Часть 3: Эльфийская кавалерия, и я не имею ввиду лошадей (2/2)

Большинство ездовых эльфиек были полуформально девственницами, так как их девственные плевны были порваны вставленными в их нутро медными фаллосами, но живого гоблинского члена в их нутре её не побывало.

Обычно, сквозь соски ездовых невольниц, были продеты специальные кольца, на которых весели миниатюрные гири тянущие соски вниз. Джегарир считал, что подобное ухищрение может иметь некоторый смысл на гоночных соревнованиях, но было совершенно бесполезно в боевой обстановке, где направление и скорость движения зачастую требовалось очень быстро менять. Более того, хозяин Долли даже прикрыл грудь своей рабыни снятой с одной из пленных человеческих женщин нагрудной металлической пластиной.

Сейчас, наблюдая за тем как та, что верно несла его на себе на многих отчаянных боях, бравый охотник искренне радостно улыбнулся. В отличие от большинства своих сородичей, Джегарир, несмотря на то, что сам родился от человеческой женщины, испытывал крайнюю симпатию, можно сказать, что даже любил эльфиек! Если для других гоблинов остроухие невольницы были не более чем расходным материалом и плотью для удовлетворения похоти, для него смерть каждой эльфийки была, может и небольшим, но печальным событием.

По его мнению всё могущество любого из гоблинских кланов держалось на плечах представительниц некогда порабощённой ими расы. Именно эльфийки тягали любые гоблинские повозки, эльфийские рабыни-служанки выполняли бессчётное количество различной тяжёлой работы на благо своих низкорослых поработителей, и, наконец, именно они были основным компонентом того рода войск, к которому имел честь относиться Джегарир. Ну и конечно же всё это меркло на фоне того, что именно остроухие невольницы вынашивали в себе большую часть новорождённых гоблинов, и они же давали для них, и для их старших собратьев столь питательное молоко.

Охотнику казалось, что было нечто несправедливое в том, что за всю эту жизненно важную для гоблинской цивилизации работу эльфийские девы получали лишь удары палками и кнутами, царапанье когтями, и совершенно грубые изнасилования. Джегарир же всегда старался обходиться со своими рабынями ласково, от чего даже природная неприязнь эльфиек к гоблинам порой давала осечку. В загоне его ездовой невольницы всегда была мягкая солома, на которой та могла комфортно спать, а на её теле были следы лишь оружия человеческих женщин, пытавшихся оборвать её жизнь, да кнута бывшего хозяина, не отличавшегося особой сентиментальностью.

Заметив, что Долли начала дышать слишком тяжело и прерывисто, Джегарир подскочил на ноги подошёл ближе. Быстро поняв в чём дело, он ослабил ремни, удерживающие металлический нагрудник, дыхание рабыни начало приходить в норму. Тогда хозяин аккуратно повернул её набок спиной к себе и расцепил удерживающие нагрудник пряжки, сняв ненужный в безопасных пределах ”входной пещеры” элемент снаряжения. Высвобожденные груди эльфийки вывалили вперёд, давая её телу расслабиться ещё больше.

Большинство гоблинских наездников свершено пренебрегало средствами защиты своей ездовых невольниц, считая, что скорость решает всё, а лишние боевые шрамы лишь украшают женственное тело эльфийки. Джегарир был другого, можно сказать, противоположенного мнения. Отдавая должное скорости, он всё же считал почти абсурдным тот факт, что любая человеческая женщина будучи вооружённой лишь кинжалом может нанести смертельное ранение ездовой эльфийке, затем практически неизбежно последует убийство и восседающего на ней гоблина.

Охотник весьма часто оповещал главу своего клана о необходимости создания отрядов бронированной эльфийской кавалерии, где основное бронирование было бы сосредоточено не на теле всадника, а на теле его ездовой рабыни. Доспехов, снятых с пленённых человеческих женщин, было более чем достаточно, чтобы укомплектовать сотни таких отрядов. И если металлические шлемы на головах эльфиек казались гоблинским наездникам чем-то абсурдным, то найти адекватных аргументов против нагрудников было довольно затруднительно. Первым было то, что довольно трудно найти нагрудник на пышную эльфийскую грудь, что было весьма странным тезисом с учёт того количество пышногрудых человеческих пленниц, которые попадали в руки зелёным карликам. Вторым было якобы очень большое снижение мобильности остроухих невольниц в случае их одевания в полный комплект брони.

