Голова в облаках (2/2)

У меня же проблем было выше крыши. Еще до смерти родителей у меня начался подростковый бунт, когда они погибли, мне казалось, что мир — это такое говно, которое нужно лепить под себя, и что в этой жизни есть место только тому, что я хочу и мне решать, как все будет вокруг вертеться.

Смысл был в том, что вел я себя всегда не самым лучшим образом не только с окружавшими людьми, но и близкими. Тетка возвращала меня в детский дом несколько раз и успокоилась только тогда, когда ее дочери перелили порцию моей донорской крови. Впрочем, что с кузиной, что с теткой я виделся крайне редко: на контакт они сами не шли, а мне это и не было нужно. Да, мы иногда созваниваемся, но родственных отношений, мягко говоря, не поддерживаем.

В детском доме, где я провел без малого пять лет, было несладко. Взрослым, как это часто бывает, не было дела до детей-подростков. Не удивительно, что внутри царила жесткая иерархия и разврат в его полном величии. Мальчикам было проще — если ты мог постоять за себя и других, тебя либо уважали, либо просто не трогали. Девочкам, девочкам приходилась тяжкая доля — побои и изнасилования, моральный прессинг, аборты.

Нет, я не скажу, что так во всех детских домах, просто, наверное, мне так повезло.

Как-то на моих глазах, когда еще было безразлично на все, что напрямую меня не касалось «инициировали» девочку. Ее увезли на скорой со множественными разрывами внутренних органов, где она умерла от кровотечения.

А бывалые смеялись. Слабачка.

В тот день что-то во мне сломалось снова. И когда привезли очередную новенькую, такую беззащитную, хрупкую, точно цветочек, я взял ее под свое крыло. Правда девочка оказалась весьма и весьма специфичной. Внешне цветочек, внутри… Внутри оказалось сложнее. Ее выбор стал для меня шоком: стать девушкой одного из самых жестких мудаков нашего дурдома, а все потому, что я, как она сказала, не буду рядом вечно.

Она была права, меня не было рядом, когда ее повезли на очередной аборт вместе с группкой таких же «счастливиц». Ей было пятнадцать, когда мы виделись в последний раз. Я не знаю, чем закончилась эта история и где теперь эта девочка, сбежавшая в тот самый день, и что случилось с ее ребенком. Я только помню ее имя. Вика. Вика Шереметьева.

Я хотел бы верить, что именно это изменило меня окончательно, сделало тем, кем я являюсь сейчас. Верить, что история с Лисей и Стасей — это то, что должно было произойти, то, что учит меня быть человеком.

Забрав необходимые мне вещи, поехал обратно к Скворцовой. И что-то торкнуло, просто захотелось, ни с того, ни с сего, без какой либо на той причины, я свернул у новенького на вид цветочного магазина.

— Вы работаете? — спросил я, войдя в стеклянные двери. За кассой стояла хрупкая девушка с длинными каштановыми волосами. Рядом суетилась девочка лет пяти-шести.

— Да, проходите, — звонкий, совсем еще девчачий голос показался мне смутно знакомым. — Вы хотите что-то конкретное или вам подсказать? — и девушка повернулась ко мне.

— Вика? — удивился я. Удивительное свойство, вспоминать людей и тут же их встречать.

— Андрей?

— Как ты? — я на секунду завис, глядя в ее ярко-зеленые глаза. — Я так рад, что ты в порядке.

— Спасибо, я неплохо, открыла вот недавно свой магазин, замужем, — улыбнулась она. — А ты?

— Работаю, есть девушка, — улыбаюсь в ответ. — Это твоя дочка?

— Да, это Злата, милая, познакомься с моим хорошим знакомым, — девочка подошла ко мне и протянула руку, — это Андрей, мы с ним и твоим папой вместе воспитывались. — Я удивленно посмотрел на маму девочки, пожимая малышке руку.

— Викусь, я все переставил на складе, как ты просила, — и этот голос я тоже узнал.

— Игорь, посмотри, кто к нам заглянул, — Вика окликнула «голос» в подсобке. — Так тебе какие цветы?

— Да, вот эти пионы, — я указал на молочно-розовые цветы.

— Сколько? — девушка открыла дверцу.

— Давай все, что тут есть, — они красиво смотрелись. — Без бумаги, только лентой.

— Хорошо, — она улыбнулась.

— Милая, кто там? — из подсобки вышел высокий бородатый мужчина, который на самом деле был всего на год меня старше.

Из подсобки выплыл вполне знакомый мне человек, светловолосый, с небольшой щетиной и, что не удивительно, был не в меру накачанным. Этого человека было сложено не узнать, тот самый парень, гроза всего детского дома, сейчас он обнимал эту хрупкую девушку и казался вполне себе милым и добрым мишкой. Не удивлюсь, если их маленькая леди крутит им вокруг своего маленького пальчика как только хочет.

— Вижу ты нашел свою принцессу? — ухмыляюсь, наблюдая как меняется его лицо.

