Бесконечная иллюзия (1/2)
Его камера относительно небольшого размера. Чтобы попасть сюда, ему пришлось пройти тысячи извилистых ступенек, воняющих влажным камнем и солью, в сопровождении двух авроров, которые вели себя как статуи и смотрели куда угодно, только не на Гарри. От побега из камеры его защищает блестящий барьер на металлической двери и тяжелые оковы, блокирующие магию; благодаря им вся магия Гарри заперта в его теле, как в клетке, неспособная проникнуть во внешний мир.
Воспоминание о его палочке всё ещё причиняло боль.
Как его замечательную подругу разломали пополам.
Сухой клерк сначала сообщил, что его исключили из Хогвартса с приговором, а потом просто разломал её. Пополам. Лишь несколько искр, последний крик его подруги и недоверчивый взгляд Гарри.
Не было большой церемонии, просто в уединении министерского зала, где никто другой не мог ее увидеть, без каких - либо специальных ритуалов - палочка Гарри была уничтожена, и ее останки не были возвращены ему, а просто брошены в огонь.
Он хотел бы иметь такую роскошь, как у Хагрида, - сохранить хотя бы часть. Не то чтобы он ею воспользовался, но, может быть, она могла бы утешить его в таком холодном и страшном месте, как Азкабан.
Сначала он не чувствует дементоров так сильно. Он ощущает их присутствие, это жуткое ощущение, как паутина льда, оплетающая сердце, но оно не так настойчиво и всепоглощающее, как он ожидал. Может быть, потому, что вокруг еще много людей — отрабатывают барьеры в его камере. Они оставляют одежду на смену и показывают, где два раза в день появляется поднос с едой. Затем они уходят, и Гарри остается один.
Он смотрит в маленькое зарешеченное окошко, размером с раскрытую ладонь, сквозь которое лишь тянущийся вокруг сумрачный океан. Он смотрит на него, пока за решеткой не появляются слизистые губы дементора. Он больше этого не делает. Он также не может избавиться от ощущения, что гнилые губы растянулись в самой ужасающей улыбке в мира.
Он вздрагивает от одной мысли и прячется в тонком одеяле на койке, натягивая его на голову и закрывает глаза.
Время идет медленно. Тупо пялиться на стену, завтракает, тупо пялиться на стену, ужинает, спит, а на другой день утро разнообразит ледяной душ.
Он стоит голый, трясущимися босыми ногами. Душ включается сам по себе, и Гарри одевается в ту же мантию, как и накануне, только вместо пота пахнет химикатами. Он изучает грубую бесцветную ткань и со вздохом выходит из маленькой ванной комнаты (Ах, эта роскошь) к ожидающему охраннику.
- Почему у меня отдельный ванная комната?
Аврор даже не смотрит на него, только начинает подниматься по лестнице-магические оковы Гарри заставляют его следовать за ним. Они никогда не отвечают на его вопросы, как почти никогда не смотрят на него.
Он ненавидит ходить по коридорам Азкабана. К счастью, они не заходят в камеры обезумевших от влияния дементоров сокамерников, даже не ведут его туда, где есть камеры, но Гарри все равно их слышит. Их стоны, крики и вопли. Люди, чьи умы были поглощены страхом.
Иногда по коридору (узкому, полному сырости и этого ужасного затхлого запаха) проходит дементор. Обычно он стоит или медленно скользит и, кажется, с любопытством наблюдает за Гарри. Гарри не может отделаться от странного чувства, что дементоры проявляют к нему странный интерес. Он вздрагивает при мысли о том, как их глаза словно следуют за ним, наблюдают, как будто они чего-то ждут.
В его камере ничего не изменилось за те несколько минут, что он принимал душ; Гарри с облегчением входит, он рад, что ему больше не придется терпеть такую близость с дементорами. Он ложится на жесткую кровать и закрывает глаза.
С тех пор, как он в Азкабане, в его голове царит тишина. Волдеморт еще ни разу не заговорил. Гарри не может определить, сколько именно сейчас времени. Он знает, что находится в заключении несколько дней, но обратный отсчет до конца его приговора бессмысленен. Ведь возвращаться не к кому. Впрочем... скорее всего, он сойдет с ума перед выходом на свободу.
Его будит царапанье, как будто по стеклу скользил длинный заостренный ноготь. Медленно и раздражающе, раня чувствительные уши.
Но никого нет. Сквозь крохотное окошко пробивается слабый отблеск солнечного света, скрытый облаками, но ни ногтя, ни его вероятного владельца не видно.
Гарри встает, немного шаркает по камере и снова ложится. Что ему здесь делать? Ему хочется попросить у охранника несколько книг.
Когда пойду в душ через два дня, я так и сделаю, - думает Гарри, засыпая.
Темнота окутала его, как теплый кокон из нежного шелка. Это довольно приятное чувство, пока он не чувствует, как щупальца тьмы не сжимаются на его шее. Тонкие пальцы мрака обладают удивительной силой, и на мгновение Гарри не может дышать. Его мысли кружатся, не в силах кристаллизоваться, дыхание застревает в горле, отчего Гарри задыхается. И это его будит.
