствовала, и начала готовить его к новой жизни заранее. Чего стоила, например, тайная покупка учебников для обычной американской школы, когда Джастину исполнилось шесть лет. Конечно, на стол в гостиной она выложила амишскую книгу для обучения грамоте.
— Зачем тебе это? В школе не научится? — проворчал Крейг.
— Ты сам знаешь, что там больше двадцати человек разного возраста в одной комнате — что он поймет? Я уверена, что Джастину надо несколько раз повторять одно и то же. У него плохая память…
— Ну так идите в другую комнату, я пытаюсь посчитать расходы: цены опять поднялись, мы разоримся…
— Подходящий стол только у меня в мастерской… — Дженнифер сделала вид, что растеряна.
— Вот и отправляйтесь туда! Может, стуком машинки вдолбишь в него хотя бы буквы!
Это была победа. И их главный секрет: Джастин соображал более чем прекрасно и схватывал все буквально на лету. К тому же быстро понял, что не стоит демонстрировать свои знания в школе — закончил ее с нормальными оценками, но не выделяясь среди других. Правда, в последние годы учебы и после таковых занимался чаще сам, храня книги под подушкой вместе с принадлежностями для рисования — Крейг решил, что сын уже слишком большой, чтобы торчать в швейной.
Ей удалось вырастить Джастина активным, любознательным и любопытным. А еще добрым, сильным, упрямым и целеустремленным — его общение с девочками и полное отсутствие интереса к чисто мужским делам ни капли не помешали. Дженнифер никогда не говорила «уезжай и не возвращайся», но много рассказывала о своей жизни в Филадельфии и о том, чего не было в их общине. Правда, когда родилась Молли, времени на долгие разговоры стало еще меньше, но семена сомнений прочно были посеяны в детской душе. Она костьми ляжет, но не позволит своим детям погубить жизнь в огороде и коровниках!
Брайана Кинни послал сам Бог — и неважно, есть он или нет. Теперь Брайан доделает за нее всю работу — в этом она уверена! Особенно после того, как застала их целующимися. Джастин будет счастлив — там, за пределами смирения и труда. И когда-нибудь заберет Молли. А ей самой ничего не надо. Время ушло. Останется встречать старость вдвоем с ворчливым Крейгом… Но это будет позже. Сейчас пора ускорить отъезд Джастина: на его страдания смотреть страшно…