22. Дурная голова ногам покоя не даёт (1/2)

Двадцать пятого декабря с самого утра пошёл снег. Возможно, именно по этой причине на пробежку вышло полтора землекопа, и то в основном со Слизерина: команда по квиддичу, профессор Снейп, Вей и мы с Хеймдаллем. Не сказала бы, что прямо мороз вдарил, но было довольно бодряще. Хеймдалль зачем-то взял Фреди с собой, но поскольку оккамии — животные весьма теплолюбивые, на руку, вокруг которой она намоталась, он надел огромную варежку. Это выглядело забавно, но он этот факт начисто игнорировал. Ну, это можно было понять — чтобы фамильяр искренне привязался к своему хозяину, с ним нужно было проводить как можно больше времени. И замечу, что оккамий для этого — не самый плохой вариант.

Какой бы ни был праздник, на тренировку это не влияло. Как и погода или время года. Сомнительно, чтобы Хеймдалль отменил её даже если бы бушевал тайфун. Впрочем, в нашем клане это было нормой, потому что существовали такие ингредиенты, которые и полагалось собирать в грозу, например. Но если нам с ним пробежка в снегопад была делом привычным, как и комплекс, то остальным бег по сугробам давался не так легко. Хотя я заметила, что Вей чувствовал себя довольно уверенно. И я подумала, что было неплохо расспросить его о семье подробнее.

К слову о семьях однокурсников с факультета. Закрыв свою голову от их мыслей, я с ними сблизилась. В разной мере, конечно, но тем не менее. И мне удалось раскрутить Девону на то, чтобы он немного научила меня магии вуду. Для меня это была практически новая и неизведанная территория, поскольку Хеймдалль с ней был практически не знаком, а книга по ней в моей библиотеке была только одна, и её автор предполагал, что читатель знает основы. Так что особого смысла в её прочтении не было. Однако моя подруга в кратчайшие сроки закрыла этот пробел в моих знаниях, пусть и не полностью. Было примечательно, что магия вуду во многом обращена к стихиям и духам. Я видела в этом потенциал для использования посоха в некоторой работе с артефактами. Последнее стало особенно актуально в свете необходимости создать тюрьму для души.

Хеймдалль не хотел расставаться с Фреди, так что взял её с собой и в Большой зал на завтрак. Чем, разумеется, вызвал фурор за преподавательским столом. Первокурсники сидели как всегда ближе всего к ним, так что могли даже разговоры учителей слушать. Не то чтобы это было целью, просто в этот день они разговаривали достаточно громко. Больше всего оккамий привлекла внимание двух школьных натуралистов, так сказать: Хагрида и профессора Кеттлберна, который преподавал Уход За Магическими Существами, сокращённо УЗМС. Профессор Кеттлберн был шотландцем и носил килт. Он был явно преклонного возраста, и хотя у первого курса он ничего не вёл, мне он представлялся человеком лёгкого и весёлого нрава. Одну руку заменял ему волшебный протез, левый глаз всегда был под повязкой. Его седые волосы чаще всего были всклочены. Заметив оккамия, они с Хагридом практически облепили Хеймдалля, стремясь получше рассмотреть животное. Школьный лесничий даже вознамерился погладить Фреди, однако она недвусмысленно и пребольно клюнула его в палец, чем, надо заметить. вызвала огромную радость как у самого Хагрида, так и у Кеттлберна.

— Уж не считает ли она вас матерью, Хэймдэлл? — улыбнулся профессор, глядя, как оккамий вкушает с хозяйской руки печеньице.

— Полагаю, что так, — кивнул Хеймдалль. — Я всё же был первым, кого она увидела, едва вылупившись.

— Откуда же у вас это сокровище? — продолжил Кеттлберн.

— Как я понял — из заказника в Индии, — Хеймдалль улыбнулся. — Это подарок.

— Кто-то очень вас любит, — мягко заметила профессор МакГонагалл.

У меня покраснело вообще всё. Я низко наклонилась к тарелке, не особо надеясь, что этого никто не заметил. Ну, если уж быть честной, то утверждение профессора МакГонагалл нельзя было назвать в корне неверным. Фрейя по-своему любила Хеймдалля — всё же он заменял ей семью, которая её бросила. Что же касалось наших с Франкенштейном отношений, то… Они всё ещё относились к категории сложных. Или это только я так думала? Вообще, я могла бы залезть к нему в голову и узнать, но почему-то мне не хватало духа. Мало ли что у него там…

Мне надо было прочитать кое-что, и это было такое кое-что, какое я определённо не могла читать в библиотеке, гостиной Слизерина и даже в нашей спальне. И даже мой закуток для чтения был не очень подходящим местом, потому что меня там могли найти мои товарищи по команде. Этим кое-чем не был какой-нибудь роман, от которого носом кровь течёт — это был том «Тёмной артефакторики», который включал в себя главы о крестражах. Это была материя крайне тёмная, так что книги об этом были запрещены. Хотя не сказала бы, что запрещены настолько, что их прямо разыскивали и изымали, так что нужный том в моей библиотеке был. Проблема была в том, что прочитать его я могла либо дома, что было невозможно в текущих условиях, либо в комнатах Хеймдалля. А это было невозможно без самого, собственно, Хеймдалля. Так что я соскребла всё, какое только у меня было, мужество и поплелась к нему после завтрака.