В его камере темно. Нет никого. Здесь только он. Только Гарри. По крайней мере, на первый взгляд, потому что если присмотреться... Из-под кровати торчит рука. Бледная, в синяках, с неровными грязными ногтями. Гарри сглатывает.
Он боится встать, поэтому поджимает ноги под себя и сидит так какое-то время. Когда он открывает глаза, рука больше не торчит. На этот раз это тело маленькой девочки с дыркой в животе с неровными краями. Джинни шевельнула губами, словно хотела что-то сказать, но по какой-то причине не смогла. Гарри смотрит на нее со своего места. У Джинни вырван язык, Гарри хочется всхлипнуть от досады.
Он прячет лицо в колени, но Джинни все еще там, когда он снова поднимает голову.
Что бы он ни сделал, она там. Она лежит и шевелит губами, как рыба, которая умирает без воды.
- Прекрати! - кричит он в пространство и ищет взглядом дементора, который должен отвечать за эти галлюцинации. Но никого нет. Есть только Гарри и Джинни.
- Прекрати... достаточно...
Всю ночь Гарри сидит, глядя на обнаженное тело девочки, на внутренности, разорванные острыми когтями, и на шевелящиеся губы с вырванным языком.
Он просыпается с быстро бьющимся сердцем. На столике лежит его завтрак. Джинни исчезла.
С облегчением он встает, не обращая внимания на пятно крови на полу (Это галлюцинации, повторяет он про себя, галлюцинации) и пытается есть, но каждый кусочек похож на бесцветную жижу, которая вызывает только отвращение, поэтому она возвращает все в ведро, которое должны служить совершенно другой цели. Магия тут же удаляет грязь, и Гарри падает на землю, прижимаясь разгоряченным лбом к холодному камню.
Через окно за ним наблюдает дементор. А Гарри просто смотрит на пятно крови и вырванный язык, который все еще дергается.
- Это иллюзия, галлюцинация...
Дневной свет ничего не меняет. Всепоглощающий холод спорит с разгоряченным телом Гарри, у которого нет сил подняться с пола.
- Этого на самом деле нет, нет... Нет! Этого не существует! - кричит он в кровавое пятно и плачет. Все исчезает, как только он закрывает глаза. Когда он открывает их, все начинается заново.
Высокий свод сплошь покрыт свежей кровью. Гарри откуда-то узнал это зрелище. Он открывает глаза от ужаса, когда видит Джинни, которая открывает и закрывает рот, борясь за свою угасающую жизнь. Но у Джинни нет дыры в животе.
Гарри оглядывается по сторонам. Все пропитано горячей кровью мертвого василиска, и по его телу Гарри наконец-то понял, где он. Тайная Комната.
Он снова здесь.
- Это сон, иллюзия... - упрямо повторяет он шепотом. - Но почему все это так реально?!
Он в панике оглядывается, выискивая дементоров. Все, что он может видеть, это статуи змей, одного большого Салазара, полного крови и Джинни.
Он даже не подходит к ней. Это иллюзия. Это все равно не имело бы смысла. Джинни умерла. Ее больше нет. Нет.
- Ты определенно повзрослел.
Гарри резко обернулся в сторону голоса. Том Риддл стоит, прислонившись к колонне (пожалуй, на единственной, которой нет крови), и насмешливо улыбается.
- Ты больше не бросаешься на помощь, как идиот-гриффиндорец. - Гарри не обращает внимания, слишком сосредоточенный на самом Волдеморте.
— Том, - говорит Гарри.
- Я тоже рад тебя видеть, мой маленький волшебник. - Волдеморт не перестает вести свою игру. - Хотя мы уже решили, что ты вырос... Мне перестать тебя так называть? Хм...? Что ты об этом думаешь?
- Что ты здесь делаешь?
— Я? — говорит удивительно. - Меня здесь нет, маленький волшебник. Это твой мир, твои страхи. Ты мне скажи: что я здесь делаю?
- Я н-н-не знаю... - Гарри панически пытается понять, что происходит, но в голове у него пустота, а руки начинают дрожать от волнения, страха. - Я не хочу...
— Ой, ну правда! - Том оттолкнулся от колонны и подошел ближе. - Мы возвращаемся к той жалкой стороне Мальчика-Который-Выжил?
- Мне это надоело!
— Да? — Он приподнимает бровь и скрещивает руки на груди, что только возбуждает Гарри.
— Да! Черт, да! С меня хватит! Мне надоело это... всё! Ты, дементоры, Джинни! Почему она не может оставить меня в покое? Она же мертва! Что я ей сделал? Я действительно очень хотел ее спасти! Я хотел!
- Разве ты не знаешь, что некрасиво так лгать? - Волдеморт наклоняется и что-то поднимает с земли; Гарри не может увидеть, что это такое.
— Я... Это правда, правда!