Для того, чтобы развеять сомнения, несколько месяцев назад охотник специально провёл показательное выступление: Джегарир одел Долли в полный комплект доспехов, снятых с одной из явно очень зажиточных человеческих всадниц, чьё снаряжение было явно направлено на защиту верхней части тела, дополнив этот комплект ножным элементом, снятым с другой пленницы. Кое-как прикрепив, затем на спину своей рабыни ещё и седло, охотник вскочил на неё и без труда водил по отведённой для смотра площадке, заставляя перепрыгивать выстроенные препятствия. Для большего эффекта он не стал вставлять в её нутро медные фаллосы, чтобы неприкрытая промежность Долли была видна всем зрителям.

– Великолепно!– кричал предводитель клана, когда облачённая в броню рабыня на его глазах перескочила через стенку высотой практически ей по пояс.

Абсолютная послушность этой эльфийки своему хозяину без всякого хлыста или вставленных в нутро фаллосов, была следствием ласкового и бережного к ней отношения. Долли слушалась своего хозяина без всяких сомнений инстинктивно понимая, что он не хочет ей зла. Будучи достаточно умной, в отличии от других ездовых невольниц, она без труда понимала как голосовые, так и физические команды, выполняя их беспрекословно.

Зрелищем были поражены все присутствующие, и, пусть количество скептиков идеи облачённых в броню эльфиек осталось всё ещё предостаточно, сам предводитель клана Одинокой Горы пообещал подумать над идеей Джегарира.

Охотнику доводилось не раз встречаться с начавшими набирать популярность среди людей стреляющими всадницами. Эти женщины были вооружены большим количеством однозарядных кремневых пистолетов с дисковым замком и, как правило, носили шлем и нагрудник. Пистолет был крайне не точным оружием, но против совершенно не защищённых эльфиек выстрел даже с существенной дистанции мог если не убить, то как минимум заметно ранить остроухую невольницу. Прикрыться же щитами с привязанными на них человеческими пленницами наездники в отличие от своих пеших товарищей по оружию никак не могли. При этом, соревноваться в скорости с лошадьми человеческих всадниц эльфийки, при всех их прочих достоинствах, никак не могли.

Стандартная тактика гоблинов против них – использование наездников арбалетчиков, которые своими болтами должны были поразить лошадей. После чего, лишённые мобильности всадницы, должны были схвачены обычными наездниками. Тем не менее, даже сидящая на седле своей уже убитой лошади всадница могла выстрелами из своих пистолетов сразить как минимум нескольких приближающихся к ней эльфиек, при этом сама будучи облачённой в доспехи женщина крайне мало уязвима к болтам гоблинских арбалетов. Именно в подобном бою погибла предшественница Долли, поймавшая пистолетную пуля прямо в грудь от какой-то довольно молодой человеческой девчонки, которой было не больше двух десятков лет отроду, и чья лошадь была убита точным выстрелом гоблинского арбалета, но от доспехов самой всадницы болты, выпущенные с большого расстояния, попросту отскакивали от неё.

Джегарира считал, что всадники на бронированных эльфийках имеют куда больше шанцев выжить и добить таких человеческих всадниц. В добавок, эльфийки были куда лучше приспособлены для любых атак на плотные группы содержанок, и было заметно, что обнажённые сёстры, из-за боязни получить удары от хозяев пикой или обычной дубинкой, или мушкетом, не способны использовать свою силу на 100%. Так как человеческие женщины, облачённые в какую-никакую броню, не имели никаких шансов убежать от длинноногих и выносливых эльфиек.

Конечно, Джегарир, будучи наездником, прекрасно понимал, что в большей части эльфиек останутся обнажёнными, дабы оставаться достаточно быстрыми и важно сохранять выносливость для дальних рейдов. По его предположениям, пара сотен бронированных эльфиек на поле большого сражения вполне могли склонить чашу весов на сторону подгорного народа.

***</p>

– Сладких снов,– пожелал Долли её хозяин.

После этих слов он оставил свою эльфийку отдыхать на мягкой соломе загона и направился прочь из сарая, с намерениями снова посетить главу клана и потолковать с ним на счёт своей бронированной концепции.