Чувства становятся сильнее. (2/2)

Начиная воображать, я попытался представить Маринетт в другом образе. Вырисовывалась какая-то фея в нежно-розовом наряде. У неё были бы самые красивые собранные волосы в хвостики и самые милые большие блестящие крылья. Палочкой она бы махала в разные стороны и одаривала бы меня счастьем. Только меня.

Я продолжал воображать, подперев кулаком подбородок. Вздохнув от приятных чувств, что вышли из этой картины, я привлёк внимание Маринетт, что уже тихонько сидела и рисовала макет своего будущего костюма.

— Почему ты вздыхаешь, Эдриан?

— Да так, от невесомой радости. А у тебя там что? — Я наклонился в её сторону, пытаясь посмотреть в блокнот, но она быстро закрыла обзор серых мазков на бумаге рукой.

— Нельзя. Ты помнишь, что наши вымышленные личности должны оставаться в тайне?

— Ох, принцесса! — На этот раз я вздохнул от грусти. — Если бы я не знал твоей личности на самом деле, я бы навряд ли смог вытерпеть этого.

— И, к твоему счастью, это всего лишь игра, до которой нам предстоит дойти. Я уверена, что будет нечто красивое и невероятное.

— Если ты так говоришь, то я буду верить в это, принцесса. — Я смирился, чмокнув её в щёку, а потом в шею.

— Эдриан! — Шёпотом она возмутилась. — Не заставляй меня краснеть и в-

Она не успела закончить порывы своей забавной злости. Я заткнул её губы поцелуем, взяв её нежные ладони в свои.

— Мои чувства слишком сильные, чтобы скрывать их. Тем более что то, что их вызывает, так близко. — Подмигнул я.

Она закрыла лицо ладонями, уткнувшись в деревянную парту: «Ну хватит, мне тоже, вообще-то, нелегко».

Знаю, принцесса, знаю. Поэтому и довожу тебя до такого состояния. Ты ведь сама не решишься мне показать спрятанное сокровище. Твой ящик Пандоры слишком крепкий, а вот мой — для тебя всегда открытый.