3. (2/2)

- Ты это о себе сейчас? - вскинул бровь Морозов.

- Вот только не надо пытаться давить возрастом! - фыркнул Николай.

- Пытаться? - вторая бровь Александра взлетела вверх.

- Ох, хватит пикироваться, - подошедшая Зоя, взяла сына за руку, - а, впрочем, нет. Продолжайте. Пока вы так заняты, нам больше еды достанется. Алина, Максим, идемте!

Старкова захихикала.

- Вот оно, женское коварство! - в театральном жесте вскинул руки Николай, - поставить низменные потребности тела выше любимого мужа!

Зоя в ответ закатила глаза и, проходя мимо Николая, взяла его под руку, потащив к трапу. Ланцов притворно сопротивлялся.

- А Улла? - все же решилась спросить Алина.

- Не идет, - отрывисто ответил Александр, и Алина пожалела, что спросила.

Они последовали за Ланцовыми.

Ресторанчик располагался на берегу моря. Столики стояли прямо на морской гальке, чуть в отдалении была площадка для танцев, где уже кружились первые парочки. Играла ненавязчивая музыка, шумел прибой, трепетала свеча в элегантной лампе красного стекла, слышались всплески смеха.

Им принесли огромное блюдо морепродуктов. Алина растерялась на мгновение.

- И кто мне объяснит, что из этого что? - спросила, - мои познания в морепродуктах, если честно, ограничиваются рыбой, а иногда креветками и кальмаром.

Николай весело хохотнул, открыл рот готовый рассказать, как его внезапно перебил Максим.

- Давай я! - звонко произнес и тут же смутился, когда взгляды всех взрослых обратились на него.

Бровь Николая взлетела вверх, лицо Зои было невозмутимо, но в потемневших глазах тлело тщательно сдерживаемое удивление.

- Конечно, - тут же отозвалась Алина, дружелюбно улыбаясь, Александр рядом прерывисто вздохнул.

И наблюдения Алины подтвердились. Такой жест для Максима Ланцова не был типичным, он был замкнутым ребенком. Вероятно, на семейных посиделках его приходилось толкать в центр внимания, а здесь он сам захотел, что было необычно. Алина не была против, она легко сходилась с детьми, ей нравилось с ними возиться. В приюте ее воспринимали не только, как строгую воспитательницу и учительницу, а еще как друга, к которому всегда можно прийти и со своей радостью, и со своей бедой.

- Морской еж, кальмар, мидии, креветки, мясо краба, вероятно, из Керчии, потому что у наших берегов они не водятся, и Равка либо импортирует их, либо добывает совместно с Керчией, морской гребешок, осьминог и трубач, - гордо перечислил мальчишка.

- И что из этого самое вкусное? - спросила Алина, глаза ее разбегались, она не знала, с чего начать.

- Нуууу, - пожал плечами мальчик, не знал, что ответить.

- Что любишь именно ты? - уточнила Старкова, глядя заинтересованно, мальчишка просиял, так было ответить проще.

- Гребешка, - отозвался Максим.

- Значит, с него и начнем, - плотоядно облизнулась Алина, ловя счастливую улыбку младшего Ланцова.

Отчего-то девушке стало грустно, ребенок действительно был очень одинок, а еще, находясь среди взрослых, сам становился слишком взрослым, не по годам. Это было неправильно.

Алина покосилась на Николая и Зою, которые вели негромкий разговор, Ланцова ловко и быстро разделывала краба щипцами и ножницами. Алина никогда бы так не смогла. Она крабовое мясо ела редко и только в вакуумных упаковках. Целого краба ей не доводилось пробовать никогда. Девушка повернулась к Александру и против воли задержала дыхание, напарываясь на пристальный взгляд, от которого по телу пробежали мурашки. В полумраке могло показаться, что в глубине темных глаз мужчины мерцает недовольство.

- Что-то не так? - спросила девушка, накалывая на вилку пресловутого морского гребешка, вкус которого был трудноуловим, впрочем, многие морепродукты, на взгляд, Алины обладали слабо выраженным вкусом.

- Макс редко с кем так смел, - в уголках глаз Александра собрались морщинки, когда он улыбнулся.

- Я умею ладить с детьми, - пожала плечами Алина.