Мне пришлось подождать его у двери несколько минут. И всё это время в моей голове крутились слова МакГонагалл. Нет чтобы что полезное — дурь всякая. А потом Хеймдалль подкрался сзади и напугал меня. В смысле, я задумалась и подскочила от неожиданности, когда он подошёл, хотя середечко-то забилось.

— Разве у тебя есть долги по моему предмету? — он изогнул бровь, открывая дверь в свой кабинет.

— Нет, мне нужно почитать, — отозвалась я. — Кое-что.

И моё лицо сделало нечто ужасно двусмысленное — покраснело. Покраснело оно из-за слов замдиректора, потому что это было действительно неловко. Но если что-то может быть неправильно понято, оно будет неправильно понято. Хотя в данном случае непонятно, что хуже.

— Что это ты такое читать собралась? — хмыкнул он, пропуская меня в кабинет.

— «Тёмную артефакторику», вообще-то, — я вздохнула. — Надо учитывать особенности при расчётах.

— Тогда у тебя, должно быть, жар, потому что это точно не та книга, от которой может возникнуть такой румянец, — посерьёзнел Хеймдалль.

— Нет у меня никакого жара, — я нахмурилась и заставила себя посмотреть на него. — Это из-за того, что сказала профессор МакГонагалл, — мои уши могли бы комнату обогреть.

— О… — Хеймдалль улыбнулся и сложил руки на груди. Я невольно проследила, как Фреди соскользнула с ладони и перебралась на шею так, что её хвост оказался на левом плече, а голова под правым ухом. — И тебе хотелось бы обсудить со мной эту тему?

— А похоже? — откровенно удивилась я.

— А я бы хотел знать, права ли Минерва, — он склонил голову набок.

— О, Мерлин… — едва не взвыла я. — Фрейя действительно любит Хеймдалля, он же её семья.

— А что насчёт тебя? — Хеймдалль чуть сощурился.

— Как ты можешь задавать мне такие вопросы после всего, что между нами было? — я картинно закатила глаза. — Ты вообще назвал питомца моим старым именем!

— Фамильяра, — поправил он с крайне серьёзным выражением. — Это очень разные вещи. Ты же не будешь сравнивать своего василиска с кошечкой.

— Я бы и оккамия с ним сравнивать не стала, если уж на то пошло, — скривилась я.

— Справедливо, — согласился Хеймдалль и бережно почесал подбородок Фреди. — Но она и не кошка.

— Я твою метафору не понимаю, — я вздохнула. — Если ты не против, я могу почитать в твоей гостиной? Там меня не застукают за чтением запрещёнки.

— Разве что я, но я тебя не сдам, — хмыкнул он. — Я буду здесь — принимать долги. Гостиная в твоём распоряжении.

— Спасибо, — я улыбнулась и поспешила убраться с глаз его, пока мы не вернулись к этой дурной теме.

Арчер доставил мне нужный том. Это была толстенная книга размера фут на два<span class="footnote" id="fn_31061297_0"></span>, в чёрном, разумеется, переплёте. На корешке была затёртая цифра «VI». Больше на гладкой коже — и мне не хотелось думать, кому она принадлежала до того, как стала обложкой — никаких надписей не было. Написана она бордово-бурыми чернилами, и я подозревала, что это была драконья кровь. Возможно, позднее «Тёмная артефакторика» издавалась уже в печатном виде в обычном картонном переплёте, но у меня был вот такой. Шестой том был посвящён крестражам, каменному сердцу и ещё парочке практик продления жизни. Скажем так, нормальный человек такие бы проворачивать не стал. Я внимательно прочитала каждую главу об этой тёмной материи,и временами меня передёргивало от того, что там было. Спасибо хоть картинок не понарисовали.

Я закрыла книгу и задумалась. Кое-что из прочитанного вызывало невнятный зуд в голове, как будто я упускала что-то. Что-то важное. И тут меня озарило: в школе было целых два прекрасных источника информации, к которым я прежде не обращалась, потому что они довольно неплохо скрывали собственные мысли. Директор Дамблдор и профессор Снейп. И поскольку профессор был ко мне гораздо более учтив, я решила оставить за ним право на личное пространство. Директор со своими приколами про Поттера, которому они были вовсе не нужны, нравился мне меньше, и я не посчитала чем-то неприемлемым влезть в его голову. Я сняла ободок и приготовилась концентрироваться.

— Уже время обеда, — я вздрогнула от внезапно раздавшего голоса Хеймдалля. — Пойдём?

— Да… — протянула я. — Ты потом будешь это читать? — я ткнула пальцем в книгу.

— Интересное чтиво? — он улыбнулся.

— Не оторваться, — скривилась я. — Обедать так обедать. Я потом пойду в нашу гостиную. Хочу выпытать ещё немного у Девоны, пока она не уехала.

— Хорошо, — снова улыбнулся он.

