Часть 2 (1/2)

Больничная жизнь оказалась до невозможности скучной. Минуты перетекали в часы и путались между собой. Если бы не открытые жалюзи, Мирон запутался бы даже во времени суток. Он никогда раньше не лежал в больницах и смутно представлял врачебную кухню, но предполагал, что их оставили, чтобы проконтролировать состояние. А ещё, возможно, по причине того, что наступили выходные и те, кто оформлял документы на выписку в отделении отсутствовали.

— Ты правда нигде не учишься? — поинтересовался вдруг Иван. Он лежал, вперив бездумный взгляд в потолок и заложив руки за голову. В отличие от Мирона, у него не было с собой даже телефона. Какая-то сердобольная санитарка прошлым вечером принесла ему книгу, но, видимо, та не пришлась соседу по вкусу.

— Не учусь, — несмотря на долгое отсутствие крови, вампирская регенерация делала своё дело и отёк с глаза начал потихоньку спадать. Да и дышать стало легче, видимо, рёбра тоже начали восстанавливаться.

— Почему? Не знаешь, чем хочешь заниматься? — Иван повернулся набок, чтобы видеть собеседника. Не дождавшись ответа он продолжил сам — Я тоже не знал, но родители продавили. В мед пошёл именно по их настоянию. И не прогадал, кстати. Оказалось, правда, что лечить людей это не моё, но вот с мëртвыми я сработался.

Мирон едва не расхохотался, но вовремя себя остановил. Практически все интернет-источники считают вампиров ходячими трупами и его буквально подмывало брякнуть что-то вроде «тогда мы с тобой отлично поладим».

— Ты вскрываешь трупы? — нужно было говорить хоть что-то, пока изо рта не полезло что-нибудь глупое.

— Ага, я судмедэксперт. Делаю экспертизы, когда причина смерти не очевидна.

— Звучит жутко, — хмыкнул Мир. Не то, чтобы мёртвые тела его очень пугали, но перспектива копаться в чужих внутренностях приятной не казалась.

— На самом деле, нет, — сосед зашарил пустым бездумным взглядом по стенам, полностью погрузившись в мысли. — По началу тяжело, особенно морально, но со временем срабатывают психологические барьеры и ты отстраняешься.

— Мухи отдельно, котлеты отдельно, — пробормотал Мирон. Иван усмехнулся, его глаза приняли осмысленный вид.

— А твои родители не против, что ты бездельничаешь? — поинтересовался он.

— Родителей я почти не помню, — Мир брякнул это не задумываясь и едва не застонал, поняв, что прокололся. У Вознесенского Мирона отец был. Насильно его обративший, так и не заслуживший доверия и прощения, но был. Это Старкова Мирона Романовича вырастила бабуля. Это он после её смерти остался совершенно одинок, раздавлен и потерян. Но Иван смотрел требовательно и пришлось продолжать. — Меня вырастила бабушка по материнской линии. А после её смерти я попал на попечение к… дальнему родственнику.

— У вас плохие отношения? С родственником? — Иван явно уловил заминку.

— Не плохие. Просто холодные. Были.

Мир поставил интонацией жирную точку и с удивлением уловил флëр смущения и вины от собеседника. Сосед был сам не рад поднятой теме.

Оба замолчали, думая каждый о своём.

После обеда заявились посетители. Двое полицейских вида хмурого и задолбанного. В звёздах Мирон не разбирался, но тот, что пониже и коренастее вёл себя увереннее и Мир мысленно окрестил его старшим.

— Капитан полиции Васильев Игнат Александрович, — представился старший, пробегая по палате скучающим взглядом, — мне нужно опросить вас по поводу случившегося. У вас есть с собой документы?

Мир полез в прикроватную тумбочку. Во всей этой кутерьме он чудом не потерял свой паспорт, а вот сосед посеял и документы, и мобильный. Мирон со злорадством понаблюдал, как он пытается объяснить это полицейским и протянул документы Игнату Александровичу. Тот раскрыл паспорт, пробежался глазами и на его лице промелькнуло странное выражение.

— Вознесенский Герман ваш отец? — спросил полицейский нечитаемым тоном.

— Да, — пробормотал Мирон после короткой заминки. Он вдруг осознал, что делом Германа тоже занимается полиция и как странно выглядит второе ДТП подряд с участием Вознесенского.

— Соболезную, — коротко бросил полицейский, доставая планшетку.

Им устроили настоящий перекрёстный допрос. Судя по вопросам, служители правопорядка ни на грамм не верили, что они вышли на дорогу случайно. Что, в принципе, было правдой, но оба не сговариваясь стояли на обратном.

— То есть, вы вместе с гражданином Лисицыным выпивали, затем решили перейти проезжую часть в неположенном месте и ввиду сильного алкогольного опьянения не смогли оценить состояние на дороге? — допытывался старший, прожигая в Мире дыры пустым холодным взглядом.

— Не, — Мирон ëжился, но продолжал стоять на своëм. — Мы встретились прям там, на мосту. А пили по отдельности. Решили продолжить веселье в баре на другой стороне дороги и вот…

— Вы понимаете, что своими безответственными действиями едва не подвели невиновного человека под статью? А если бы он не успел сбавить скорость?

Мирон покаянно опускал голову, кивал и ждал, пока пытка кончится.

С Иваном, кстати, полицейские не закусывались. Мир завистливо запыхтел, когда капитан Васильев, закончив черкать что-то в планшетке и сунув ему под нос исписанную мелким почерком бумажку для подписи, повернулся к соседу и любезно осведомился:

— Иван Сергеевич, как там поживают наши дикие собаки?

Лисицын окинул полицейского рассеянным взглядом.