- Кстати, насчет краба не совсем правильно, - подал голос Николай, - есть совсместные проекты Керчии и Равки, сейчас, кстати, тут недалеко, пытаются в искусственных условиях разводить керчийского краба, чтобы потом выпустить в естественную среду. Успехи многообещающие, так что есть вероятность того, что скоро его станет на рынке больше.

- И он не нарушит экосистему Истиноморя у берегов Ос Керво? - поинтересовалась Алина.

- Ученые говорят, что нет. Обещают нам миллионные прибыли. Отец решил вложиться.

Алина проглотила вопрос о том, кто же отец Николая Ланцова. Фамилия Николая ничего ей не говорила, но вспомнились сейчас слова Уллы об империи папаши Ланцова. Очевидно, что друзья Александра были людьми далеко не бедными.

- Хотя ты задаешь интересные вопросы, Алина, - сказала Зоя.

- О, ну все! - закатил глаза Ланцов и сообщил доверительно, - Зоя - экоактивистка, создательница Фонда «Движение экологов Равки».

- Я вообще по первому образованию эколог, - невозмутимо произнесла Ланцова, совершенно не обращая внимания на иронию мужа.

- Я слышала о твоем фонде, - отозвалась Алина, - у вас отличные программы для детей! Я брала за основу ваши видео для планирования уроков по экологии. Это очень интересно и полезно.

- Погоди, - произнес Ланцов, - а ты по профессии кто?

Алина отпила вина, пытаясь за бокалом спрятать досаду. Ведь решила же, что чем меньше информации о ней знает Александр, тем лучше. А сейчас чувствовала его заинтересованный взгляд на своем лице и едва удержала себя от того, чтобы не поморщиться.

- Вообще учитель литературы, - ответила, пытаясь подавить вздох, не отвечать было неприлично, - но когда в школьную программу факультативом всключили экологию, решила, что почему бы и не взяться за эту тему.

- И как дети воспринимают наши уроки? - живо заинтересовалась Зоя.

- Младшие, конечно, в восторге. С подростками сложнее. Впрочем, они все воспринимают с известной долей скепсиса, - развела руками Алина.

- Скажи еще, что ты вегетарианка, и я поверю в злой рок, - произнес Ланцов, глядя при этом почему-то на Александра.

В словах Николая крылся двойной смысл, судя по тому, как окаменело лицо Зои, но Алина никак не могла уловить, в чем же дело.

- Нет, - покачала головой, стараясь сохранять непринужденный настрой, - это точно не для меня. Я слишком люблю мясо! - вид у девушки при этом был такой кровожадный, что все за столом рассмеялись.

Вечер потек своим чередом. Золотистое новоземенское вино туманило голову, Алина под чутким руководством Александра пыталась разделать фалангу краба. Получалось плохо, девушка хихикала и просто наслаждалась тихим, мерным голосом Морозова и звонкими комментариями Максима, который рвался помочь Старковой. Кажется, мальчик окончательно проникся к ней с симпатией. С моря дул соленый ветер, трепетала свеча в лампе, шумел прибой, и было хорошо, уютно и тепло. Спала, наконец, дневная жара, можно было вздохнуть полной грудью.

Несколько минут Алина созерцала танцующие пары, бездумно смотрела, как они кружатся под незатейливую музыку, и отбивала ритм ногой.

- Идем, - вдруг поднялся Александр, подавая ей руку.

- Что? - удивилась девушка.

- Потанцуем, - отозвался мужчина.

- Ого! - присвистнул Ланцов.

- Ты же не танцуешь, - Зоя откинулась на спинку стула, глаза ее сверкнули.

И тут Алина поняла. Поняла, в чем же дело, откуда эта иногда проскальзывающая неловкость. Поняла, почему сейчас горят мрачным огнем красивые синие глаза Ланцовой, этой прекрасной женщины в темно-синем облегающем платье с разрезом такой высоты, на который никогда бы не решилась Алина. Поняла, когда Александр отозвался сухо:

- А сейчас решил сделать исключение.

Зоя громко фыркнула и закурила. Курила она так же, как и делала все, с небрежным уверенным изяществом.