Может быть, мне бы и удалось задать Девоне ещё несколько остро интересующих меня вопросов по магии вуду, если бы она, собираясь, чуть ли не носилась по потолку. Впрочем, вместе с ней носились и Геката с Абигейл. Я одна не собирала вещи, потому что никуда не ехала, так что сидела на своей кровати с ногами и наблюдала за ними. Откровенно говоря, мне немного не хватало попкорна, потому что суетились они сверх всякой меры. Особенно учитывая, что через пару недель они сюда вернутся. То есть ничего страшного, если бы они что-то забыли, не случилось бы. Если бы я поехала домой, то вообще не стала бы брать чемодан — дома всё есть, а с палочкой, посохом и мечом я и так не расстаюсь. Так зачем таскать тяжести? Особенно если есть домовики. Но девочки, видимо, находили какую-то особую прелесть в процессе. А я в наблюдении, что уж. Впрочем, совсем скоро мне наскучило, так что я тихой сапой слилась в известном направлении кабинета своего наставника.

— А нет ли у тебя, часом, проблем в общении со сверстниками? — усмехнулся Хеймдалль, впуская меня.

— Есть, — скривилась я. — Их катастрофически мало. Открывал нетленку?

— Не успел, если честно, — он мотнул головой. — Надо было проверить долги. А что там?

— Тут так с ходу и не объяснишь в двух словах, — скорчила жабью морду я. — Кофе нальёшь?

Он кивнул, и мы прошли в гостиную. Я забралась с ногами в кресло, подальше от нетленки, и подождала, пока ко мне в руки не попадёт большая чашка, после чего сделала большой глоток. Хеймдалль расположился напротив и внимательно на меня посмотрел. Я поставила кружку на журнальный столик и набрала в лёгкие воздуха.

— Как я и думала, лазейка у крестража есть, — начала я. — Её можно будет использовать для сбора души воедино. Смысл в том, что это материя, которая всегда, даже после раскола, стремится к целостности. Лазейка в том, что при уничтожении крестража часть души в нём будет уничтожена, а если её извлечь, тогда ею можно притянуть и все остальные.

— Думаю, это можно отнести к разряду хороших новостей, — он улыбнулся.

В дверь постучали, и Хеймдалль пошёл открывать. А я увидела лежащий на столике ободок, который оставила там перед обедом. Это напомнило мне о том, в чью голову я намеревалась влезть — Дамблдора. Я сконцентрировалась и нашла его сознание. И я не рассчитывала, что незаметно влезть туда будет легко. Не назвала бы это невозможной задачей, равно как и простой. Надо заметить, у него была довольно сильная защита, которая не пропускала лишние мысли наружу, но мне не составило… Вру: мне было не так-то легко пробраться через неё незаметно. Но мне это удалось за каких-то пару минут. Потом ещё пришлось покопаться в его голове, найти нужные воспоминания и нужные мысли. Откровенно говоря, кое-что из найденного мне настолько не понравилось, что даже лицо свело, как от незрелой хурмы. Возникал вопрос, кто тут ещё Тёмный Лорд, знаете ли.

Я снова сфокусировалась на гостиной Хеймдалля, когда он входил в неё вместе с профессором Снейпом, предлагая ему кофе. Декан заметил меня и едва заметно кивнул, как будто говоря, что ничего удивительного в моём присутствии здесь не было. Профессор устроился на диване, покосился на книгу, но промолчал. Когда Хеймдалль дал ему чашку горячего кофе и он сделал глоток, я не выдержала молчания.

— Скажите, сэр, а вы знали, что Гарри Поттер — крестраж Волдеморта?

Очевидно, он не знал, если судить по шокированному фонтану кофе, залившему журнальный столик. Хеймдалль с укором посмотрел на меня и взмахнул палочкой, прибирая бардак.

— Что? — сипло спросил профессор Снейп.

— М... Надо, наверное, по порядку рассказать, — я умялась в кресло поудобнее. — Я тут с утра читала вон ту нетленочку, — я кивнула на «Тёмную артефакторику». — В ней есть весьма увлекательные главы о том, из чего и как делать крестражи. Пока читала, у меня закралось неясное подозрение, и я решила с ним разобраться. Как раз перед вашим приходом закончила.

— Что вы сделали? — нахмурился он.

— Хочу, чтобы вы понимали — я тёмная ведьма со всеми вытекающими, — я чуть опустила голову. — Мне не показалось чем-то дурным проникнуть в чужое сознание и получить информацию, которая меня интересовала. Надо сказать, узнала я немного больше, чем рассчитывала, но думаю, что вам не всё интересно. Так вот, — я откинулась на спинку. — Сей шедевр говорит о том, что крестраж можно создать из человека или иного живого существа. Это даст ему некоторые возможные бонусы вроде остаточной силы творца крестража или якорения души от перехода за грань смерти. Если условия соблюдены, то при повторных актах раскола души создание крестража может произойти случайно. Мне понадобились некоторые мыслительные усилия, чтобы сложить два и два.

— Это лишь умозаключение, — сощурился профессор Снейп.

— Было им, пока я не влезла в мысли директора, — изогнула бровь я.