11. Не в своей тарелке (1/2)

Я всё ещё была одета в форму для квиддича, только без щитков. Они мешались, так что я сняла их, ещё когда мы делали ящик для серебра. Мне всё ещё хотелось в душ. И ещё мне хотелось есть.

Меня не отпустили после того, как Хеймдалль и я рассказали директору о том, что в замке крыса. Нет, в замке было полно крыс — как питомцев, так и просто местных жителей — но нас интересовала одна конкретная. Историю пришлось повторять трижды — сначала одному Дамблдору, потом профессору Снейпу, а затем и профессору МакГонагалл. Дослушав меня до конца, она сурово нахмурилась, но ничего не сказала. Директор попросил её привести Рона Уизли вместе с крысой так, чтобы последняя не сбежала. Её не было минут двадцать, и всё это время директор сомневался в правдивости моих слов. Убеждало его только отсутствие у меня явных мотивов для лжи. Не то чтобы директор не мог скрыть от меня своих мыслей — он просто не делал этого. Наконец, профессор МакГонагалл вернулась вместе с Роном, на руках у которого была та самая крыса. Она — или он — думала, что кабинет директора максимально странное место для проверки на блох и вшей. Директор мягким, даже ласковым голосом попросил посадить крысу в глубокое кресло со странной голубоватой лоснящейся обивкой. Рон усадил туда своего питомца, и через мгновение в крысу ударил синий луч из палочки Дамблдора. Я едва удержалась от того, чтобы подобно преподавателям выхватить палочку и направить её на быстро растущего волшебника.

— Питер? — озадаченно спросил Дамблдор. — Питер Петтигрю?

В кресле после окончания обратной трансформации оказался обрюзгший, толстый дядька с клочковатыми седыми волосами и отёкшим лицом. Голубые водянистые глаза бегали между преподавателями, затравленно ища чьей-нибудь поддержки. Я увидела, что профессора опускали палочки, за исключением Хеймдалля, и нагло вторглась в разум анимага. Теперь, когда он не был упрощённым крысиным, я могла видеть всю картину целиком.

— Очень интересно, — произнесла я.

— Мисс Нильфхейм? — посмотрел на меня директор.

— А вы дайте ему Веритасеррум, — я склонила голову набок. — А потом спросите, кто предал своих друзей.

— Вы не знаете! — завопил Питер. — Он бы убил меня!

— Кто? — повернулся к нему директор.

— Он! — повторил неприятный дядька.

Профессор Снейп тенью шагнул к нему, загораживая его от меня, и склонился. С кресла доносилась возня, а затем бульканье. Декан потратил с полминуты, чтобы влить что-то в горло расколдованного анимага, а когда отступил назад, тот как-то обмяк и расплылся.

— Кто предал своих друзей? — спросил Дамблдор.

— Я, — продолжая смотреть перед собой, отозвался Петтигрю. — Я был хранителем тайны «Фиделиуса» Поттеров. Сириус знал это. Я рассказал тайну Ему, Тёмному Лорду.

Директор посмотрел на один из портретов на стене, и человек на нём кивнул, поднимаясь. Я напрягла мозг. Историю мальчика-который-выжил в Британии знали все, и как бы уединённо мы с Хеймдаллем ни жили, удовольствие знать её нас не миновало. Если не вдаваться в детали, то Волдеморт самоубился об Гарри Поттера в восемьдесят первом после того, как убил обоих его родителей. Говорили, что никто не знал после этого, где жил мальчик, но все верили не только в то, что он существует, но и в то, что он жив. Это подтвердилось в прошлом году, когда он пошёл в школу. А вот всплывшие только что детали были новыми. Новейшая история была одним из предметов, которые привносил в мою голову Хеймдалль, так что я знала, что после смерти Поттеров Аврорат арестовал и посадил без суда из следствия обезумевшего Сириуса Блэка, которого считали косвенно виновным в этом. Его взяли, когда он на глазах у маглов убил другого волшебника, от которого остался лишь палец. Я невольно покосилась на руку Петтигрю. Там как раз не хватало пальца.

В камине за спиной Петтигрю полыхнуло, и оттуда вышли аж три аврора. Они были одеты во что-то вроде плащей из сыромятной кожи. Не худший вариант, если приходится сталкиваться с порождениями тёмных сил. Двое подошли к анимагу, обыскали его на предмет палочки — её не оказалось — и заковали в кандалы. Действие Веритасеррума уже практически прошло, так что он снова выглядел перепуганным. Третий аврор, очевидно, был старшим из них. Это был довольно высокий мужчина с львиной гривой на голове, а его глаза отсвечивали янтарно-жёлтым.

— Добрый вечер, Руфус, — мрачно поздоровался директор.

— Мне сказали, что дело очень срочное, — отозвался он. — Хорошо, что я был ещё в Министерстве, хотя уже собирался уходить.

— Это действительно хорошо, — согласился Дамблдор. — Кажется, одиннадцать лет назад что-то пошло не так. Кажется, один из пленников Азкабана должен быть освобождён.

Мужчина с львиной гривой посмотрел на Петтигрю, видимо, узнал его и скривился. Лицо у него было жёсткое, волевое, и неприязнь читалась на нём безо всякого пролезания в разум. Он обвёл взглядом присутствующих, немного задержавшись на мне и Роне. Я тоже посмотрела на Уизли — он всё ещё был в шоке. Лицо его побледнело и застыло, и он с непонятным ужасом-отвращением смотрел на Петтигрю.