Алина вложила свою руку в ладонь Александра, стараясь не думать, но отчего-то ревность жгучим комком поселилась в груди, сводя на нет все очарование вечера. Рука Александра легла девушке на талию, обжигая, близость мужчины кружила голову, запах полыни забивал ноздри, казалось, что эта горечь пропитала каждую клеточку ее существа, отравила. Это было страшно. Ведь роман закончится. Лето пройдет. Отпуск останется лишь приятным воспоминанием о море, солнце, морепродуктах и вине, а еще о мужчине, который так нравился Алине. Помогите ей святые!

- Ты притихла, - негромко проговорил мужчина.

- Вы были близки, - вдруг произнесла Алина, в голосе ее сквозили горькие нотки, горло пересохло, девушка нервно сглотнула, - с Зоей.

- Когда-то давно, - не стал отрицать Александр, - она тебе сказала?

Старкова фыркнула.

- Нет нужды.

- Это в прошлом, - пожал плечами Морозов, ловко поворачивая Алину, - не имеет больше никакого значения. У Зои и Николая крепкая семья, чудесный сын и искренние чувства. Просто это Зоя, у нее сложный характер. Тебе не о чем беспокоиться.

Он сказал эти слова так буднично, так просто и легко, словно у Алины вообще было право хоть о чем-то беспокоиться. Они ничем не были друг другу обязаны. Но если уж этот мужчина ее на эти несколько дней, то Алина хотела владеть им безраздельно.

Неведомая доселе жадность просыпалась в ней, Алине хотелось, чтобы Александр принадлежал ей без остатка. Его тело, мысли, слова, действия, чувства. Они ведь могут притвориться, что между ними нечто большее, чем страсть? Судя по тому, как Александр прижимал сейчас к себе Алину, слишком крепко, словно своими объятиями хотел развеять все ее сомнения, он тоже был не прочь притвориться.

Алину мало успокаивали слова о том, что никто никого не ревнует и никто никому не изменяет. Но успокаивали объятия мужчины. Ей было хорошо сейчас кружиться в танце среди других пар, ловить ритм музыки, позволить Александру вести, отдаться в его власть, пьянеть от его запаха, любить его, пусть и всего на несколько дней. Ревновать его и считать своим.

Алина прижалась к мужчине, впитывая его тепло, желая запомнить его тело, отпечатать в памяти ощущение близости, сохранить как самое лучшее свое воспоминание.

Уже знала, что будет вспоминать об Александре в Ос Альте. А если однажды ей снова доведется оказаться на море, то непременно будет искать в толпе прохожих Морозова, желая и боясь встретиться с ним. И впервые с ужасом подумала о возвращении к Малу.

Как она будет с ним, если будет все время вспоминать чужие объятия, крепкие, темные, словно тени, которыми Александр повелевал? Как ей забыть горечь абсента на губах, от которой она пьянеет? Как перестать вспоминать горячечный шепот в ночной тиши, от которого мурашки по коже пробегают даже сейчас?

Святые! Что она натворила! В какую ловушку загнала сама себя! Это было так неправильно и так желанно, так сладко, что отказаться от всего этого Алина была не в силах.

Когда они вернулись к столику, держась за руки, на щеках Алины расцветал румянец, а глаза Александра счастливо блестели. Николай посмотрел на них задумчиво.

- А вы так и не рассказали, как познакомились, - произнес многозначительно.

- О, ну, - Алина вдруг смутилась, опустила глаза, - я... упала с электросамоката, а Александр помог мне и проводил до... гостиницы.

Говорить, что в итоге он проводил ее до своей гостиницы, в которой она и осталась до утра, Алина не стала.

- Вот видишь, Максим, - произнесла назидательно Зоя, казалось, что она успокоилась, мимолетная вспышка необоснованной ревности прошла, и Ланцова вновь была любезна, - электросамокаты - очень опасны.

Мальчик упрямо поджал губы, умоляюще посмотрел на Александра.

- Нет, пират, - покачал головой Морозов, - мама права. Ты еще слишком мал. Вот вырастешь и будешь решать сам, а пока мы все отвечаем за тебя и не хотим, чтобы ты пострадал.

- Неужели я слышу, как ты ему не потакаешь во всем! - комично округлил глаза Николай.

- Неужели я слышу, что ты в кои-то веки не поддерживаешь опасную авантюру! - парировал Александр.

Зоя громко фыркнула, закатив глаза. Алина хихикнула, глядя на эту пикировку. Поймала гневный взгляд Александра и постаралась замаскировать смех под кашель, вышло неправдоподобно. Наверное, потому что Алина не очень-то и старалась.