— А ты думал, кто спер ее документы из офиса Ставерниковой? — я смеюсь и внезапно оказываюсь стиснутым в объятиях, что удивляет меня, ведь мы никогда не были друзьями.

— Игорь, ты его сейчас раздавишь, — смеется Вика, похлопывая мужчину по спине.

Когда меня, наконец, отпустили, мы обменялись контактами и разошлись. Причем Игорь нее взял с меня ни копейки, что аргументировал «свои — сочтемся». Не люблю такие знакомства, но чем черт не шутит?

Увидев меня с букетом цветов на пороге, Настасья смутилась:

— Спасибо, — и почему-то расплакалась.

— Стась, что случилось? — но девушка просто отмахнулась и, порывшись в шкафах, направилась с вазой в ванную, чтобы набрать воды. — Стась… — не откликается, — Стась!

— Вернер, со мной все в порядке, — и отворачивается.

— Почему ты тогда плачешь? — пытаюсь развернуть девушку к себе лицом. — Стась, ты.?

— О Боже, Андрей, ты серьезно? — она грохнула вазой об комод в ванной комнате, так и не поставив в нее цветы. — Тебя так беспокоит, не беременна ли я? — она с силой распахнула ящик и вынув белую коробочку, молниеносно разорвала ее. — Я точно уверена, а вот ты…! — девушка махом сняла штаны с бельем и уселась на унитаз, просунув руку между бедер. — Держи, — сунула мне в руки белую палочку с тестом и, одевшись, вышла из ванной, забирая цветы и вазу.

Я нашел девушку в кухне: она распустила букет и подрезала стебли ножницами.

— Стаськ, — я попытался обнять ее со спины, но она лишь отмахнулась. — Стась, — я позвал ее еще раз. — Стась…

— Ну что ты заладил? — она хлопнула руками по столу. — Я не понимаю, почему тебя это так беспокоит? — я попытался вставить хоть слово. — Если ты так беспокоишься о нежелательной беременности, ты три раза из пяти оказывался во мне без презерватива?

— Что ты имеешь в виду? — я опешил.

— Что я имею в виду? — она хлопает себя по бедрам и ягодицам. — А! — берет телефон со стола и, пощелкав в нем, протянула его мне. — Смотри сам, — на экране был календарик с белыми, розовыми и красными полями и какими то отметками на полях числами.

— Я ничего не понимаю, — признался честно. — Красные, я так полагаю, это месячные, розовые — это прогноз?

— Да, — я обратил внимание на последние «красные» дни. Они были почти месяц назад, а розовые были буквально через пару дней. — Вот эти значки, — она указала на какие-то кружочки и цветочки, — примерная дата овуляции и дни в которые высокий шанс беременности, — она ткнула на день, где был еще один значок, — в заметках можно указывать абсолютно все. Здесь, — она еще раз показала на значок, — у нас был последний секс, и он был в презервативе, — затем пролистала несколько раз назад, — а это мой первый раз, и видишь здесь иконку? — она снова открыла заметки, где все было расписано: первый секс, контрацепция отсутствует, самочувствие — хорошее. — Если посчитать все, то получается, что всего спали мы пять раз. Пять, три из которых — без защиты.

— Нет, я конечно знал, что у нас бывало без защиты, но… — это стало для меня неожиданностью: с Алисией мы всегда предохранялись.

— Какой результат теста? — и только сейчас я понял, что все еще держу его в руках. — Одна полоска — нет, две — да. — Я тупо смотрел на тест и ничего не понимал. — Да что там? — она выдернула тест из моих рук. — Одна красная полоска, — буквально ткнула мне под нос, — я не беременна, — она заклацала в телефоне, и я понял: она отмечает результаты теста.

— Стась, — я сгреб ее в охапку, пока она не успела оттолкнуть меня.

— Андрей, — она устало опустила руки, — я правда не понимаю… Да, мы встречаемся недавно, но если ты так боишься моей гипотетической беременности, боишься заиметь ребенка, зачем тогда ты вообще спишь со мной? Я понимаю, что тоже должна следить за защитой, но, я не знаю… Сейчас вообще речь не об этом. Если ты не готов иметь детей или вообще не хочешь их, не надо спать с девушками без защиты.

— Я не… — я замялся, не зная, как правильно выразиться, — итак, первое, — я вздохнул, — дело не в том, готов я или не готов иметь детей. Я хочу быть отцом и мне не хочется, чтобы это было сейчас, — девушка в моих руках дернулась, но я крепче прижал ее к себе, — только это не потому что это ты, — я вздохнул, — конечно дело и в тебе тоже, — она снова дернулась. — Стась, будь у нас сейчас ребенок, нам бы не на что было его содержать. У меня нет стабильной работы, тебе нужно учится. Это помимо того, что твое ментальное состояние все еще оставляет желать лучшего. Будь ты в положении, я бы не заставил тебя избавиться от ребенка, но решать было бы тебе…

— Ну конечно! — она с силой оттолкнула меня. — Психолог хренов.

Настасья, громко хлопнув дверью, ушла в свою комнату.

Связался с малолеткой на свою голову!