— Как вы отыскали его? — спросил аврор.

— Случайно, — пожал плечами директор.

— А что здесь делают эти дети? — он кивнул на меня и Рона. Вот, кстати, да — что мы до сих пор там делали?

— О, в анимагической форме Питер скрывался в семье Уизли. Они, как ты можешь видеть, об этом и не подозревали, — они оба посмотрели на только-только начавшего приходить в себя Рона, у которого задрожали губы. — А мисс Нильфхейм... — директор повернулся к камину, в котором как раз исчезли авроры и Петтигрю. — Здесь по моей просьбе.

— Мисс Нильфхейм? — переспросил аврор, задумался о чём-то на секунду, а затем протянул мне руку. — Глава Аврората, Руфус Скримджер.

Я осторожно пожала её. В этот момент он Очень Громко подумал о том, что знает, что я легилимент. Я осторожно кивнула, и мистер Скримджер криво улыбнулся мне одной стороной рта. Я знала, что моя способность подлежала регистрации в местном Аврорате, так что было неудивительно, что он меня знал. Ну, теперь и я поняла, кто это, потому что большую часть широко запрещённых зелий заказывал именно Аврорат. За его, между прочим, подписью. Однако Рона снова постиг шок — в его голове не очень укладывалось, почему бы это глава Аврората лично пожимал руку кому-то вроде меня.

— Я полагаю, через несколько дней у вас здесь объявится некий гость, — Скримджер повернулся к директору. — Вы же позволите ему встретиться с мальчиком?

— Разумеется, — кивнул Дамблдор. — Всё же он его крёстный.

А вот о чём шла речь сейчас, я понять не могла без влезания в чужие мысли. Но делать этого намеренно я не стала. Профессор МакГонагалл увела Рона, сказав, что ему определённо требуется посетить больничное крыло. Уизли шёл медленно, явно ещё переваривая произошедшее. Я подумала, что ему и вовсе не надо было присутствовать при этом. Наконец дверь за ними закрылась, и мистер Скримджер снова обратил внимание на меня.

— Как же вы его нашли? — спросил он, заложил руки за спину, почему-то уверенный в том, что спросить надо именно меня.

— Я... — я посмотрела сначала на Хеймдалля, а потом на директора, не зная, что можно говорить о вечерних событиях, а чего не следует. — Я просто...

— Это я попросил мисс Нильфхейм найти виновника небольшой шалости, — произнёс Хеймдалль. — Около моего кабинета разлили воду по полу. Виновника мы, правда, не нашли.

— Вот как? — мистер Скримджер посмотрел на директора, и тот кивнул. — Что ж, это звучит убедительно. Мисс Нильфхейм, могу ли я передать через вас просьбу к главе вашей семьи?

— Эм... — я снова посмотрела на Хеймдалля, чувствуя себя крайне глупо. — Вы можете обратиться к Гласу главы прямо сейчас. Вот он стоит, — я указала ладонью на Франкенштейна.

— У меня, в таком случае, к вам приватный разговор.

Итак, положенные обряды ночи Хэлоуина, как мне казалось в тот момент, накрылись медным тазом. Глава Аврората вряд ли слез бы с Хеймдалля меньше, чем через несколько часов, так что шансов выйти и провести его практически не было. И это если не учитывать того факта, что профессор Снейп спустился в подземелье вместе со мной, прошёл в факультетскую гостиную и устроился там у камина в большом чёрном кресле. Большинство студентов были здесь же, так что они обступили его и принялись засыпать вопросами. А я проскользнула в нашу спальню, где наконец стянула форму. Перед тем, как идти в душ, я вызвала Арчера и попросила его или доставить мне немного еды из дома, или попросить чего-нибудь на местной кухне.

Уже высушивая волосы ветряным заклинанием, я вспомнила о том, что нам нужна была роса. Это означало, что очень ранним утром нужно было выйти из замка и собрать её. Учитывая обстоятельства, дело это сильно осложнялось. И я понятия не имела, получится ли у Хеймдалля договориться о том, чтобы меня выпустили. Я всё же переоделась в льняной балахон, вышла из душа и понуро села на кровать. Моя аптечка осталась у Хеймдалля, так что мне было нечем заглушить отголоски головной боли, которая грозила накатить ещё одной волной. Минут десять всё было тихо, и время шло уже к отбою. Если мероприятие отменялось, следовало лечь пораньше, чтобы пораньше встать...

— Фрейя! — в комнату влетела Девона. — Тебя профессор Снейп зовёт.

— Зачем? — озадаченно скривилась я.

— Он не сказал, — она пожала плечами. — Только попросил тебя прийти в гостиную.

Я набросила мантию поверх балахона и вышла из комнаты. Откровенно говоря, день оказался выматывающим, и мне едва ли хотелось продолжать его. Когда я пришла в гостиную, кроме профессора Снейпа там была только Джемма. Девочек — толпу девочек — я встретила в коридоре по пути. Я подошла к ним, теряясь в догадках, что от меня понадобилось.

— Можете идти, — сказал профессор старосте. Она поднялась, кивнула и ушла.

— Сэр? — обратила я на себя его внимание. — Что-то случилось?

— А вам недостаточно того, что уже произошло? — чуть нахмурился он.