Ей нравилось наблюдать за Николаем и Александром. Всегда интересно смотреть на друзей, которые знакомы долгие годы.

- А сколько вы дружите? - спросила девушка.

- Десять лет, - отозвался Морозов.

- Представь себе! - тут же восклинул Ланцов, - десять лет занудства, правил и исключительной, непотопляемой авторитарности!

- Десять лет безалаберности, необоснованного позерства и самолюбования, - отозвался невозмутимо Морозов, - десять лет непредсказуемого авантюризма.

Николай прищурился, глядя на Александра, потом поднял бокал.

- За это надо выпить. За долгую дружбу, за вечную любовь и за новые знакомства!

- Ура! - хмыкнула Алина под звон блокалов.

- Ура! - вторил ей Максим, поднимая бокал с соком.

За столом раздался дружный смех.

***

Возвращались на яхту уже посреди ночи, Алина сняла натершие ноги босоножки и шла босиком по набережной, камень приятно холодил ноги. Она чувствовала себя легкомысленной и очень счастливой, держала за руку Александра и смотрела на темное море.

Ланцовы шли впереди, Николай нес на руках уснувшего сына, Зоя то и дело касалась плеча мужа, он поворачивал к ней голову, улыбался, ловя ответную улыбку. Алина смотрела на семью Ланцовых украдкой, словно бы подсматривая за чужим счастьем, которое чувствовалось в этих мимолетных касаниях полных нежности, в заговорщицких улыбках. Даже звонкий цокот каблуков Зои казался каким-то ленивым.

Пахло солью и водорослями, шумели волны, перекатывая мелкие камешки на берегу, их рокот усыплял, умиротворял, настраивал на лиричный лад. Очень хотелось спуститься к воде, Алина никогда не купалась в ночном море.

Девушка даже притормозила, бросила быстрый взгляд на Александра.

- Что? - вполголоса поинтересовался мужчина.

- Давай спустимся к воде ненадолго?

К счастью, он не стал спрашивать, не стал отговаривать, ему не показалось это глупым или ненужным.

- Зоя, Николай, - окликнул Ланцовых, - мы задержимся.

- Не будьте слишком громкими, - сверкнул глазами Ланцов, заставив Алину покраснеть.

Они спустились к воде, Алина прошла, увязая в песке к самому морю, завороженно смотрела на темные волны, которые шипели и пенились, линию горизонта было не проследить, вода сливалась с небом, только где-то вдалеке горели огоньки редких судов, раскалывая мрак.

И на мгновение показалось, что девушка ослепла. Осталась тьма вокруг, шум прибоя, поразительная тишина, и едва слышное дыхание Александра над ухом, да его руки на ее талии.

- Море - это что-то невероятное, - прошептала Алина, не решаясь, не желая говорить громче, - что-то волшебное и прекрасное. Такое сильное, древнее.

- Безжалостное и коварное, - отозвался Александр.

- Саша, - с упреком пробормотала Алина, но спорить не стала, ведь он был прав.

Море может быть и ласковым, и жестоким, приветливым и подлым, гостеприимным и злым, безмятежным, открытым и коварным, таким разным. И она какая-то другая здесь. Более смелая, открытая, требовательная. Или все дело в Александре, в том, что она чувствует себя желанной, особенной, уникальной. То, как он смотрит, как касается, так ее подкупает, растапливает ее сердце, которое, как оказалось, давно застыло.

Таких эмоций Алина не испытывала очень давно и сейчас упивалась ими, позволяя захватить подобно волне, что ласкала сейчас ее ноги. Закрыла глаза, откидываясь на грудь мужчине, Александр трепетно касался губами ее шеи, неторопливо, осторожно, ласково, так контрастно той страсти, что владела ими до этого, так щемяще нежно, что у Алины замирало сердце в груди, а потом начинало стучать с новой силой, трепетало, подобно крыльям колибри, разгоняясь до немыслимой скорости, заставляя девушку задыхаться от восторга. Заставляя саму себя забыть, отдаваясь во власть чужих рук.

Ей было хорошо здесь и сейчас, так хорошо, что кожа ее светилась едва заметным бледным светом, оттеняя взошедшую луну, которая снисходительно взирала на мужчину и женщину, ставших такими близкими за столь короткий срок.